Корректировка 2 (СИ) - Ледов Вадим

Когда после букета наслаждений мы лежали расслабленные, она вдруг спросила:

— Что у вас с Саркис, получилось что-нибудь?

Тон у неё был абсолютно безразличный, но я почему-то насторожился. Что-то помешало мне сказать правду.

— Да, так… ты была права, способности посредственные. Пустой номер. Зря потерял время.

— Что собираешься делать?

— Не знаю… наверно вернусь в Баку.

Я врал и не понимал, зачем я это делаю? Встал, собираясь в душ.

Тина сладко потянулась, хлебнула шампанского и выдала:

— А хорошо с тобой было… даже жалко!

— Чего жалко? — не понял я.

— Ни чего, а кого. Тебя жалко, дурачка.

На последней фразе её мелодичный голос обрел зловещие нотки, что заставило меня уже взявшегося за ручку двери в ванную, обернуться.

От увиденного, волосы немножко встали дыбом.

Девушка стояла облитая лунным светом. Против Луны лица видно не было, только светлым ореолом вспыхнули волосы, как нимб какой-нибудь Богородицы на старинной иконе. Только в отличие от богородицы в руках у неё были серпы. Вернее, не так — лезвия серпов росли прямо из рук, как у какого-нибудь терминатора. Она подняла их к груди и стала похожа на богомола. Непередаваемо жуткое зрелище.

— Ну, вот и эндшпиль, — хриплым голосом сказала «богомолиха» и словно по льду заскользила ко мне.

В этот момент распахнулась дверь в ванную и меня за руку втянули внутрь. Передо мной была… Ева. Надо было удивиться, но мои способности удивляться исчерпались. Она отпихнула меня в сторону и защелкнула замок. В следующий момент в дверь долбанули так, что посыпалась штукатурка. Мы подперли дверь тумбочкой. А тумбочку я подпер собой, больше было нечем.

— Феликс, золотце, что ж ты спрятался от своей Тиночки? — голос за дверью напоминал рычание. — Ведь нам было так хорошо. Выйди ко мне, мой зайчик! Поцелуй в уста сахарные!

— Не знал, что ты такая гадюка, — откликнулся я. — Со змеями не целуюсь!

За дверью издевательски захохотали.

— Хватит препираться, давай руку! — торопливо сказала фея.

— Чего? — тупо спросил я.

В дверь долбанули еще, затрещал косяк. На сколько её хватит? Еще на пару раз?

— Руку давай, идиот! — закричала Ева.

Я сунул ей руку, и она обхватила её обеими ладошками.

— Считай до десяти!

Я послушно стал считать. Раз, два, три, четыре… Что-то вливалось в меня.

Серп пробил дверь, оставив дыру с ладонь.

Пять, шесть, семь…

Еще два удара расщепили полотно двери. Такое впечатление, что девушка-монстр не спешила меня убивать, а исполняла служебную обязанность или, наоборот, растягивала удовольствие.

— Закрой глаза! — скомандовала Ева. — Продолжай считать.

Восемь, девять, десять…

Дверь с грохотом разлетелась в щепки.

Тишина.

Я открыл глаза.

Вокруг ничего не изменилось, только стало тихо.

— Куда она делась? — удивился я. — Она что, ушла?

— Она, как раз, на месте, — усмехнулась Ева, — это мы ушли.

— Не понимаю, ничего же не изменилось. Всё как было, так и есть…

— Не всё, — покачала головой фея, — обрати внимание на дверь!

Действительно, последнее, что я помнил — треск сорванной с петель двери. А здесь она, хоть и покоцанная Тиниными серпами, но на своем законном месте. Что за притча?

— Ты хочешь сказать?..

— Мы в прошлом, — кивнула Ева. — Меньше секунды, от настоящего. Если точнее — восемьсот миллисекунд.

— Ничего не понимаю… но Тина-то куда делась? Секунду назад она была за дверью…

Тут я встретился со взглядом Евы и по характеру её нахальной улыбочки, тут только сообразил, что стою перед девчонкой абсолютно голый.

— Блинский! — я сдернул с вешалки полотенце и обмотал вокруг бедер.

— А чего, это мы так застеснялись? — ехидно поинтересовалось нахальное существо. — Я ведь не человек.

