Наследница чужой жизни - Татьяна Юрьевна Лисицына

– Настя? Откуда ты здесь?

− Ты уже это спрашивал, − Настя вздохнула. – Предвосхищая дальнейшие вопросы, напомню: ты разрешил мне пожить у тебя. Я приготовила ужин и купила водки, как ты просил. Но тебе лучше вызвать врача.

Стас закрыл глаза и сосредоточился, вспоминая. Похоже, что разрешил пожить. Неудивительно в его состоянии. Может, он просто боялся остаться один?!

− Ладно, − мужчина попытался оторвать голову, но застонал и улёгся обратно.

− Не вставай, я принесу ужин в постель, − Настя пододвинула сервировочный столик. Удобно пристроила за спиной подушку, помогла сесть.

Через минуту перед ним появились: плов и запотевшая рюмка водки. Проигнорировав еду, Стас опрокинул рюмку, наслаждаясь разлившимся теплом. – Неси ещё водки, − скомандовал он, пробуя плов. Плов оказался безумно вкусным, и он набросился на еду.

Настя принесла еще рюмку и, примостившись на краешке дивана, смотрела на него с сожалением.

− Выпьешь за моё здоровье? – предложил Стас.

− Пожалуй, − согласилась Настя и вышла на кухню за рюмкой. – Стас задумчиво проводил взглядом её обтянутые зелёными лосинами совершенной формы ноги и вздохнул. Эх, была бы на её месте Алиса. Никто и никогда не заменит её.

Настя вернулась с тарелкой, на которой сиротливо лежала крохотная порция плова и рюмкой водки.

− Что так мало? – кивнул на тарелку Стас.

− Поправилась на два кило. «Секса то нет», —заметила она. – Калории не расходуются. Фотограф сказал: на животе появилась складочка.

− Ну у такой красивой девушки не может не быть поклонников. Я тебе в этом уже не помощник. Давай за тебя! Пусть тебе повезёт, ты ж красавица, − Стас чокнулся с Настей и опрокинул рюмку, чувствуя, как боль в голове отступает.

Выпив, Настя расплакалась. Стас оторопел.

− Насть, ну, прекрати. Насть…

Девушка подняла залитое слезами лицо, которое хоть и расплывалось перед глазами Стаса, но всё равно было очень красивым. Одни карие бархатные глаза чего стоили.

− Дурак ты, Стасик. Я тебя люблю. Ждала пока ты в коме был и до сих пор не могу ни с кем. Сама от себя не ожидала, что так попаду. Люблю тебя даже такого избитого и страшного. Если бы позволил, я бы каждый твой синячок, каждую царапинку целовала, пока не прошла бы.

− Насть, ну я не могу.

− Знаю, Алиса есть. И как только она появилась, я по боку, − Настя яростно вытерла слёзы салфеткой. − Знал бы, как мне всё надоело. Надоело, что вся семья на мне. А теперь ещё и мама заболела. Работать не может. Но ведь я не рожала своих братьев и сестёр? Почему я в ответе за них? Мама даже имён отцов не помнит. Где-то нагуляла. Тоже красивая была, ни в чём себе не отказывала. А я жить не хочу. Думала ты мой счастливый лотерейный билет. Я ведь тебя не любила сначала. Пользовалась. А потом вон оно как обернулось. Любит ли тебя, так как я, твоя Алиса?

− Любит. И я её люблю, как никого и никогда.

Настя заревела громче.

Стас не выносил женских слёз. Ему стало жалко Настю. Откинулся на подушку и закрыл глаза. Ему показалось, что у кровати обломились сразу две левые ножки, и кровать съехала на пол. Отчего же он не слышал никаких звуков?

Открыл глаза: кровать стояла горизонтально. Что за фигня?

Настя продолжала всхлипывать. Стас заставил себя подняться, подошёл к девушке. Хотел сесть на корточки, но плюхнулся на колени. Погладил по голове, как ребёнка. Настя, обхватила его за шею, сползла к нему на ковёр.

− Не бросай меня, Стасик. Не бросай, − повторяла девушка. – Всё ещё может измениться.

Стас закрыл глаза, чувствуя себя словно на каруселях. В груди всё обмирало, и вовсе не оттого, что к нему прижималось восхитительное женское тело. Обвёл глазами комнату, пытаясь, зацепиться за что-нибудь взглядом. На полках, где расставлены книги, уютно устроился бронзовый подсвечник. Бронзовый писающий мальчик, которого Стас привёз из Бельгии.

В следующий момент перед Стасом возникла светящаяся точка, Стас зажмурился, услышав «тебе пора». Увидел. как падает подсвечник. Из последних сил оттолкнул Настю от себя.

Боли не чувствовалось, стало легко. Стас смотрел на своё тело сверху. Подсвечник валялся рядом с головой.

Настя на коленях подползла к нему. Взяла подсвечник в руку, увидела кровь. Вскрикнула. Бросила.

− Стасик, что с тобой? Ответь! Ты меня слышишь? – Настя подняла голову. – Откуда это взялось? Что за чертовщина?

Она снова посмотрела на Стаса, прижалась ухом к его груди. Потрясла головой, расстегнула рубашку. Всхлипнула, поднялась.

− Милый, я прошу тебя, ответь мне, − она схватила его руку, нащупала пульс. Покачала головой, наклонилась над ним, увидела кровь на виске.

− Стасик, открой же глаза. Посмотри на меня. Не оставляй меня!

Девушка упала на пол и зарыдала. Потом быстро вскочила. Надо вызвать скорую. Тебя спасут. Ты сильный, ты выкрутишься.

Дрожащими руками Настя достала телефон.

Стас смотрел на нее сверху, переживая за неё. Ему не хотелось возвращаться, но он понимал, что у Насти могут быть неприятности. Её могут обвинить в покушении.

Мысленно пытался донести до Насти, что не надо вызывать скорую. Самое лучшее для неё убраться из квартиры, как можно скорее. Настя телепатическое сообщение проигнорировала. Вызвала скорую. Села возле его тела, взяла за руку, что-то бормотала.

Стас пробовал вернуться, но нить, связывающая его с телом, стала тоньше, и он с трудом удерживался на потолке. Какая-то сила неудержимо толкала в открытое окно.

Настя сжалась в комочек рядом, пока не приехала скорая и не забрала тело Стаса в больницу.

Обезумевшая от горя, Настя говорила правду. Некрасивая полная, хотя и молодая врач с ненавистью, глядя на Настю, выразила подозрение, что во время выпивки – рюмки так и остались на столе – произошла ссора, и Настя ударила Стаса по голове подсвечником. Врач позвонила в полицию, и Настю забрали в участок для дачи показаний.

Квартиру опечатали, Настя только и успела забрать свой чемодан, с которым и приехала в полицию. Там, в грязном туалете, она умылась и привела себя в порядок.

Стаса увезли в реанимацию. Насте казалось, что ничего уже не будет прежним. Она сама загубила свою жизнь. Не нужно было приходить к Стасу сегодня. Можно было пойти к подруге, уж не выгнала бы она её. Да что уже теперь? У неё всё ещё была надежда, что со временем у них со Стасом всё