Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы вместе с жизнью не потерять и душу, не осквернять себя кощунственной мыслью, а то и святотатственным возглашением, тонущий зажмурился и во всё горло запел, точнее, заорал псалом — первый же, пришедший на память, в которую когда-то отец Викентий навечно вкоренил увещеванием и розгой весь Псалтырь:
«Господи Боже мой,На Тя уповах,Спаси мя от всех гонящих мяИ избави мя!..»
Чем сильней хотелось крикнуть богопротивное, тем громче надрывался Дмитрий. Перешёл к следующему псалму — «Господи, Господь наш, яко чудно Имя Твое по всей Земли…», потом вспомнил про тридцать девятый псалом — где о тинистом болоте: «Терпя, потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою. И возведе мя о рова страстей, и от брения тины…»
Вода была уже по грудь, голос осип, но хотелось во что бы то ни стало, пускай уже захлебываясь, дочесть длинный псалом до конца.
Поспел-таки. Жижа поднялась выше горла, и, чтоб она не залилась в рот, Митьше пришлось задрать лицо к небу.
«…Помощник мой и Защититель мой еси Ты, Боже мой, не закосни!» — прохрипел он завершительные строки.
А затем было Никитину явлено видение. Не утешительное — ужасное.
Поначалу откуда-то из мглистого тумана донёсся мерный скрип.
Потом выплыла тень, двигавшаяся по-над тропой с неестественной плавностью. Голова! Плечи!
Кто-то парил там низко-пренизко, не выше полусажени от земли. Мужичок-с-ноготок! Сыскал! За что, Господи?!
Стало здесь Дмитрию так худо, томно и бесприютно, что измученный дух отлетел из него вон.
Глава 5
Колдовское логово
Плюнь на их грозы, ты блажен трикраты.
Благо, что дал бог ум тебе, столь здравый.
Пусть весь мир будет на тебя гневливый,
Ты и без счастья довольно счастливый…
Ф. ПрокоповичОтлетел не на вечное время, но и не на короткое. Это Митьша понял, когда раскрыл глаза и увидел по танцующим в солнечном луче пылинкам, что в Божьем мире давно настал день. Ещё, повыше луча, Митьша увидел тёмные доски потолка, а пониже — натянутую кручёную нить, с которой свисал малый глиняный кувшин. Подул лёгкий сквозняк, в кувшинчике что-то булькнуло, и Никитин почувствовал, как ссохлось горло. Близко до сосуда, приподними голову — губами до горлышка дотянешься, но не было сил пошевелиться.
Пахло чем-то покойным, сладким. Это в полотняном мешке, заменявшем подушку, благоухали травы.
На болоте, в холодной воде, Дмитрий продрог до окоченения, зато теперь ему было жарко. То ли натоплено сильно, то ли из-за медвежьей шкуры, которой он был укрыт до самого подбородка. Ох, душно.
Ещё толком не оглядевшись, больной скосил глаза в сторону, откуда лился солнечный свет и потягивало сквозняком. Там было наполненное сияньем окно, всё из стеклянных квадратов, как в городских зажиточных домах. Распахнуть бы, побольше воздуху впустить.
Стоило Мите об этом подумать, как вдруг верхний левый квадрат сам собой скрипнул и отворился, снаружи дохнуло свежестью.
В первый миг Никитин растерялся, но, прищурившись, рассмотрел на раме маленькую задвижку. Видал он в Москве такие. Немецкая выдумка, «васисдас» называется: всю оконницу не открывая, можно приотворить малую её толику — выглянуть наружу, спросить, кто пожаловал, или, как сейчас, допустить внутрь воздух. Сбоку лязгнуло железом. Он с трудом скосил взгляд.
У стены белела печь. В ней — опять сама собой — открылась заслонка, за которой весело полыхало пламя. Оно вдруг зашипело, приопустилось, и заслонка с лязгом же захлопнулась.
Что за наваждение? Снится, что ли? Конечно, снится. Потому что лежит Митя на спине, а не больно.
