Как я как бы забеременела (сборник) - Антонина Глушко

– Ладно, похороны не отменишь, – сказал доверчивый начальник, а Краюшкин с облегчением вздохнул.

– Я считаю, что поехать должен человек изворотливый, умный и хитрый. И чтобы не матерился. Таким послом может быть Гришанкин Мишка из второго цеха. Он малый умный и умеет разговаривать. Хвастался: недавно прочёл какую-то книжку, – подал интересную мысль мудрый Мирон Прокопьевич.

– Это икроносец, что ли? – В том, что Харитон назвал Гришанкина «икроносцем», был резон. Парень однажды свалился в чан с икрой, выправляя над ним заевший рычаг поворота.

Мишку вытащили, отскребли от икры, но даже после душа и переодевания Гришанкин долгое время ходил с икринками, прилипшими то к робе, то к спине, то к подолу. С тех пор и стали парня называть «икроносцем».

– Решено, – подвёл итог летучки председатель рыбного хозяйства, поддержав Мишкину кандидатуру. – Расходимся по рабочим местам и готовимся к встрече делегации.

Все радостно кинулись к двери.

Мишка Гришанкин, двадцати пяти лет от роду, не женатый, чуть выше среднего роста, с медлительными движениями, довольно симпатичным добродушным лицом, на предложение Председателя даже не вякнул, чтобы отказаться от поручения – в силу привычки исполнять приказы вышестоящего начальства. Малый отслужил армию.

Не обременённый геморроем, склерозом, коровой, алкоголизмом и похоронами деда, на слова Харитона Кузьмича малый согласно кивал головой. Мишкины родители, довольно молодые люди, работали тут же, в цехе, вместе с сыном, на закатке икры в банки.

Получив от Председателя адрес, имя-отчество кума, «командировочные» деньги на проезд туда, а обратно уже на двоих с затейником, Мишка благополучно отбыл на электричке в славный портовый город Находку. Накануне отъезда парень от Кузьмича получил строгий наказ: одеться поприличней, всё же едет в люди, а не болтаться в деревенском клубе на танцульках.

Мишкина мамка откуда-то из комодных завалов выудила отцовский свадебный галстук, узенький, на резиночке, и приладила сыну на шею под воротник чистой рубахи. Отчего тот тут же почувствовал себя зажатым и связанным. Батькина шея намного тоньше нынешней сыновней. Однако мамка строго наказала: галстук не снимать, иначе, на её взгляд, к нему будут относиться без уважения.

В жарком душном вагоне электрички Мишка страшно мучился стеснённостью. Помимо галстука, мамка напялила на него отцовский почти новый костюм, который тот надевал лишь по престольным праздникам. Брюки врезались неимоверной сжатостью где только могли, словно мстили парню за чужую принадлежность. Пуговицы костюма натянулись, готовые вот-вот сорваться с места, только бы освободиться от тисков.

Пот заливал Мишкины глаза. Он не привык к подобной форме одежды. Дома расхаживал в старых разношенных джинсах и футболке, а на работе в мягкой хлопчатой робе. Сейчас он чувствовал себя так, будто на него натянули резиновый гидрокостюм на два размера меньше, и застегнули молнию. Носового платка у малого не оказалось.

Вначале он пот вытирал ладонью, но лишь размазывал его по лицу. Тогда, натянув рукав пиджака, стал вытираться обшлагом.

Мучения кончились лишь когда объявили:

– Следующая станция – «Находка».

Мишка хорошо запомнил наказы Кузьмича:

– Для облегчения выполнения задания, – наставлял ходока Кузьмич, – зайди в палатку «Горячая еда – холодная вода», что на привокзальной площади. В ней работает кумова дочь. Она тебе скажет, на каком автобусе лучше всего доехать до её батьки.

Однако Мишку ждало разочарование. На закрытом окне палатки красовалась криво налепленная бумажка с текстом: «Ушла за бленами, преду чирис питнацать менут»: Но ни «чирис питнацать», ни через сорок «менут» хозяйка палатки не появилась. Время перевалило далеко за полдень. «Успеть бы на вечернюю электричку, назад», – рассуждал Мишка, тоскливо озираясь вокруг. И решил действовать наверняка, пустившись в свободное плавание.

– Скажите, пожалуйста, как мне доехать до остановки «Кунгасной?» – обратился он к женщине с сумками, проходившей мимо него.

– Вот с той площадки, – ткнула она пальцем в жиденькую толпу людей, переминавшихся с ноги на ногу в ожидании «кунгасного» автобуса. – Номер четыре, – добавила она и потащила дальше свою поклажу.

Выйдя на «Кунгасной», Мишка стал оглядываться по сторонам, отыскивая улицу «Пролетарскую».

– Скажите, – обратился он к пожилой чете, стоящей на тротуаре и о чём-то оживлённо спорящей. – Как мне пройти к улице «Пролетарской»?

