Не отступать и не сдаваться. Том 1. Том 2 - Алим Тыналин

услышал сзади отчаянный крик Худякова:

— Ну куда ты полез? Двигайся лучше!

Противник продолжал бить меня прямыми, а потом, когда я приблизился и достал его крюками, он чуточку откинулся назад и тоже начал лупить по мне боковыми ударами. Я снова ушел от них, сделал вид, что опять буду обмениваться ударами и отошел на безопасную дистанцию. Здесь я обнаружил, что прижат к канатам.

— Вот так, молодец, двигайся, — продолжал твердить свою мантру Худяков. — Не подпускай его близко.

Я действительно ушел в сторону, сделал вид, что буду и дальше бегать по рингу, но сам снова двинулся вперед. Опять пробил комбинацию из трех джебов и очутился совсем рядом с Мышкиным, потому что он тоже двинулся на меня, ожидая, что я буду бегать от него.

При этом во время атаки я постарался пройти со стороны от его джеба. Мышкин опирался на прямые удары, это было его основное оружие. Я постарался просчитать момент, когда он закончит атаку и приблизиться к нему, в тот самый миг, когда противник вернул руку на место.

Вот здесь, на ближней дистанции, у нас состоялась самая настоящая мясорубка. Мышкин был поражен моей дерзостью и решил примерно наказать меня за это.

Я пробил мощный левый хук, затем нанес удар справа, целя в его голову. Это дало мне возможность приблизиться к нему еще ближе, там, где длинные руки соперника скорее мешали, чем помогали ему.

Надо не давать ему передышки, пусть защищается, чем будет меня атаковать. К тому времени, когда он решит действовать, я должен выйти из ближней и его ударной дистанции.

— Ну куда ты полез? — в отчаянии заорал Худяков.

Его желание держать меня за пределами ударной зоны Мышкина начало действовать мне на нервы. Так поединок с каланчой не выиграть. Надо чередовать отходы на дальнюю дистанцию и атаки на ближней.

Сейчас, находясь рядом с высоким противником, я понял, насколько хорош и опытен Мышкин. Он буквально читал каждое мое движение. Когда я чересчур сблизился с ним, противник отошел на удобную для себя дистанцию и продолжал оттуда осыпать меня джебами.

Когда я пытался отойти, он тут же разрывал дистанцию, опять стараясь создать между нами опасную зону, то самое удобное для себя расстояние, на котором он мог безнаказанно бить меня и зарабатывать очки. Когда я старался достать его прямым длинным ударом, он пробивал по мне удары еще длиннее.

Я чувствовал, что проигрываю ему по очкам. Если так будет продолжаться дальше, то победа останется за ним.

Тогда я удвоил свои финты и обманные комбинации. Это сразу помогло. Вот где Мышкин оказался не так уж и силен. Он легко попадался в мои ловушки. Бить он предпочитал, как я и говорил, сильными прямыми ударами, это давало мне возможность ловить его на контратаке.

И еще я начал работать против него не совсем обычными комбинациями. Теперь, когда я бросил все на карту и сблизился с противником, настала пора оверхендов.

Если перевести с английского, то оверхенд — это удар через руку. Это смешанный удар, хук, нанесенный по дуге. Наносится по верхней линии над руками соперника, нацелен в голову противника, обрушивается под чертовски неудобным для него углом. Идет даже выше, чем расположена его голова, кулак в перчатке падает на соперника немного сверху.

По большому счету, для советского бокса тех времен это было довольно-таки нетрадиционным приемом. Не совсем неизвестным, но очень редко употреблявшимся. Он находился на вооружении западных боксеров, как раз для того, чтобы противостоять высоким противникам.

Я придерживал оверхенды до последнего, решив использовать их только после того, как хорошенько прощупаю противника. Как и ожидалось, против этого удара у Мышкина совсем не было защиты. Тем более, что я примерил его в сочетании с обманной комбинацией.

Сначала я отвлек противника, заставил его открыться. Для этого я нанес ему серию быстрых прямых джебов, играющих роль финтов. Несильные, легкие, стремительные. Мышкин чуть опустил руки, готовясь идти в контратаку.

И тут, на излете, я отправил ему хорошенько заряженный оверхенд в голову. Правой рукой, которую заранее отвел назад.

Чтобы ударить посильнее, я выкрутил туловище по диагонали сверху вниз и еще придал силу опорной ногой. Целился не в само лицо, а за ним, в глубину головы Мышкина.

Удар получился максимально сильным. Это был почти ва-банк, потому что если я промахнусь, то могу пролететь мимо противника и буду почти беззащитен против его контрудара. Впрочем, я был почти уверен в успехе, потому что вряд ли Мышкин готов к такой атаке.

Получилось очень даже хорошо. Оверхенд оказался совершенно неожиданным для противника. Я попал ему в верхнюю часть скулы и успел заметить, как самодовольное выражение лица Мышкина мигом сменилось на ошеломленное.

А затем мой высокий соперник откинул голову и упал назад. Поднявшийся грохот настила, когда Мышкин рухнул на него, отозвался в моих ушах сладким звоном.

Болельщики из моего техникума закричали от радости. Ольга вскочила с места и отчаянно захлопала в ладоши. Директор чуточку улыбнулся.

Интересно, надолго я вырубил противника? Нокдаун это или нокаут?

Я отошел в свой угол, продолжая машинально подпрыгивать от возбуждения. Рефери начал отсчет.

Мышкин сел на настиле, потряс головой. Затем оперся перчатками на настил и поднялся. Рефери успел отсчитать семь секунд. Нет, противник оказался слишком крепок.

Рефери спросил у Мышкина, сможет ли он дальше продолжать бой. Мой соперник ответил утвердительно и мы снова встали друг против друга.

До конца боя осталось совсем немного, теперь я решил не рыпаться. Жалко, конечно, что противник успеет оправиться после нокдауна во время перерыва, но ничего не поделаешь. Мне тоже не мешало бы отдохнуть, я уже намотал порядочно кругов по рингу.

Мы обменялись несколькими ударами и тут прозвучал гонг. Рефери развел нас по своим углам. Я уселся на стульчик, который вытащил помощник.

— Молодец, что догадался применить этот необычный удар в конце, — сказал Худяков, тут же забыв, что рекомендовал мне все время держаться подальше от противника. Он выглядел довольным, будто бы сам предложил использовать оверхенд против Мышкина. — Попробуй еще раз поймать на него и ему хана.

Я и сам понимал это и сейчас старался отдышаться, пристально наблюдая за соперником. Тренер что-то втолковывал Мышкину, показывал какие-то движения, делая резкие короткие движения кулаком, но я видел, что мой соперник обескуражен.

Он впервые за все время выглядел неуверенно. Мой удар сбил его с толку, не только физически, но и морально. Вот именно, это то, чего всегда добивался от меня Касдаманов.

Надо заставить соперника бояться меня. Так, чтобы его мысли смешались от паники.

— Давай, молодец, работай в том же духе, — сказал Худяков.

Он похлопал меня по плечу и тут прозвучал