Каждому по делам его (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

– Роман, Елена, – к нам подскочила Камилла Лэкберг, взявшая на себя роль нашего гида на этом пафосном мероприятии. Эта милая шведка тоже была писателем, причём детективщиком. В 2008 году она даже получила «Гран-при полицейской литературы». Впрочем, это была не первая её награда…

– Оу, поздравляю, – улыбнулась она Бурбашу, заметив его за мной. – Рада за вас.

– Я тоже рад за себя, – усмехнулся тот, – вот только премию надо разделить на две части и половину вручить вот ему.

– Оу! Я не знала, что вы так высоко оцениваете помощь вашего друга в финансировании ваших исследований, – шведка удивлённо вскинула брови.

– Да в каком финансировании… – снова начал заводиться свежеиспечённый лауреат. – Да если бы не…

– Так, началось: наша песня хороша – начинай сначала, – прервал его я по-русски. – Ну вот чего ты опять завёлся? Всё ж давно обсудили! Я горд и счастлив, что у меня в друзьях ест аж целый Нобелевский лауреат. И что у России таковых теперь двое… ну из живых – ты и Алфёров, – у него была навязчивая идея разделить со мной свою Нобелевку. Мол, если б не я – ничего бы не было. Потому что именно я не только профинансировал исследования, но и вообще раскопал начальную информацию, сумел её оценить и вообще выступал инициатором и главным двигателем процесса. Как дитё ёлы палы…

– И всё равно…

– Бурбаш! Я сейчас разозлюсь, – рявкнул я. На что тот насупился и обиженно отвернулся. Я подождал несколько секунд, после чего примирительно хлопнул его по плечу.

– Ну что ты куксишься? Радоваться надо!

– Да я радуюсь! Только вот несправедливо, что…

– Так – всё. Пошли лучше на воздух. Подышим. Знаешь какой вид открывается с набережной ратуши? Во и полюбуемся. Да не тормози – предложи даме ручку. Не волнуйся – мы тебя от Мерседес прикроем если папарацци засекут, – женился Бурбаш в Перу. И на перуанке, докторе медицины Мерседес Фернандес-Моралес де Херера, наследнице многих поколений испанских грандов, некогда эмигрировавших в далёкую колонию. Впрочем, от предков у Мерседес осталась только гордая фамилия и горячая кровь. Денег они потомкам не оставили. Так что Мерседес пришлось пробиваться самой, вступив на узкую дорожку учёной-медика, каковая и привела её в тогда ещё небольшую лабораторию, возглавляемую одним малоизвестным русским биологом. Который сегодня получил Нобелевскую премию в области физиологии и медицины.

Она была великолепной во всех отношениях женой… если бы не её ревность. Каковая была неизменным поводом наших бесконечных подшучиваний над нашим школьным другом. Впрочем, он божился, что после того, как они с Мерседес переехали в Россию, та слегка подуспокоилась.

Мы накинули верхнюю одежду и вышли из ратуши… сразу после чего были буквально ослеплены вспышками фотоаппаратов. Я усмехнулся – вот и проверим.

Мы прошли сквозь толпу журналистов и зевак и вышли на набережную Риддафьёрден. Бурбаш с наслаждением вдохнул и слегка скривился.

– Чёрт, опять плюсы! А ведь десятое декабря! Достала уже эта Европа – никогда нормальной зимы не бывает!

– А Латинская Америка не достала? – съехидничал я.

– Латинская Америка – нет, – серьёзно отозвался новоиспечённый лауреат. – Привык я там. Прижился. К высоте притерпелся. Хотя сначала – да, сложно было, – он снова втянул воздух носом и скривился ещё сильнее. – Но дома – лучше. Да и не люблю я большие города, как выяснилось.

– А чего ж тогда в Москве поселился? – снова съёрничал я.

