Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

Аманулла-хан и его окружение планировали взять город с ходу, но этот план провалился. Небольшой гарнизон газнийской цитадели сохранил верность «эмиру» Хабибулле и отбил все атаки. Однако положение осажденных было крайне тяжелым.

22 апреля господствующие над городом высоты были заняты амануллистами, к которым вновь подошло подкрепление из Хазараджата{16}. Деблокада города с севера силами Бачаи Сакао была невозможна, так как верные Аманулле-хану вардаки окружили эти отряды в горах. Таким образом, экс-эмир мог рассчитывать на победу под Газни.

В апреле 1929 г. шансы Амануллы на успех в борьбе против Бачаи Сакао еще более возросли, так как СССР предпринял реальные шаги, чтобы оказать своему давнему союзнику военную помощь. И. Сталиным и прибывшим из Кандагара в Москву афганским министром иностранных дел Сиддик-ханом Чархи был выработан общий план советско-афганской акции по захвату г. Мазари-Шарифа и стратегически важных пунктов на подступах к Кабулу.

К 22 апреля советские войска под командованием бывшего советского военного атташе в Кабуле В. Примакова и афганского посла в Москве Гуляма Наби-хана Чархи при активной поддержке авиации захватили афганский г. Мазари-Шариф. Этот важный политический и экономический центр Северного Афганистана вновь оказался под контролем амануллистов, которые планировали превратить его в плацдарм для дальнейшего наступления на Кабул{17}.

Тем временем события под Газни стали стремительно развиваться не в пользу Амануллы-хана. В его тылу началось восстание местных пуштунских племен, ранее ему лояльных. По сведениям советской военной разведки, вооруженные выступления гильзаев начались из-за грабежа местного населения войсками экс-эмира. В одной из справок штаба САВО указывалось: «Грабежами занимались как солдаты и офицеры регулярной армии (Амануллы. – Ю. Т.), так и солдаты, и вожди добровольческих отрядов. В племенных же отрядах, руководимых ханами, дело обстояло еще проще: на грабежах наживался, обогащался весь род, и в первую очередь его вождь»{18}. Довольно типичная ситуация для всех внутренних смут в истории Афганистана усугублялась многовековой враждой между пуштунскими племенами гильзаев и дуррани.

Вначале гильзаи действовали разрозненными отрядами общей численностью до 2 тыс. воинов. Они нарушили снабжение войск Амануллы, который значительную часть своих сил был вынужден бросить на охрану дорог и тыловых объектов. Увязнув в столкновениях с повстанцами, армия Амануллы потеряла способность к наступлению на Кабул. Более того, ее боевой дух (и без того невысокий) стал стремительно падать.

В апреле 1929 г. силы гильзаев, действовавших против Амануллы, еще более увеличились, так как из Британской Индии вернулось могущественное племя сулейман-хель. Оно крайне враждебно относилось к Аманулле-хану, так как тот, будучи у власти, запретил ему грабить жителей Хазараджата, а также в ходе реформ нарушил ряд норм шариата.

Агрессивность сулейман-хель против бывшего эмира была умело использована видным представителем мусульманского духовенства Фазлом Умаром (Шер Агой), который вернулся с этим племенем из Индии, куда его ранее выдворил из Афганистана Аманулла-хан. Клан Моджадиди, к которому принадлежал этот богослов, пользовался огромной властью в Афганистане. Все его члены являлись яростным противником прозападных реформ. По этой причине в 1928 г. Аманулла-хан был вынужден арестовать многих родственников Шер Аги, включая его брата Фазла Рахима (Хазрата Шур Базара) – главного духовного лидера жителей Кабула{19}. В итоге Шер Ага и его брат сделали все от них зависящее, чтобы отомстить «эмиру-гяуру». Еще в январе 1929 г. при посредничестве Хазрата Шур Базара Инаятулла-хан был вынужден отдать власть Бачаи Сакао. Теперь Фазлу Умару необходимо было окончательно погубить Амануллу-хана.

С этой целью Шер Ага стал готовить мощный удар гильзайских племен по армии своего злейшего врага. По его призыву в селении Банди-Даулат собралась джирга гильзайских племен и их союзников. На этом совещании Аманулле был вынесен окончательный приговор: со ссылками на исламские традиции он был признан самозванцем. Муллы во главе с Шер Агой вынесли решение: «Бачаи Сакао захватил столицу и трон Исламского королевства Афганистан; в настоящий момент он является правителем (страны. – Ю. Т.), и вооруженная борьба против него будет незаконной в глазах Аллаха»{20}. После такого вердикта Аманулла лишался последних союзников среди части гильзаев и был обречен на поражение под г. Газни, так как оказался между двух огней: частями Бачаи Сакао и объединившимися гильзайскими отрядами в тылу.

