Америка: каким мир был бы без нее? - Динеш Д’Суза

Мы живем в мире экономической глобализации — в мире общего рынка, который сформирован главным образом Америкой и Западом. Прогрессисты утверждают, что первым шагом в этой глобализации была английская и французская колонизация, за которой последовал «неоколониализм» — еще одна форма экономической эксплуатации, равносильной ограблению, — где главную роль играла Америка. Поколению людей, выросших в пятидесятых и шестидесятых в странах Третьего мира, казалось совершенно очевидным, что колониализм сам по себе был грабежом в гигантском масштабе. Например, Англия закупала хлопок и другое сырье в Индии, превращала их в конечный продукт на фабриках Манчестера и Ливерпуля, а затем продавала эти вещи в своей стране и по всему миру. Индийцы начинали покупать рубашки, изготовленные в Англии из индийского хлопка, в то время как индийские мастерские, использовавшие ручные ткацкие станки, закрывались.

Но поскольку англичане покупали хлопок в Индии по рыночной цене, вряд ли можно сказать, что это было кражей. Индийские фермеры продавали сырье по такой же цене индийским фабрикам, использовавшим ручные ткацкие станки. Невозможно порицать англичан ни за использование машин для того, чтобы эффективно перерабатывать хлопок и шить одежду, ни за то, что они продавали индийцам одежду дешевле, чем местные ткацкие мастерские. Английские фабриканты не только не крали у жителей Индии, но фактически предлагали людям более выгодную сделку, чем ранее могли предложить им местные производители.

Более того, есть еще один важный факт, который часто не учитывается в литературе, посвященной антиколониализму. В этой литературе постоянно повторяются заявления, что «европейцы крали каучук из Малайи, какао из Западной Африки и чай из Индии». Но историк экономики П. Т. Бауэр отмечает, что до британского правления в Малайе не существовало каучуковых деревьев, как не было и какао в Западной Африке, а чая — в Индии. Англичане привезли каучуковые деревья в Малайю из Южной Африки. Англичане завезли чайные кусты в Индию из Китая.[151]

И это англичане научили африканцев выращивать какао. В этих случаях колонизаторы не только не «крали» местные ресурсы, напротив, благодаря им в этих местах появлялись ценные сельскохозяйственные растения, что пошло на пользу как местной экономике, так и английской международной торговле.

Отвлекаясь от частностей, можно сказать, что утверждение о том, что Запад богател, отнимая принадлежавшее другим, не имеет смысла по одной простой причине — отнимать было почти нечего. Большинство стран Третьего мира до колонизации были отчаянно бедны, так что их жизнь в материальном плане едва ли могла стать хуже после того, как колонизаторы вернулись домой. Тогда как же Западу удалось достичь такого изобилия, если не благодаря присвоению ресурсов Азии, Африки и Южной Америки? Материальное процветание Запада было связано с тем, что на Западе изобрели нечто, не существовавшее ранее. Этим изобретением стали современная наука, современные технологии и современный капитализм. Наука была не просто изобретением, а тем, что Альфред Норт Уайтхед назвал «изобретением изобретений» — новым механизмом генерирования знаний и превращения этих знаний в полезные технологические продукты. Капитализм здесь — не просто торговля, но права собственности, заключение контрактов, суды, обеспечивающие выполнение контрактов, а позже — ограниченная ответственность, кредиты, фондовые биржи, страхование и целый набор институтов, которые Адам Смит описал в «Богатстве народов». Наука, технологии и капитализм — это западные институты, развивавшиеся внутри западных обществ благодаря внутренним факторам, среди которых — развитие науки и промышленная революция.

