Тайны корейской войны - А Орлов

Отдельные самолеты в боях получили до 30-50 пулевых пробоин и благополучно возвращались на свой аэродром. На самолете при этом при полете на скорости до 1000 км/ч не было замечено каких-либо задиров обшивки. При частичном разрушении хвостового оперения и при ограниченном ходе рулей высоты самолет сохранял устойчивость и управляемость в полете.

Пробоины в заднем топливном баке, в топливной системе и при простреле жгутов электропроводки пожара на самолете в воздухе не вызывают. Всего зафиксирован один случай возникновения пожара на самолете в воздушном бою.

Из 22 поврежденных двигателей отказали в работе в воздухе только 3 двигателя, вследствие появления дисбаланса и заклинивания ротора по причине разрушения лопаток турбины и соплового аппарата. В остальных случаях при простреле диска турбины и повреждения лопаток двигатель работал без перебоев. Пробоины в камерах сгорания и реактивной трубе пожара не вызвали.

Более уязвимым местом на самолете являются тяги управления рулями высоты и поворота. Из 18 случаев катапультирования летчиков в 10 случаях оно производилось по причине отказа управления самолетом. Вторым уязвимым местом является верхняя сфера кабины, при повреждении которой летчики в большинстве случаев получают ранения от пулевых попаданий и осколков стекла фонаря"60.

Видимо, высокая живучесть МиГ-15 не раз вводила в заблуждение американских пилотов, когда они считали, что уничтожили самолет, прошив его несколькими очередями из крупнокалиберных пулеметов. Проявленные пленки фиксировали множество попаданий и давали основание считать самолет сбитым, а он возвращался на базу и после ремонта уже через несколько дней был снова боеготовым. Мощным было и вооружение МиГа: три пушки (одна 37 мм и две 23 мм).

Огневое противоборство с В-29 всегда было в пользу МиГ-15 по нескольким причинам. Его пушки обладали значительно большей дальностью и разрушительной мощностью стрельбы, чем крупнокалиберные пулеметы В-29. Кроме того, "крепости" имели очень плохую живучесть. Счетно-решающие механизмы и сами пулеметные установки бомбардировщика не обеспечивали прицеливания и эффективного огня по истребителям, атакующим на большой скорости сближения (150-160 м/с). Сама же атака длилась всего три-четыре секунды.

Сказанное не означает, что советские летчики-истребители полностью овладели имевшейся у них техникой и искусством ведения воздушного боя. Подводя итоги осенью 1951 г., командование корпуса отмечало многочисленные недостатки, которые свидетельствовали о том, что боевое мастерство многих летчиков еще далеко от совершенства. В докладе (в сентябре месяце) командира корпуса генерал-майора авиации Белова в штаб ВВС отмечалось, что многие летчики еще не овладели знанием тактических приемов противника, не избавились от шаблона в применении собственных тактических приемов, порой увлекаются боем с истребителями противника в ущерб выполнению главной задачи - уничтожению бомбардировщиков, начинают вести огонь с таких дистанций, которые не позволяют поразить цель. Говорилось и об упущениях со стороны руководителей полетами различных степеней. Так, отсутствие опыта управления с земли действиями реактивной авиации приводило к тому, что после взлета подразделения или части некоторые экипажи не могли найти противника и принять участие в бою. Командиры подразделений, как явствовало из доклада, не овладели еще умением правильно организовать атаку, что снижало боевые результаты; взаимодействие между группами и экипажами в воздухе организовывалось не всегда достаточно четко. Много недостатков отмечалось в работе разведки, которая с опозданием выдавала сведения о противнике, в ряде случаев неправильно оценивала состав групп вражеской авиации, что не позволяло правильно оценивать соотношение сил. Указывалось и на другие недочеты в боевой работе.

Такой практический подход к боевой деятельности личного состава корпуса говорил о том, что командование соединения не закрывало глаза на недостатки, видело их и стремилось устранить, чтобы повысить эффективность частей корпуса в борьбе с противником. И действительно, с приобретением опыта в последующие годы вплоть до конца Корейской войны советские авиаторы и зенитчики значительно повысили свое боевое мастерство.