21 апреля 1929 г. в Кабул прибыли старейшины сулейман-хель, которые дали клятву верности «эмиру» Хабибулле-хану{21}. Приобретение столь могущественного союзника было крупным военно-политическим успехом Бачаи Сакао. Зная из письма Шер Аги о предстоящем мощном восстании гильзаев против Амануллы-хана, Бачаи Сакао решил начать наступление на Газни сразу же после удара сулейман-хель по войскам экс-эмира. Вскоре это племя получило из Кабула помощь оружием и перешло к активным боевым действиям.

Отряды сулейман-хель стали концентрироваться для решающего удара в районе селения Нани (24 км южнее Газни). Одновременно они планомерно разрушали коммуникации в тылу войск Амануллы-хана, чтобы лишить его помощи из Кандагара. Так, пуштуны сулейман-хель взорвали мост близ Газни и во многих местах перекопали дорогу Кандагар – Газни{22}. А 23 апреля 1929 г. более 3 тыс. их воинов атаковали позиции амануллистов под Газни. Одновременно против армии Амануллы начал наступление командующий войсками Бачаи Сакао Пур Диль-хан. В ходе 4 дней ожесточенных боев значительная часть армии Амануллы была разбита и сдалась в плен. От полного поражения ее спасло мужество хазарейцев, которые не позволили гильзаям замкнуть кольцо окружения{23}.

Потерпев сокрушительное поражение, Аманулла-хан не собирался сразу же капитулировать. Он пошел ва-банк: с меньшей частью своих войск (1,5 тыс. человек) он отступил в направлении на Кандагар, а наиболее боеспособную и многочисленную группировку отправил по горной дороге в район Вардака для внезапного удара по Кабулу{24}. Можно предположить, что Аманулла надеялся продержаться в Кандагаре до взятия Кабула его сторонниками из Мазари-Шарифа и Хазараджата. У него также оставалась надежда на помощь СССР...

Однако и на этот раз замыслам Амануллы-хана не суждено было сбыться. Так, отряд, отправленный в район Вардака, пополнив свои силы отрядами местных пуштунов и хазарейцев, 2 мая 1929 г. начал наступление на афганскую столицу, но вскоре из-за сопротивления войск Бачаи Сакао приостановил продвижение (но не был разбит!). Хазарейцы продолжали военные действия против Бачаи Сакао даже после бегства Амануллы из Афганистана{25}.

30 апреля 1929 г., отступая под напором многочисленных отрядов сулейман-хель, деморализованные части амануллистов достигли г. Мукура. Аманулла-хан сразу же потребовал из Кандагара подкреплений и денег, но ничего не получил.

15 мая в Келате Аманулла-хан попытался в последний раз восстановить боеспособность своих войск, чтобы остановить наступление сил Бачаи Сакао на Кандагар, но так ничего и не смог сделать. С этого момента, по информации советского агента, он стал готовиться к бегству из страны{26}. Ночью 23 мая Аманулла вместе с семьей пересек границу Индии и прибыл в г. Кветту. 4 июня 1929 г. войска Бачаи Сакао без боя заняли г. Кандагар. Таким образом, попытка Амануллы-хана вернуть афганский престол, опираясь на верные ему пуштунские племена и хазарейцев, потерпела крах.

Бачаи Сакао и Англия могли торжествовать, а советской стороне надо было смириться с реальным положением вещей в Афганистане. Бегство Амануллы делало бессмысленным дальнейшее нахождение в Мазари-Шарифе советских войск и формирований Наби-хана Чархи. И к концу мая 1929 г. эти части были выведены назад, в СССР. Сделано это было крайне неохотно. Сожаление относительно данного шага проскользнуло даже в одной из разведсводок штаба САВО от 6 июня 1929 г. В ней говорилось: «Окруженный восставшими племенами, Аманулла, потеряв веру в успех своего дела, бежал в Индию, несмотря на то что политическая, а местами и военная обстановка в Северном Афганистане складывалась для него достаточно благоприятно»{27}.

Нарком иностранных дел СССР Г. Чичерин был более прямолинеен, когда в июне 1929 г. сообщил И. Сталину, что из-за «национальной ограниченности» некоторых членов советского правительства СССР упустил исторический шанс закрепиться на стыке «между СССР и Британской империей». В связи с окончательным крахом надежды Амануллы вернуться к власти Чичерин с горечью писал: «Проморгали, проморгали. А какой козырь давала в руки история»{28}. Одним словом, свержение Амануллы Советское правительство восприняло как свое поражение и в дальнейшем с готовностью поддерживало тайные отношения с бывшим афганским эмиром.