– Улица вот она, – указали старики на довольно просторный проезд, упирающийся аккурат в автобусную остановку. – А какой номер вам нужен? – Старики прекратили спорить и вылупились на молодого человека. Он назвал номер.

– Барак с номером двенадцать уже полгода как снесли, и на его месте сейчас строится игровой комплекс. А вам кого там нужно? Мы тоже жили в том бараке, а потом нас всех расселили по настоящим квартирам.

– Макару Кондратьевичу выделили квартиру в новострое, – пояснили старики, когда Михаил назвал кума своего начальника. – Сейчас я вам точно скажу его адрес. – Женщина достала из сумки сотовый телефон и набрала номер:

– Люба, здравствуй, это Валя. Да ниоткуда, с улицы.

– ……

– Да ничего не делаем. Приехали в хозяйственный купить кран на кухню, а такого, как нам нужен, в «Империале» нет. Вот спорим, ехать ли в центр, или походить здесь по каким магазинам.

– …..

– Да когда заходить. Внук должен вот-вот вернуться со школы, надо кормить. Я звоню тебе вот почему. Вы жили в бараке по соседству с Макаром.

– ….

– С каким-каким? Прошкиным, вот с каким!

– …..

– Ты знаешь его нынешний домашний адрес? Вы же там с ним по соседству получили жильё.

– ….

– Да чего бы я к нему ходила? Тут его родственник ищет.

– ….

– Давай, говори, запомню.

– …..

– Пока, привет деду. – Женщина отключила телефон и Мишке. – Улица Новая, дом пять, квартира тоже пять. Не забудете. Ехать вам на шестёрке. Сейчас садитесь здесь на любой, доезжаете до остановки «Железнодорожный вокзал», а там сразу увидите нужный автобус, едете до остановки «Новострой».

Поблагодарив стариков, Мишка кинулся к остановке. Время клонилось к вечеру. Выйдя на площади, с которой он отправился искать район Кунгаса, малый решил снова сбегать к палатке «Горячая еда – холодная вода», встретиться с родственницей Кузьмича и получить более подробную информацию о начальниковом куме.

Однако его снова ждало разочарование, на окне сиротливо болталась записка: «Пашла в бугалтерею, буду через двацать менут». Наученный написанными «менутами», Мишка не стал ожидать хозяйку, тем более солнце клонилось к горизонту.

Доехав до «Новостроя», Гришанкин, выйдя из автобуса, утратил последние капли мужества, увидав перед собой стадо динозавров, являющие собой дома новостроя, похожих друг на друга, как капли воды при слабом дожде. Монстры толпились в куче, словно защищаясь от угрозы нападения извне. Настолько были скучены и рассредоточены в непонятном для нормального человеческого здравомыслия порядке.

В этом он убедился, едва шагнув во внутренность «стада». Быстро темнело. Номера домов, нанесённые на стены то ли мелом, то ли известью, на высоте человеческого роста, хорошо просматривались.

«Ничего, и без названия улицы найду нужный дом по номеру, – обнадёжил себя Мишка. Первый белеющий в сумерках номер, обнаруженный им, нарисованный на углу дома был цифрой семнадцать. – Значит, через шесть домов будет пятёрка», – сделал подсчёт парнишка.

Темень сгущалась с каждым мгновением.

Когда он добрался до второй высотки, царил уже кромешный мрак. Начавшиеся загораться окна приемлемо освещали Мишкину дорогу. Хотя дорогой назвать то, что он преодолевал, нельзя было даже с большой натяжкой. На пути вставали горы земли и строительного мусора.

Каково же было его удивление, когда по вывороченным надолбам, через «марсианские метеориты», обломки железобетона, канализационные и водяные трубы, в беспорядке разбросанные строителями, наконец добрался он до следующего «динозавра» и обнаружил на его боку цифру двадцать восемь.

Мишка едва не заплакал. Окружающее его безобразие напоминало пейзаж вселенского разорения. Вдоль надолбов и неубранных строительных отходов тянулись глубокие траншеи с незасыпанными трубами подземных коммуникаций.

Перескочив одну из них, Мишка тут же угодил на дно второй, в полтора раза глубже первой. На дне лежали трубы отопления. Когда он выбрался из западни, на костюме не хватало двух пуговиц, галстука, правда, тот потом обнаружился на спине, левого ботинка и самой сумки. В руке у него остался лишь её жёсткий ремень.

Дальнейшее передвижение в полубосом виде и без сумки, в которой остались документы, деньги, и еда, завёрнутая мамкой в газету, не имело смысла.

Пришлось снова лезть в траншею. Сумка отыскалась довольно быстро, а вот с ботинком пришлось повозиться. Мишка почти полчаса ползал в поисках на ощупь, в полнейшем мраке, пока не отыскал стервеца, укрывшегося под трубой в земляном углублении.