Клич Айсмарка - Стюарт Хилл

Вот только в этот лес солнце не пробивалось. Ветви над головой сплетались так плотно, что лишь кое-где можно было разглядеть крошечные клочки неба. Единственный свет здесь исходил от унылого сероватого снега под ногами. И как снежинкам удалось пробиться сквозь эти густые кроны и усыпать всю землю? Этот лес ничуть не походил на леса в окрестностях Фростмарриса — там и зимой продолжалась жизнь. Кто-то мирно посапывал, ожидая весны, а всякая мелкая живность, что не впадала в спячку, сновала по стволам и веткам, подхлестываемая голодом: одни искали орешки и коренья, другие охотились… Но здесь, в этом огромном сосновом бору, где даже деревья не засыпали на долгие холодные месяцы, в воздухе висело ощущение настороженности. Даже треск веток в полумраке и далекий вой, казалось, не имели ничего общего с животными. Невозможно было представить себе живое существо, которому вздумалось бы подать голос в такую стужу. Фиррине лесные скрипы напоминали звон клинков о гладкий лед. Девочка вздрагивала и куталась в плащ, вглядываясь вдаль, хотя густые заросли видно было немного. Стволы и кривые корни, покрытые зеленой хвоей ветви мрачных сосен как будто задушили весь мир.

Наконец отряд вышел на поляну, и солдаты так обрадовались свету, что ускорили было шаг, но вдруг встали как вкопанные. В самом центре поляны на поваленном дереве сидела огромная снежная сова. Она была раза в три больше любой из белых сов, живущих в снежных полях на севере Айсмарка, и в ее ярко-голубых глазах светился огонек разумности. Капитан вервольфов вышел вперед и поприветствовал птицу, та уставилась на него огромными желтыми глазами и медленно моргнула. Сова и вервольф завели странный разговор: птица ухала, а человек-волк рычал в ответ. Наконец капитан отсалютовал и вернулся к отряду. Он подошел к Фиррине и хотел что-то сказать, а сова тем временем расправила громадные белые крылья и была такова. Ее белоснежное оперение мелькнуло в полумраке леса и слилось с белизной неба.

— Их бессмертные величества прислали гонца поприветствовать королеву Фиррину Фрир Дикую Северную Кошку из рода Линденшильда Крепкая Рука. Они окажут вам достойный прием и советуют поторопиться, потому что погода снова портится и до наступления ночи начнется снегопад, — сказал капитан, переведя послание совы на язык придворных церемоний.

Фиррина повернулась к Оскану.

— Это правда? Будет снег?

Юноша кивнул.

— Через два часа или около того.

Ведьмин Сын, единственный из всего отряда, чувствовал себя в темном лесу так же спокойно, как вервольфы.

— Тогда нужно торопиться. Капитан, есть ли более прямой путь до Кровавого дворца?

— Нет, ваше величество. Но если поспешим и если Ведьмин Сын не ошибся со временем, мы успеем до снегопада.

— Ведьмин Сын не ошибся, — ответила королева, ударив лошадь каблуками.

Еще час они пробирались сквозь чащу. Наконец деревья стали редеть, а потом и вовсе расступились. От опушки начинался пологий уклон, ведущий в долину. По небу уже неслись серые, как сталь, тучи, и солнечный день сменился тусклыми сумерками. Рассеянный свет, казалось, не лился с неба, а исходил от нетронутого снежного покрова. Зато мороз на этот раз не ударил, и отряду не пришлось спешно надевать на себя все, что имелось.

Последние тщедушные отблески дневного света померкли, сменившись синевой ночного мрака. Повинуясь приказу Фиррины, каждый второй солдат в шеренге зажег факел, и они продолжили путь. А вот вервольфам, судя по всему, свет был ни к чему — они так хорошо видели в темноте, что находили дорогу там, где человеческие глаза были бессильны. Очень скоро люди-волки разразились восторженным лаем и рычанием. У стремени Фиррины появился капитан.

— Ваше величество, впереди Кровавый дворец.

Фиррина вглядывалась в черноту, туда, куда указывал палец вервольфа, и в расщелине между холмами с трудом разглядела очертания внушительной громады, слабо подсвеченной мерцающими огоньками.

— Вижу, — тихо ответила девочка, стараясь побороть внезапно охвативший ее страх. — Оскан, ты… что-нибудь чувствуешь?

Ведьмин Сын некоторое время молча всматривался в даль, потом сказал:

— Ничего неожиданного: зло, груз многих лет, ненависть к смертным… — Юноша пожал плечами. — Типичное вампирское гнездо.

Фиррина кивнула.

— Значит, никакого несчастья? Внезапной смерти?

