Есть такой фронт - Николай Полудень

Банда понесла потери, но продолжала действовать. После гибели двух своих помощников Брыль решил перевести «боевку» в другое место. Николай сумел сообщить об этом чекистам, назвал примерное время, указал путь, но которому, вероятно, будет следовать банда. И не ошибся. В один из осенних дней на рассвете бандеровцы напоролись на чекистскую засаду. Чтобы не вызвать у Брыля подозрений, Николай находился тоже среди бандитов. После первых же выстрелов он упал на землю. Бой был коротким, но жарким. Чекисты шквальным огнем прижали бандитов к земле и захватили их.

Так закончила свое бесславное существование последняя крупная банда в Лопатинском районе. Разгромить ее чекистам помог Николай, который все же понял: не по пути ему с отщепенцами украинского народа.

ГРИГОРИЙ ГЛАЗОВ

СЕРО-ЗЕЛЕНЫЙ «ФОЛЬКСВАГЕН»

Сперва ему было грустно, что день рождения придется встречать далеко от дома. Но в конце концов и здесь, в Западном Берлине, можно было бы найти хорошую компанию, завалиться в какой-нибудь бар, чтобы отметить свое двадцатишестилетие. Слава богу, выпить здесь есть что, а у баров всегда вертятся смазливые девчонки. Другое тревожило Марвина Мякинэна: в свой день рождения, 19 августа, он будет далеко даже отсюда, от Западного Берлина, — где-то на дорогах Советской России.

При мысли об этом он зябко передернул плечами и невольно оглянулся по сторонам. Но все было в порядке, ведь в этот душный июльский вечер 1961 года он шагал пока что по улицам Западного Берлина. Его зазывали разноцветными крикливыми огнями рекламы магазинов, манили яркие афиши кинотеатров, из открытых дверей баров доносилась музыка и нестройные голоса сидевших там посетителей.

Мякинэн шел мимо всего этого. Ему хотелось побыть наедине с собой. В Европе он не впервые и обычно о доме своем — городке Чэссел в штате Мичиган — вспоминал редко. Вот уже второй год ом обучается здесь на химическом факультете так называемого «свободного» университета в Западном Берлине, куда поступил в соответствии с соглашением об обмене студентами между Пенсильванским университетом штата Филадельфия и Западноберлинским. Он получает приличную стипендию, покрывающую расходы на обучение и на жизнь. Все было бы неплохо, если бы не эта встреча месяц назад.

Это произошло, кажется, в первую неделю июня. Он возвращался из библиотеки. Было за полдень. Жара висела над городом, от нагретого асфальта исходил приторный запах бензинных испарений. Мякинэн решил зайти в бар, выпить кружку холодного пива и покушать сосиски. В баре было пусто. В прохладном полумраке на полках поблескивали бутылки разных форм. За стойкой листал газету бармен. Он мельком глянул на вошедшего, кивнул ему, как старому знакомому, и лениво спросил:

— Как дела, студент?

— Все в порядке, — улыбнулся в ответ Мякинэн, расслабляя галстук, сжимавший жесткий ворот рубахи. Он ходил в этот бар давно, у него даже было свое местечко в углу возле арки.

Бармен знал привычки своих постоянных посетителей и поэтому, не спрашивая, поставил перед Мякинэном на стол запотевшую кружку пива и сосиски.

В баре появилось двое мужчин. Быстро оглядев зал, они подошли к столику, за которым сидел Мякинэн.

— Разрешите? — спросил один из них в то время, как другой уже усаживался.

Мякинэн удивился: свободных мест было достаточно.

— Жара, не правда ли? — спросил тот, который уже сидел, и, обернувшись к стойке, сказал: — Два пива.

К Мякинэну они обратились на английском языке.

— А ведь я вас знаю, — сказал один из пришедших. — Вы — Марвин Вильям Мякинэн?

— Допустим, — сухо ответил Мякинэн, которого начинала злить бесцеремонность этих двух. Он почувствовал, что встреча не случайна. Ему было любопытно, чего от него хотят. — Так чем могу быть полезен? — спросил Мякинэн.

— Да это пустяк, — ответил один и, обратившись к своему спутнику, начал ему рассказывать какую-то историю об автокатастрофе.

Они беседовали между собой, уже не обращая внимания на Мякинэна, вроде его здесь и не было. Затем они взяли еще пива, предложили Мякинэну, но он отказался.

Когда, расплатившись, он выходил из бара, один из американцев протянул ему визитную карточку:

— Заходите, буду рад вас видеть. Мы ведь земляки. Меня зовут Дайер. А это — Джим, — кивнул он на своего приятеля.

