Дама, которой не было - Мария Жукова-Гладкова

– Может, слышали про Светлану Леонидовну Саблезубову? – тем временем спросил Николай Павлович. – Известного модельера? Работает в тигровых и леопардовых расцветках.

– И не только, – произнесла я. – Я сказала бы: «в звериных». У нее есть коллекция «Зебры». Очень оригинальная.

– А сама дамочка?

– Экзальтированная.

– Вы с ней знакомы? – спросил Николай Павлович.

– Лично – нет. Но если встречу – узнаю. Ее нельзя не узнать. Анжелика Львовна написала о ней немало статей.

– Екатерина Леонидовна – это ее дочь. Саблезубова – не настоящая фамилия. Вначале мамаша решила взять псевдоним, потом официально поменяла документы, потом поменяла дочь. Сама по себе.

– Что значит «сама по себе»?

– А то, что мамаша оставила дочь в детском доме. Много лет назад. Потом дочь мамашу нашла, но та не захотела ее видеть и только прислала с домработницей сто долларов.

– И что дочь? – поинтересовалась я.

– Дочь имеет в нашем городе две квартиры, и обе – в тех же домах, что и известная вам Анжелика Львовна.

Я молчала.

– Вы же знаете, что у Анжелики Львовны есть еще одна квартира?

Я молчала.

– Ау, Наталья Борисовна! Я ведь могу подумать, что вы тоже в деле.

– В каком деле?! Я ни в каком деле! Я не понимаю, что происходит!

– И поэтому молчите?

– Да, поэтому!

– А зря. Правоохранительным органам нужно доверять, если хотите, чтобы мы вам помогали и вас защищали.

– Я не знаю про дочь Саблезубовой. Я не знала, что у нее вообще есть дочь, пока вы мне об этом не сказали. Хотя если вы мне покажете ее фотографию, я не исключаю, что ее узнаю. Могла где-то видеть, но не ассоциирую с фамилией.

– Екатерина Саблезубова – известный фотограф. У нас в городе прошло несколько ее выставок, и за рубежом она выставлялась. Но, похоже, официальная фотография не является ее основным доходом.

– Э… э… э… – промямлила я.

– Фотографии балерины Сачковой и погибшего Вячеслава, любезно предоставленные вами прокуратуре, делались из окна квартиры Саблезубовой, – ехидно сказал Николай Павлович. Ехидство относилось к моей «любезности». – Саблезубовой-дочери. Мамаша проживает совсем в другом месте – когда появляется в нашем городе.

– А остальные снимки?

– Она не оставляла на них автограф, но есть все основания считать, что фотографировала она.

– Вы будете предъявлять ей обвинение?

– За что? У нас не запрещено фотографировать граждан. Ни к каким секретным объектам и даже документам Саблезубова интереса не проявляла. Шантажом не занималась. По крайней мере, не поступило ни одного заявления в правоохранительные органы. Она вполне законопослушная гражданка.

– Но если фотографии сделаны из ее квартиры?

– И что из того? Вы, Наталья Борисовна, можете делать фотографии из своей квартиры. И можете рассылать их по издательствам. Неужели никто из простых граждан не шлет вам в редакцию тексты и снимки?

– Шлют, и в огромных количествах. Не знаем, что делать с этим потоком.

– Вот и я о том же. А тут Екатерина Саблезубова могла еще и помощь оказывать правоохранительным органам. Или вас лично хотела направить по нужному пути.

– Какому еще пути?! – закричала я.

– Поиска преступников, покусившихся на Анжелику Львовну Романицкую.

– А с чего бы Екатерине Саблезубовой проявлять такое благородство?

– А с того, что Анжелика Львовна пригрела несчастную сиротку при живой матери и, так сказать, дала ей путевку в жизнь.

– Ничего не поняла, – призналась я.

– Конечно, я не могу утверждать, что сделал все выводы правильно. Но имея в распоряжении кое-какую информацию, могу сказать, что о, так сказать, основной сюжетной линии догадался. Анжелика Львовна, конечно, пригрела сиротку не просто так. Возможно, дело было еще и в ее матери, но, главное, сиротка еще в детском доме показала способности к фотографии. Ее работы печатались в каких-то областных газетах, она участвовала в детских конкурсах и к маме заявилась, уже будучи в штате одной из питерских газет. После знакомства с Анжеликой Львовной карьера Екатерины резко пошла вверх. Ну а Екатерина явно испытывает чувство благодарности к своей покровительнице. И, вероятно, покровительница еще и помогла Екатерине улучшить материальное положение. О двух квартирах в дорогих петербургских домах девочка из детского дома явно не могла и мечтать. Кстати, она бесплатно ведет кружок фотографии для детдомовских детей. Но это другой вопрос.

– К чему вы мне все это рассказываете?