— Смерть ожидает тебя где-то в другом месте, Фиррина из рода Линденшильда, — невозмутимо ответил Оскан.

Принцесса сердито глянула на него — не хотел ли он ее оскорбить, назвав сокращенным именем, а потом спросила:

— В ореоле славы?

— Это от меня скрыто, — с улыбкой ответил юноша.

— «Это от меня скрыто, ваше величество», — поправила девочка с привычным раздражением, и улыбка Оскана превратилась в волчий оскал.

Дальше они ехали намного быстрее, и вскоре впереди показался дворец. Даже во мраке ночи разглядеть его не составляло труда — каждое из сотен окон светилось жутковатым зеленым светом, стены и крышу освещали факелы, расставленные на равных расстояниях друг от друга. Дворец возвышался над землей, будто карликовая гора, множество его шпилей и башенок будто пытались пронзить затянувшие небо тучи. Стрельчатые окна и двери придавали такой вид, точно гигантский дворец вырос из-под земли. А когда Фиррина со своим отрядом подошла ближе, стало видно, что замок построен из отполированного темно-красного камня. Красного в черноту, как запекшаяся кровь.

Двери стояли настежь в ожидании гостей, и перед входом мерцала липкая лужа мертвенно-зеленого света. Фиррине даже показалось, что «лужа» сейчас забулькает и зашипит, как зловонная болотная вода, но иллюзия рассеялась, когда в зеленое пятно света вступили первые вервольфы, отбросив на девочку длинные косматые тени. Фиррина остановила лошадь и дала команду трубачам. Хрупкие медные ноты взлетели высоко в черноту ночи и затихли. Повисла пронзительная тишина.

Люди и вервольфы ждали несколько минут, но никто так и не вышел встречать их. Потом начал падать обещанный снег, так что медлить и дальше стало невозможно. Разведчики нашли неподалеку большую пустую конюшню, где оставили лошадей, а затем вернулись к главному входу.

Фиррина понимала, что все взгляды направлены на нее. Расправив плечи, она двинулась вверх по гладким ступеням к открытым дверям. За широким портиком зиял огромный стрельчатый проход в глубь замка. Мощные стены нависали над королевой, словно утес, зеленые окна таращились вниз сотней ненавидящих глаз. Фиррина быстро отвела взгляд от громады замка и твердым шагом подошла к дверям. Она глубоко дышала, стараясь сохранять спокойствие и не давать волю переполнявшему ее страху и отвращению. Страшно было так, что хотелось кричать.

На пороге она остановилась и обернулась к Оскану, идущему следом.

— Боюсь, не стоит ждать гостеприимного приема после многих столетий вражды.

— Не стоит, — согласился он. — Давай просто войдем и спрячемся от этого снега.

Девочка кивнула, собралась с духом и пошла дальше. За порогом начиналась необъятная зала, черно-белые плитки пола тянулись, казалось, в бесконечность. И повсюду — то же зеленое сияние, хотя нигде не было видно ни факелов, ни фонарей, никаких-либо других источников света.

За королевой последовали остальные, и безмолвную пустоту залы нарушил звон доспехов. Фиррина увидела впереди высокий помост, а подойдя ближе, разглядела на нем два трона из того же темно-красного камня. Но дворец, казалось, был абсолютно пуст, будто его покинули все — и живые, и мертвые.

Фиррина как раз собиралась дать команду горнистам сыграть еще одни фанфары, но тут зеленоватое сияние, разлитое в воздухе, мгновенно набрало силу, а когда вспышка погасла, оказалось, что залу заполнили высокие, бледные силуэты. Они таращились на пришельцев мигающими глазами и громко шипели. Солдаты тотчас окружили Фиррину стеной из щитов и вскинули копья.

И в напряженной тишине, повисшей в зале, тусклый голос, от которого веяло смертельным холодом, произнес:

— Мне уже случалось видеть подобное построение, и я в точности знаю, насколько оно эффективно. Вижу, твои солдаты отлично подготовлены. Не хуже, чем у отца.

Фиррина приказала солдатам опустить щиты и шагнула вперед, за пределы оборонительного круга, щетинившегося наконечниками копий. На красных тронах после вспышки появились две высокие фигуры, такие же худощавые и бледные, как и другие призраки в зале. Даже сейчас, когда король и королева сидели, было видно, что они невероятно высокого роста. Когда-то они были обыкновенными людьми, но с тех пор приобрели совершенно нечеловеческую, неестественную и ужасающую красоту. У обоих была белоснежная кожа, влажные губы цвета сырой печени.

— Мой отец всегда придавал большое значение выучке солдат, — сказала Фиррина. — С хорошо вымуштрованной армией даже смертные могут бросить вызов бессмертным.