Возвращаясь домой, Мякинэн все время был под впечатлением этой странной встречи, несколько раз доставал из кармана визитную карточку и рассматривал ее.

Прошло несколько дней. Однажды вечером, едва он хотел сойти с тротуара и пересечь улицу, возле него резко затормозил «Мерседес» и высунувшийся из дверцы мужчина окликнул его:

— Хэлло, земляк! Как дела?

Это был Дайер.

— Привет. Все в порядке.

— Садитесь, я подвезу вас.

Мякинэну ехать, собственно, было некуда. Но он решил сесть. Эта история должна иметь какой-то конец.

В машине кроме Дайера, сидевшего рядом с водителем, был и Джим. «Мерседес» понесся по широкой освещенной улице.

— Не заехать ли ко мне, Джим? — обратился Дайер к приятелю. — Пропустим по рюмочке, поболтаем. И удовлетворим, наконец, любопытство нашего земляка.

— Можно, — буркнул Джим.

— А как вы думаете? — спросил Дайер у Мякинэна.

— Валяйте, — храбрясь, ответил тот.

Квартира Дайера была обставлена со стандартным уютом. Низенький стол, кресла вокруг него, сервант с баром и книжная полка с яркими корешками книг. Было похоже, что в этой комнате обитатели находятся изредка.

Дайер поставил рюмки, бокалы, бутылки и приготовил лед. Затем, наливая в рюмку Мякинэна, он вдруг спросил у него:

— Когда вы собираетесь в Советский Союз?

Мякинэн едва не вздрогнул — так неожидан был этот вопрос. Не дав ему опомниться, молчавший Джим спросил:

— Сколько будет стоить вам эта поездка?

Мякинэн не ответил.

— Слушайте, Марвин, давайте играть в открытую, — откинувшись в кресле и ставя рюмку, сказал Джим. — Мы представляем одну из специальных служб американской армии в Западной Германии. У каждого своя работа. И каждый должен делать ее хорошо. Вы умный человек и понимаете, что прежде чем обратиться к вам, мы постарались удостовериться в том, что в этом есть смысл. Поэтому не обижайтесь, что мы кое-что знаем о вас, хотя, может, вы этого и не желали. Как турист вы однажды уже посетили Советский Союз. Мы предлагаем вам на сей раз осуществить поездку туда за наш счет, но и на наших условиях…

Теперь Мякинэн понял все. Но как ни странно, он не ощутил в себе ни гнева против этих двух, привезших его, на конспиративную квартиру, ни раскаяния в том, что он очутился здесь, вежливо выслушивает их, наоборот, к его любопытству прибавилось еще какое-то чувство гордости, что вот именно его посвящают в свои тайны парни из американской разведки. Правда, в голове промелькнуло, что от предложения собеседников веяло элементарной нечистоплотностью, но он отмахнулся от этого.

— С ответом не спешите, Марвин, — сказал Дайер. — Подумайте хорошенько. Ни до поездки, ни после нее мы вам никаких вознаграждений не обещаем. Мы ее только оплачиваем за некоторые ваши услуги нам. Если вы патриот и хотите помочь своей стране, поймите нас правильно. Этот разговор вас ни к чему не обязывает.

— Разве к одному, — добавил Джим, — забыть о нем в случае, если вас не устроит наше предложение. Итак, мы ждем вашего звонка в четверг…

У двери Дайер добавил на прощание:

— Учтите, что ни стрелять, ни убивать вам никого не нужно будет, — он засмеялся. — Взрывать тоже ничего не придется. Вы возьмете с собой только фотокамеру…

В четверг, как и было обусловлено, Мякинэн позвонил:

— Хэлло, Дайер, это Мякинэн. В общем, я согласен, — сказал он, слушая напряженную тишину в трубке.

Дайер откликнулся не сразу. После паузы он сказал:

— Отлично, Марвин, скоро встретимся, — И повесил трубку.

Теперь, когда было сказано «да», Мякинэн стал размышлять. Он говорил себе, что как настоящий американец он должен был согласиться оказать помощь своей стране в той борьбе, которую она ведет против коммунистической России. Правда, лично он не испытывал ненависти к этой стране, но ему постоянно внушали ее газеты, речи политиков, телепередачи и кинофильмы. Однако где-то в самой глубине его души копошилась и другая мыслишка: во всей этой истории его устраивало больше всего то, что он сможет сэкономить деньги, съездив в туристскую поездку за счет военной разведки, что патриотические его чувства подогреты именно этим фактом. И если бы ему предложили съездить в Советский Союз за свой счет, но с заданием, которое даст разведка, он бы, пожалуй, отказался. Но эту невыгодную мысль Мякинэн старался заглушить в себе, потому что патриотом выглядеть гораздо красивее и удобней…