– Ну какая в твоём посёлке Москва? – усмехнулся Бурбаш. – Деревня-деревней…

Когда мы вернулись в здание ратуши там уже зазывали всех в Голубой зал. На банкет. Бурбаша при входе поймали и отконвоировали куда-то вглубь. Ему предстояло войти в зал в составе процессии, возглавляемой королём Швеции. Мы же с Алёнкой, хоть и считались приглашёнными от лица лауреата, занимали место за одним из отдельных столов. Всего лауреат имел право пригласить 16 гостей, и Бурбаш готов был отдать нам половину этих приглашений. Остальные, в основном, пошли сотрудникам его центров. Одного – старого, в Перу, на побережье озера Титикака, в котором он когда-то давно начал свои исследования, приведшие его в этот зал, а другого – нового, на берегу озера Леушинский Туман, в Ханты-Мансийском автономном округе Тюменской области, сделавшего его мультимиллионером, которому финансовая составляющая Нобелевской премии была не слишком интересна. Именно там располагались промышленные плантации вывезенной с побережья озера в Андах травы… Но мы с Алёнкой решили ограничиться только поездкой нас двоих, а детям, если они так уж сильно захотят поприсутствовать на церемонии вручения Нобелевской премии и Нобелевском банкете – потом просто купить билеты. Здесь такое практикуется… Но, как я и ожидал, особенного интереса эта идея у них не вызвала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Пап, ну кому может быть интересно то, что можно просто купить? – выразила общее мнение доча. – Приехать порадоваться за дядю Серёжу мы бы ещё могли, а так… – я довольно усмехнулся. Хорошие у меня дети выросли. Ну дык не зря я таскал их по всему миру и вкладывал в них главный ресурс любого человека – своё собственное время. А то есть у меня знакомые:

– Я же всё для них делал: хочешь квартиру – пожалуйста, на Мальдивы – тоже, шмотки любые покупал – Армани, Версаче, Дольче с Габбаной… машину – держи «Бентли», на Ибицу потусоваться – да лети! В Англию учиться отправил… Ну почему, ну как такое выросло?!

Я только лишь усмехался. Да потому что ты, в лучшем случае, от ребёнка откупался. На тебе чего озвучил – и отстань. Типа у меня своих дел полно. Важных. Даже если они ничто иное как шлюх оприходовать – всяких там «актрис, моделей и телеведущих». Раз мне это хочется – значит это важно. Потому что мои хотелки – и есть самое важные… Таких среди мужиков много. Причём, и среди миллиардеров, и среди «пролетариев». Просто одни со шлюхами на Мальдивы летают «на важные переговоры», а другие по соседкам бегают или квасят с мужиками в гаражах. Ну, или, с пивом на диване перед телевизором жир нагуливают. А потом удивляются почему дети «не получились». Истина же проста – если ты не вкладываешь в детей своё собственное время, значит детей воспитывает кто угодно, но только не ты – улица, школа, наёмный гувернёр, в лучшем случае жена и твои родители. Но в обеспеченных семьях они так же часто заняты «своими делами». Деньги ведь сами себя не потратят… Вот и получается, что получается.

Так что большую часть мест за нашим столом занимали сотрудники и соратники Бурбаша. Мерседес приехать не смогла, потому что их старшая доча должна была вот-вот родить. Кому как не создателям отлично знать технологию применения теломерной терапии – вот они и озаботились тем, чтобы их дети поскорее «отстрелялись» с родами и вовремя начали её применение… А для истовой латиноамериканки, каковой являлась Мерседес не смотря на всё своё образование, научную работу и звание почётного профессора аж в шести известнейших университетах мира, это была очень веская причина «не оставлять свою девочку одну». Так что, не смотря на то, что я ей обещал, что у неё в Стокгольме будет постоянно стоять «под парами» готовый к взлёту самолёт, который вернёт её в Москву раньше, чем Карменсита успеет родить, жена Бурбаша решила не ехать. Мало ли…

– О, какие интересные террины, – удивилась моя любимая. – На крышке маленькая корона.

– Сегодня будет много интересного, – усмехнулся я. – А закончится всё мороженным. Нобелевский банкет всегда заканчивается мороженным… – в прошлой жизни мы во время второго путешествия в Стокгольм сподобились попробовать блюда из «Нобелевского меню». В ресторанчике при Стокгольмской ратуше – он так и назывался «Погребок ратуши». Стоило это не так уж и дорого, под восемьсот крон на человека. То есть менее семидесяти евро… После чего я вечером, в отеле, полазил по интернету, разыскивая информацию конкретно по нобелевскому банкету. Тогда это и раузнал. Алёнка задумчиво посмотрела на меня, а потом вздохнула.

– Ты у меня всегда обо всём знаешь, Ромка. Я иногда думаю – а может ты вообще из будущего?