1951 год был самым напряженным в воздушной войне, развернувшейся в небе Северной Кореи, но не по количеству участвовавших сил и интенсивности боев. Силы постоянно наращивались, бывали периоды и более интенсивных действий. Этот год был для летчиков 64-го корпуса самым результативным. Впервые столкнулись в массированных воздушных боях реактивная и поршневая авиация, впервые равные по качеству истребители-перехватчики - МиГ-15 и F-86 - мерялись силами. Именно в 1951 г. вырабатывалась тактика современного воздушного боя, испытывались на практике технические характеристики самолетов, электронного оборудования, отрабатывались приемы радиоразведки и радиоэлектронной борьбы, выявлялись возможности зенитной артиллерии и радиотехнических войск, проверялась система жизнеобеспечения пилота, решались проблемы катапультирования, аварийно-спасательной службы и многое другое.

В начале 1952 года воздушная обстановка усложнилась. В Южной Корее на аэродроме Сувон появилось новое, 51-е крыло F-86Е. Группировка "Сейбров" резко увеличилась - с 89 до 165 самолетов, из которых постоянно участвовало в боевых действиях порядка 125-130 истребителей61. Переход неприятеля на ночные действия стратегической авиации и легких бомбардировщиков остро ставил перед 64-м корпусом новые задачи. Расширилась аэродромная сеть в Северной Корее, а следовательно, и зона ответственности корпуса. Теперь МиГ-15 летали с подвесными баками, что увеличивало радиус их действия до 190 километров62. Кроме того, в первой половине 52-го года в составе корпуса действовали не три, а две истребительных авиадивизии: в январе-феврале - 324-я и 303-я, в марте-июне - 97-я и 190-я63. Еще осенью 1951 г. вступила в боевые действия Объединенная китайско-корейская воздушная армия (ОВА) - приходилось взаимодействовать с ней, передавать накопленный опыт. Объединенной воздушной армией командовал китайский генерал Лю Чжень. Северокорейские ВВС возглавлял генерал Ван Лен.

По просьбе руководителей ОВА подготовку их частей к воздушным боям и прикрытие на первых порах осуществляли советские летчики. И уже вскоре две дивизии, которыми командовали Фан Цзан и Си Буань, имевшие на вооружении самолеты МиГ-15, вступили в боевые действия.

В связи с этим одной из первостепенных задач корпуса стал постепенный ввод в боевые действия китайских и корейских летчиков из соединений ОВА.

Во взаимодействии с экипажами 64-го корпуса они начали участвовать в воздушных боях против авиации противника. В дальнейшем, по мере накопления пилотами ОВА боевого опыта, они стали действовать самостоятельно, поскольку языковой барьер усложнял взаимодействие в воздушных схватках с врагом советских летчиков и авиаторов ОВА. Вместе с тем вопросы объединения боевых усилий, определения направлений совместного оперативного применения сил согласовывались заранее и постоянно. Так, отражение крупных групп бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков, следовавших под сильным прикрытием F-86, экипажи 64-го корпуса брали на себя, а летчики ОВА привлекались только при необходимости наращивания усилий. В основном они вели борьбу с мелкими группами, действуя до линии фронта. Для отсечения F-86 при преследовании ими самолетов корейских и китайских полетов поднимались советские истребители. Более сложные задачи советские летчики продолжали выполнять и тогда, когда самолетный парк Объединенной воздушной армии на передовых аэродромах Аньдун, Мяогоу, Дапу и Дагушань превысил количество МиГов в 64-м авиакорпусе.

В 1952 году, после того как В-29 перешли на действия в темное время суток, что сократило их применение, основной ударной силой ВВС США в светлое время суток стали истребители-бомбардировщики F-80 и F-84. Это еще более осложнило советской авиации выполнение задач, так как в сравнении с "суперфортами" тактические истребители имели примерно четырехкратное численное превосходство над силами 64-го корпуса64. При отражении воздушных налетов борьба с F-86Е истребителями "заслона" велась преимущественно мелкими группами (звено, эскадрилья), эшелонированными по высотам от 8000 до 14 000 метров. Это позволяло МиГам сравнительно малыми силами связывать крупные группы "Сейбров" на широком фронте и создавать достаточно благоприятные условия своим ударным группам для борьбы с тактическими истребителями и бомбардировщиками.

Нередко применялся прием, названный американцами "коробочкой" (Box in). Он заключался в том, что группа МиГов атаковала прибывших в район патрулирования F-86 из заранее занятой зоны ожидания на северном участке "аллеи МиГов", а когда "Сейбры" начинали отход в сторону моря, их перехватывала другая "южная" группа, заранее сосредоточенная, как бы в "засаде", в районе Анджу.