— Сгинь, сатана! — тем не менее прошептал Никитин.
Однако перекреститься ему было невозможно, а без крестного знамения сколько лукавого ни отгоняй — не сгинет. С другой стороны раздался стрекот.
Испуганно, ожидая увидеть страшное, Дмитрий дёрнулся, поворотил голову. Ему вспомнилось страшное видение на болоте. Где мужичок-с-ноготок? Что тут за колдовское логово?
Страшного, однако, пока ничего не было. Стрекот издавала рыжая белка, пустившаяся в бег внутри проволочного колеса. Ну, это не велика невидаль. У царицы Прасковьи в Измайлове таких затворниц несколько штук, а ещё имеются говорящие скворцы, попугаи, две дивнохвостные павы.
Но клетка у белки всё же была необычная. К низу приделана воронка, из неё вниз сыплется что-то белое. Мука! Это зверушка мельню крутит, зерно мелет.
— Затейно, — сказал Дмитрий вслух, от звука собственного голоса ему стало как-то спокойней. — Много, однако, так не намелешь.
— Одному много и не надо, — прогудел густой голос очень близко, поназади изголовья.
Изогнувшись, Дмитрий запрокинул голову. Резкое движение сразу отдало в спину.
— Ох!
Сзади, вплотную к ложу, оказывается, находился стол. За ним в деревянном кресле сидел мужичина с широченными плечами, в темно-русой бороде, волосы стрижены кружком. Из-под густых бровей на Митьшу смотрели очень спокойные глаза, отчего-то показавшиеся Никитину удивительно знакомыми. Побожился бы, что глядел в них раньше, и не раз, а вспомнить не мог.
В огромной пятерне у незнакомца (иль знакомца?), одетого в серую застиранную рубаху, была какая-то хитрая штуковина, вся из винтиков и проволочек, но её Дмитрий толком не рассмотрел. До того ли было?
— Не гнись, спину порвёшь. Я ее битый час травами обкладывал. Сейчас ближе подберусь, — пробасил верзила.
Отложил штуковину (кажется, это было курантное нутро), взялся за подлокотники, но не поднялся на ноги, а вдруг взял да поехал! Раздался тот самый скрип, который Митя уже слышал на болоте.
Кресло оказалось непростое, а самоходное, на колёсах. Оно докатило мужика до кровати, повернулось и встало.
— Господи святый… — пролепетал дворянский сын.
Вблизи было видно, что мужик, несмотря на стать и бородищу, совсем ещё молодой. Может, не старше Дмитрия.
— Ты что за человек? — неторопливо спросил детина. — Почему, тово-етова, в болоте топ? Пошто запеленат, как дитё? Может ты бесноватый и тебя замотали, чтоб на людей не кидался? Развязывать тебя иль, тово-етова, не надоть? Бояться мне тебя, аль как?
Спрошено, однако, было безо всякого страха, спокойно.
Дважды повторённую присказку «тово-етова» Митьша последний раз слышал девять лет назад.
Нет, не может быть! Но обстоятельная манера говорить, но крепкая, основательная посадка головы!
— Свезло тебе, бесноватый, что я утром на болоте силки птичьи расставляю, — продолжил бородач. — Услыхал, кто-то блажит, слова молитвенные орёт. Надо думать, любопытно стало. Еще малость, и, тово-етова, увяз бы ты насмерть.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Огненный всадник - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Ларец Самозванца - Денис Субботин - Исторические приключения
- Записки экспедитора Тайной канцелярии. К берегам Новой Англии - Олег Рясков - Исторические приключения
- Ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ - Исторические приключения / История
- Всемирная история. Новый Свет: трижды открытая Америка - Роман Евлоев - Путешествия и география / Исторические приключения
- Проект "Забыть Чингисхана" (СИ) - Галина Емельянова - Исторические приключения
- ДАртаньян в Бастилии - Николай Харин - Исторические приключения
- Роман о Виолетте - Александр Дюма - Исторические приключения
- Золотая роза с красным рубином - Сергей Городников - Исторические приключения