Положительное влияние западной цивилизации на изменения, происходившие в развивающихся странах, было отмечено еще в девятнадцатом столетии. Одним из тех, кто обратил на это внимание, был Карл Маркс. Он ставил в заслугу капитализму трансформацию феодального общества в современное индустриальное. «Англия разрушила всю структуру индийского общества», — признавал Маркс. В частности, «именно появление англичан разрушило индийское ручное ткацкое производство и уничтожило прялку». Маркс добавляет, что «исчезновение прежнего мира вызывает у индусов некоторую тоску». Тем не менее, отмечает Маркс, индусы жили в деревнях, в обществе, основанном на иерархической кастовой системе и экономическом и социальном подавлении. Более того, «эти идиллические деревенские сообщества, какими бы безобидными они не казались, всегда были прочным основанием восточного деспотизма». Маркс отмечает, что, благодаря таким новшествам, как железные дороги и паровой двигатель, Англия объединила Индию и интегрировала ее в международную систему торговли. Маркс называл это «фундаментальной революцией в социальном положении Азии», положительным развитием, которое он характеризовал как «восстановление».[152]

Современные прогрессисты отрицают значение этих слов Маркса, ведь Маркс, как кажется, говорит, что хотя колониализм — это присвоение чужого, такое присвоение стало исторически необходимой частью процесса модернизации. Маркс не оправдывал колониализм или капитализм, он стремился к тому, чтобы общество превзошло эти стадии и достигло нового уровня развития. Но прогрессисты хотели бы изменить эти стадии на противоположные, и неприязнь к взглядам Маркса в этой области частично служит причиной ненависти левых к Марксу и его учению. Современный прогрессизм в меньшей степени полагается на Маркса, чем на Ленина. Ленин «спас» Маркса, утверждая, что колониализм представляет собой окончательный кризис капитализма. Согласно Ленину, в Европе не случилось коммунистической революции потому, что европейские лидеры нашли временное решение проблем, возникших у них на родине. Они смягчили классовый конфликт в Европе путем завоевания других стран и эксплуатации рабочих в этих странах. Ленин призывал коренных жителей колоний прогнать колонизаторов. Он считал, что бы было полезно не только для самоопределения колонизированных стран, но также для усиления кризиса и ускорения коллапса европейского капитализма.[153]

Эта двойная выгода помогает объяснить, почему чуждая идеология антиколониализма стала такой привлекательной для многих левых на Западе.

Маркс, возможно, разочаровал прогрессистов, но был ли он прав? Я полагаю, что в данном конкретном случае — да. Никто (и, разумеется, Маркс тоже) не считал, что англичане пришли в Индию исключительно с благородными намерениями. Некоторые англичане, как Маколей и Киплинг, говорили о «бремени белых», чей долг — принести цивилизацию менее развитым народам, но в наши дни такая риторика справедливо считается рационализацией для захвата чужих земель. Как и все предыдущие захватчики — афганцы, персы, арабы и монголы — англичане правили по большей части ради своей собственной выгоды. Тем не менее для того, чтобы управлять империей, англичане должны были построить дороги, железнодорожные пути и порты. Они также создавали главные города Индии — Бомбей, Калькутту и Мадрас. Позднейшее переименование этих городов никак не меняет того исторического факта, что они были основаны и отстроены англичанами. Англичане также должны были обучить большое количество местных уроженцев. Эта задача включала обучение их английскому языку. Образование познакомило индийцев с новыми идеями, которые зачастую были чужды индийской культуре: современными наукой и технологиями, самоуправлением, законностью, правами собственности, правами человека, индивидуализмом и свободой выбирать свое собственное правительство. В конце концов, индийцы выучили сам язык политической свободы и освободились от своих иноземных поработителей.

С тех пор как в 1947 г. Индия обрела независимость, индийцы неохотно признают пользу, которую принесла им империя. Много лет назад я написал эссе в «Журнале высшего образования», озаглавленное «Умеренная похвала колониализму», которое вызвало жаркие споры после того, как было опубликовано в Индии. Даже некоторые из моих родственников были в ярости, а одна из моих тетушек отчитала меня: «Нам, индийцам, не следует говорить такие вещи». Она была права. Я нарушил национальное табу. Но все меняется. Недавно премьер-министр Индии Манмохан Сингх, выступая в Оксфордском университете, сделал то, что не смели делать его предшественники — он с похвалой отозвался об английском наследии в Индии. «Сегодня, благодаря прошедшему времени и уравновешенной оценке прошлого, индийский премьер-министр может заявить, что опыт взаимодействия Индии с Британией имел свои благоприятные последствия. Наши представления о законности, о конституционном правлении, о свободной прессе, о профессиональных государственных услугах, о современных университетах и исследовательских лабораториях были сформированы там, где древняя цивилизация встретилась с господствующей империей того времени».[154]