В огне желания - Кэт Мартин

Девушка ответила ей по-испански и при этом так смутилась, что, едва мать приняла платья, тотчас выскользнула за дверь.

– Долорес боится, что вы ее невзлюбите.

Поймав пристальный взгляд черных, как маслины, глаз, Присцилла подумала, что мексиканка пытается получше понять ее. Это ощущение не оставляло Присциллу с момента знакомства с Консуэлой.

– Откуда у Долорес такие странные мысли? Консуэла пожала мясистыми плечами, как бы говоря:

«Не обращайте внимания», – но что-то заставило Присциллу продолжить расспросы.

– Но все же, почему она так думает?

– Долорес молода и привлекательна, а вы… вы скоро станете женой хозяина. Женам обычно не нравится, если в доме симпатичные служанки.

– Неужели она боится, что я приревную? Мексиканка снова пожала плечами.

– Консуэла! Что ты от меня скрываешь? Если я чего-то не знаю, лучше уж сразу все расскажи.

Колеблясь, мексиканка внимательно разглядывала Присциллу. Та уже было решила, что так и не дождется объяснения, но тут Консуэла заговорила:

– Если не я, то кто-нибудь другой вам все равно расскажет, а раз так, нечего играть в молчанку. Надеюсь только, что я в вас не ошиблась.

– Да о чем же речь, Консуэла?

– Долорес была женщиной нашего хозяина.

У Присциллы задрожали пальцы, и она поспешно спрятала их в складках ночной рубашки.

– Правда, едва вы приняли его предложение, он перестал с ней встречаться. Вот уже несколько недель, как ничего такого между ними нет, Долорес вернулась к прежней жизни и вполне ею довольна. Но когда появились вы, она испугалась. Долорес все твердит, будто вы прогоните ее с ранчо. – Теперь в черных глазах Присцилла увидела вызов.

– То есть твоя дочь была… была любовницей Стюарта?

– У нашего хозяина хороший аппетит во всем, – пробормотала мексиканка, отворачиваясь к окну, – а симпатичных женщин в этих местах не так уж много.

– И что же, Долорес любит его? – с замиранием сердца спросила Присцилла, теребя завязку на ночной сорочке и не решаясь поднять глаза.

– Любит? При чем тут любовь, сеньорита? У нее просто не было выбора. Моего мужа – отца Долорес – убили несколько лет назад, когда ранчо еще принадлежало дону Педро Домингесу. Тогда здесь было нелегко… многое случалось. Наконец дону Педро пришлось продать ранчо за бесценок, и хозяин по доброте душевной оставил всех, кто служил здесь прежде. Потом Долорес подросла, и он пожелал ее. Что нам оставалось делать? Ведь он мог отослать нас куда глаза глядят, бросить на произвол судьбы, но не сделал этого. – Консуэла наконец повернулась. Присцилла увидела взгляд матери, встревоженной опасностью, грозящей ее ребенку. – Теперь сеньор Эган решил жениться и больше не нуждается в Долорес. Она может выйти за Мигеля, которого давно любит… если, конечно, вы позволите ей остаться.

Присцилла не знала, что и ответить мексиканке. Сначала она полагала, что Долорес видит в ней соперницу, но нет… здесь все совсем иначе. Это какой-то особый мир, со своими законами.

– Но почему твоя дочь опасается меня? – с горечью спросила она. – Насколько я поняла, слово Стюарта здесь закон. Мое мнение вряд ли сыграет какую-то роль.

– Да, в большинстве случаев, но не в этом. Здесь хозяин оставит все на ваше усмотрение.

– Тогда, разумеется, Долорес останется, – решительно заявила Присцилла. – Твоя дочь совсем еще дитя. За что мне держать на нее обиду? Она ни в чем не провинилась передо мной.

«А вот Стюарт виноват перед ней, – подумала Присцилла. – Разве настоящий джентльмен, за которого он себя выдает, способен так воспользоваться ситуацией?»

Мексиканка с облегчением вздохнула и широко улыбнулась, сразу помолодев лет на пять.

– Спасибо, сеньорита! Сегодня фанданго. Мы с Долорес будем счастливы отпраздновать ваш брак. У вас доброе сердце, и вы дадите счастье сеньору Стюарту.

«А я? А как же мое счастье?»

– Что такое фанданго, Консуэла? – без особого любопытства спросила Присцилла и ткнула вилкой в остывшую яичницу, хотя аппетита у нее не прибавилось.

– Праздник! Зажарят молодого бычка, будут плясать и петь до самого рассвета. Хозяин хочет, чтобы свадьба была шумная и веселая, он пригласил всех, кто живет на ранчо. – Консуэла помолчала и сочувственно добавила: – Человек он нелегкий, но люди пойдут за него в огонь и в воду. Это что-то да значит. Вы будете счастливы с ним.

Присцилла промолчала.

– Вы молоды… не так, как моя дочь, но зато в расцвете женской красоты. Что требуется от женщины? Приспособиться. А уж если и приспосабливаться к кому-то, то к сеньору Эгану. Он все возьмет на себя, вы будете за ним как за каменной стеной. К тому же у вас будут дети. За сыновей он озолотит вас, а вы… Что ж, счастье женщины в детях.

– Да-да, дети, – рассеянно повторила Присцилла. Когда-то и она думала так же, как Консуэла. Теперь мысль о семье и детях Присцилла связывала только с Брендоном. Все могло обернуться иначе, если бы она не успела понять, что брак – не просто договор о покровительстве с одной стороны и подчинении – с другой. Между мужем и женой возможно понимание и доверие. От Стюарта, конечно, исходят сила и властность, но ведь и Брендон силен физически и морально. Способен ли Брендон воспользоваться благодарностью молоденькой девушки, стремящейся расплатиться за благодеяние? Мог бы он насладиться ее свежестью, а потом выбросить за ненадобностью?

Нет, не мог бы, не колеблясь решила Присцилла. Там, под приземистым дубом прерии, страсть захватила их обоих, и она, благодарная за спасение, готова была на все для своего спасителя. Брендону ничего не стоило взять ее, однако он преодолел искушение. Более того, спас Присциллу от себя самой. И даже после этого продолжал заботиться о ней, не затаив обиды. Как же возможно, чтобы двое сильных мужчин были такими разными?

– Когда покончите с завтраком, позовите меня, и я помогу вам одеться, – сказала между тем Консуэла. – После прогулки с сеньором Эганом настанет время готовиться к свадьбе.

Присцилла кивнула и скоро, к своему облегчению, осталась в одиночестве. Наступил полдень. Мрачный техасский ландшафт за окном, казалось, таял под неистовыми солнечными лучами, все окутало зыбкое марево, словно мираж в пустыне. Тем не менее за толстыми каменными стенами особняка царила прохлада. Но ни роскошь, ни богатство этого дома не радовали Присциллу. Она бы с готовностью бросила все это, лишь бы снова оказаться в фургоне. Присцилла испытала бы еще раз нападение индейцев, лишь бы знать, что Брендон рядом и вовремя спасет ее.

Внезапно особняк показался ей роскошной тюрьмой.

– Итак, дорогая, что вы обо всем этом думаете? Стюарт сидел рядом с Присциллой в изящной черной двуколке, остановившейся на гребне небольшого холма. Немногим раньше выяснилось, что девушка не умеет ездить верхом. Однако он не выразил досады, и она заподозрила, что такая беспомощность ему по душе.