Красное солнце - Екатерина Артемовна Крылова

class="p1">Женя вернулся поздно, я была в спальне и слышала, как он возился на кухне, как зашел в спальню и разделся. Но сразу не лег, а присел рядом и, убрав волосы с моей шеи, пару раз поцеловал. Я подумала что на этом все, но он продолжал сидеть и поглаживать рукой меня по плечу… Это было сущей пыткой! Я еле сдерживалась, чтобы не зашевелиться и не выдать себя. Просидев так ещё какое-то время, Женя всё-таки откинулся на подушку и лег. Уснул он быстро, зато я так и не сомкнула глаз, а как рассвело, ушла на кухню, где чувствовалась прохлада: Женя, как обычно, не закрыл на ночь створку. Я включила чайник и направилась к окну, чтобы закрыть его, но остановилась. С улицы доносилось задорное чириканье стайки воробьев, которая что-то весело склевывала с земли… Раздался свисток. Я отошла от окна, выключила чайник, а, заварив чай, снова вернулась. Воробушки по-прежнему сидели на земле. Резкий лай соседской собаки спугнул их, и вся стайка мигом взмыла в воздух и присела на деревянную перегородку. Я в последний раз взглянула на них, допила чай и хотела идти собираться на работу, но услышала шаги. «Почему он так рано встал? – недоумевала я. – Я ведь хотела, уйти пораньше…» Пока размышляла, Женя приблизился и, приобняв за плечи, поцеловал.

– Ты чего чуть свет поднялась? – спросил Женя и зевнул.

– Вчера рано уснула, теперь не спится… – с трудом выговаривая слова, ответила я.

– Кофе сваришь?

Я, не взглянув на него, молча кивнула и направилась к плите.

– Ты вчера обещала зайти, но не зашла.

– Не получилось, было много дел, – бегло отозвалась и, поставив турку на газ, ждала, пока вскипит кофе.

– Лесь, ты чего? – произнес Женя и подошел сзади и приобнял за плечи.

– Ничего… – отозвалась я, выключила газ и, отстранившись от него, потянулась в шкаф за чашкой, но она предательски выскользнула из рук и разбилась. На мгновение замерла на месте и уставилась на осколки. Опомнившись, хотела пройти и достать из мойки веник, но, как назло, столкнулась с Женей. Я уже собиралась обойти его, но он не позволил. – Пусти! Я подмету осколки!

– Никуда не денутся твои осколки! – и он пристально посмотрел на меня, чем вынудил отвести взгляд. – Неужели ты и вправду ревнуешь?

– Нет! – и попыталась высвободиться.

– Хочешь совет: тебе придется смириться с тем, что возле меня постоянно будут крутиться молодые и симпатичные девушки, пытающиеся заманить в свои сети и готовые броситься на шею при любой возможности!

– Не смирюсь!

– Ты сейчас похожа на разъяренную кошечку, но злясь, ты упускаешь из виду одну деталь!

– Какую еще деталь?

– Мое отношение к ним. – Я хмыкнула, а Женя продолжал. – Мне на них совершенно наплевать! Когда съедаешь много зефирок, они быстро приедаются. Другое дело – ты! Ни одной из них не под силу дать мне столько эмоций и чувств, сколько даришь ты! То ты робкая и вздрагиваешь от любого слова или прикосновения, а сейчас, если я тебя отпущу, накинешься с кулаками.

– Пусти!..

Женя лишь отрицательно покачал головой. Я еще раз попыталась высвободиться, но резко припала к его груди.

– Так-то лучше, – и он расслабил руки и стал успокаивающе водить ладонью по спине, ехидно спросив. – Я кофе сегодня дождусь или нет?

– Сейчас…

Пока он пил кофе, я подмела осколки, а потом ушла собираться на работу. Уже в прихожей, крутясь возле зеркала, то и дело постукивала каблуками по кафелированному полу.

– О нет! – раздался голос Жени. – Только не каблуки! Мне всегда нравились женщины на каблучках: они так стройнят ножки, но после одного случая меня от их стука всего передергивает! Эх, – вздохнул он и, приблизившись, положил голову мне на плечо, – придется сегодня вести себя примерно!

Я усмехнулась и, развернувшись к Жене, произнесла:

– Поделом, нечего было руки распускать!

– Твой образ слишком пленил меня, – улыбаясь, отозвался он и поправил за ухо прядь волос. – Когда я тебя увидел одну в гримерке, не совладал с собой. Но не ожидал такого вероломства с твоей стороны, я слишком привык, что девушки сами висли на мне.

– Я пойду, а то опоздаю.

– Ты будешь долго?

– Нет, у меня запись до обеда.

– К нам зайдешь? – ехидно спросил Женя. Я молчала, а он добавил. – Снова твои глазки вспыхнули, как огоньки. Ты совершенно не умеешь скрывать эмоций. Мы сегодня будем не долго, а потом Кира позвал всех к себе.

– Хорошо…

***

Освободиться я смогла только после двух и когда подходила к месту съемок, эта белокурая девица, как и вчера, крутилась возле Жени. Я сделала над собой усилие и направилась к ним. Правда, близко подойти не осмелилась, а встала в стороне с Кириллом и Никитой. Но взгляд мой все равно был прикован к Жене. Через несколько минут он подошел к нам и, приобняв, поцеловал. Я сразу же хотела отстраниться от него, но он и не думал отходить. Я пару раз пыталась высвободиться, но тщетно: он специально не разжимал руки, потом шепнул:

– Тебя опасно отпускать! Я видел, как ты на меня смотрела!

– Вы еще долго?

– Нет, сейчас только Макс с режиссером просмотрят отснятый материал и, если не найдут косяков, то все.

– Пойдем где-нибудь посидим.

– Пойдем! – произнес Женя и снова обнял.

– Жень, перестань!.. – не выдержала я.

– А что такого? Почему я не могу тебя обнимать?

– Мне не нравится, что ты выставляешь наши чувства напоказ.

– Кому какое дело, все и так все знают. Кроме того даже если я ничего не буду делать, твои глаза и улыбка по-любому тебя выдадут. Ты вся светиться, когда меня видишь.

– Кто тебе такое сказал?

– Многие… Я и сам с трудом припоминаю цвет твоих глаз, но отчетливо помню их блеск. Свет, который сияет только в любящих женских глазах. Конечно, кроме сегодня. Сегодня твои глазки пылали!

30.12.2006 г. В середине октября Женя уехал, и я впервые за все то время, что я нахожусь в Кисловодске, столкнулась с реальностью. А она такова, что я осталась одна. До этого, когда он уезжал, его отсутствие ощущалось не так явно: днем я вела консультации, а вечерами чуть ли не допоздна возилась в цветнике: работа с цветами притягивала. Сколько себя помню, я всегда любила сажать, поливать, а потом