– У вас есть еще фотографии с попавшим в кадр подъездом Анжелики Львовны?

– Нет.

– Вы можете проверить, публиковались ли у вас в журнале снимки, сделанные Екатериной Салезубовой?

– Точно нет.

– А Екатериной Ивановой?

– Да. Вроде публиковались. Я, правда, не знаю…

– Под фамилией Иванова она жила в детском доме.

– Я постоянно работаю только с одним фотографом – если беру интервью. Лично знаю еще двоих. Я работаю с уже готовыми снимками. Я не могу лично знать всех людей, которые задействованы в нашем холдинге.

«А ведь во время нашей единственной встречи в новой квартире Анжелика Львовна предупреждала о какой-то Кате, снимки которой мы неоднократно печатали. Анжелика Львовна сказала, что Кати нет в городе, то есть не было на тот момент, но она может к нам прийти, когда вернется. Это та самая Катя?»

– Ее снимки в основном публикуются в «Girl Guide». Но и у вас проскакивали, и в мужском журнале. Она – свободный художник. Вообще засветилась чуть ли не во всех изданиях города.

– А от меня-то вы что хотите, Николай Павлович? Чтобы я съездила в гости к этой Екатерине и с ней познакомилась?

– Я вас предупредить хочу, Наталья Борисовна, – мягко сказал мой собеседник. – У Романицкой точно был сообщник. Скорее всего, сообщницей была эта Екатерина Саблезубова. Они, похоже, связаны долгими, плодотворными и прибыльными взаимоотношениями. Я даже представить не могу, что они задумали. Или задумала одна Анжелика Львовна, а Саблезубова ей помогала. Но вы можете оказаться пострадавшей стороной. Мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали.

Николай Павлович повесил трубку. Я разрыдалась.

Глава 26

Во вторник утром табличка, указывающая, куда идти желающим замуж, из холла не исчезла. Охранник, дежурящий в нашем здании, сообщил, что в брачное агентство вчера ближе к вечеру проследовали еще два жениха. Одного забрала Люська из «Girl Guide» и сегодня пока еще не появлялась.

– Жених-то молодой? – спросила я.

– Похоже, молодой. Но у негров трудно определить. То есть он не совсем негр. Но темненький. Наверное, из иностранных студентов. Не хочет на родину возвращаться. Решил найти здесь женщину.

«Но Люся для этого – не лучший вариант», – подумала я.

Вскоре мне позвонили из прокуратуры – один из тех мужчин, которым я рассказывала про Вячеслава.

– Удалось выяснять, кто его?..

– К сожалению, пока нет. Но работаем. Тут другой вопрос, Наталья Борисовна. Нужна ваша консультация. Вы не могли бы к нам приехать? Очень надо!

Я решила, что лучше иметь знакомых среди прокурорских, тем более чем-то мне обязанных, и поехала.

В знакомом кабинете сидела известная певица. То есть я сомневаюсь, что кто-то узнает ее пение, услышав по радио. И не уверена, что ее пение передают по радио. На эту певицу нужно смотреть, так как известна она своей грудью. Поэтому она обычно мелькает в телевизоре и на страницах глянцевых журналов. У нас тоже появлялась. Всегда с маленькой собачкой, которая и сейчас сопровождала хозяйку. На этот раз хохолок несчастного животного был выкрашен в небесно-голубой цвет. Я, признаться, так и не поняла, подо что красится хохолок, но его цвет менялся регулярно.

– Ой, здравствуйте, Наталья! – узнала она меня. Собачка тявкнула из сумки, в которой, как и обычно, сидела. Певица обычно ходила с двумя сумочками. Одна была для себя, вторая – для четвероногого сокровища. Свою носила на ремешке на левом плече, собачку – за ручки в правой руке.

– Очень хорошо, что вы знакомы, – сказал один из прокурорских. – Анастасия, вы сами объясните Наталье Борисовне суть дела или лучше мне?

– Лучше вы, – вздохнула Анастасия, которая, насколько я помнила, не очень хорошо владела устной речью, как, впрочем, и письменной. Правда, мужчины ее всегда понимали. И Анастасия к двадцати пяти (или больше?) годам являлась обладательницей роскошных апартаментов, парочки дорогих машин, не говоря про многочисленные драгоценности и шубы.

– Понимаете, Наталья Борисовна, Анастасии позвонил неизвестный мужчина. То есть звонил уже несколько раз.

– С угрозами? – уточнила я.

– Да. Он угрожал обнародовать кое-какие пикантные подробности из жизни Анастасии, которые являются исключительно ее личным делом и которые она не хочет делать достоянием общественности. Я правильно излагаю?

Прокурорский посмотрел на Анастасию, которая уже гляделась в зеркальце. Анастасия кивнула. Похоже, она успокоилась, но слезу успела пустить – судя по тому, что макияж требовалось подправить.