— Человек, не человек… но выглядишь, как женщина… — я протянул руку и потрогал рыжие волосы. — И ощущаешься, как женщина, малолетняя, причем!

— Я могу и подрасти, хочешь?

— Да ну тебя, нашла время кокетничать! Давай рассказывай, в чем тут дело?

— Может пройдем в комнату, — невинно поинтересовалась она, — или в ванной будем беседы вести?

— А её точно там нет? — с опаской спросил я, отодвигая тумбочку от двери.

— Точнее не бывает, во всём мире мы сейчас с тобой вдвоем! Прикинь, как романтично.

— Ева, я тебя умоляю, будь посерьезней!

В комнате действительно никого не было. Я обошел весь номер — пусто. Выглянул в коридор — ни души. Вернулся в спальню, фея ждала, усевшись в кресло.

— Убедился?

— Рассказывай.

— Путешествие в прошлое невозможно…

— Здрасти, приехали! — перебил я её. — А я, как в семьдесят втором оказался?

— Я, блин, откуда знаю? Это не наши технологии. Насколько я понимаю, мы с тобой прыгнули с гребня одной временной волны, на гребень другой. Так, выходит, можно. А вот в пределах текущей волны — шиш с маслом! Мы все живем на вершине энергетического пика с обрывистым задним фронтом. С уходом в прошлое, экстремально быстро растет энтропия, вплоть до распада материи на элементарные частицы. Но, как у нас всегда бывает, — она назидательно подняла пальчик, — нельзя-то, нельзя… но немножко можно. Мы это называем «микрохроносдвиг». При сдвиге в прошлое, сперва исчезают высшие формы жизни, потом все остальные, потом постепенно вся материя. Не исчезает только, информация, но я в этом слабо разбираюсь, да и тебе ни к чему. Так вот, экспериментально выяснено, что живые люди исчезают полностью примерно на семисотой миллисекунде…

— Подожди! — опять перебил я её, — а мы, по твоим словам, на восьмисотой, почему я не исчез?

— Так про что я тебе все время толкую! У нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь! Моя информационная составляющая, конечно, больше, чем твоя, но твоя, в свою очередь, гораздо больше, чем у обычного человека. А информация, как ты помнишь — не исчезает. Оттого ты можешь жить на уровне энтропии недоступном обычным людям. Недолго, конечно.

— А они не могут так? Ну, Тина и вся прочая шайка-лейка?

— Не, — Ева беззаботно махнула рукой, — им до этого еще далеко — технологии «микрохроносдвига» будут разработаны в девяностые.

Тут я обнаружил, что всё еще хожу в полотенце.

— Отвернись, мне одеться надо.

Она нарочито гадко захихикала и показала мне язык.

— Я, между прочим, здесь полчаса уже. Наблюдала как вы с Тинкой кувыркались. Что тут скажешь — задорненько! Аж, присоединиться захотелось! — она закатила бесстыжие глазки к потолку.

— Ну и черт с тобой, вуайеристка мелкая! — я сорвал полотенце и бросив его на постель стал натягивать трусы. — Меня чуть не убили, а ей всё хихоньки!

— Не убили же, — пожала она плечиками.

— А, кстати… какого хрена? С чего вдруг, вообще, она решила меня убить?

— Да не хотела она тебя убивать. Если б хотела — глотку перерезала бы прямо в постели или ножик в бок, и не пикнул бы. А она цирк с серпами устроила. Думаю, это для начальства. Мол, честно хотела ликвидировать, да гнусная Ева помешала. Развейте её.

— Я худею, дорогая редакция! Начальство еще какое-то на мою голову! Ты объяснишь мне что-нибудь?

Тут у Евы сделался задумчивый вид, и она исчезла. Впрочем, через несколько секунд появилась вновь.

— Потом, потом! Всё потом. Быстро собирайся, надо валить отсюда! Там в «настоящем» уже нехилый переполох начался.

* * *

Через полчаса, я с вещами и с Евой был за несколько кварталов от «Иверии». К тому времени мы с ней вышли из «сумрака» — так я, вспомнив Лукьянинские «Дозоры», обозвал наше восьмисот миллисекундное прошлое. Фея сказала, что находиться в прошлом дольше пятнадцати-двадцати минут, для меня рискованно и чревато большой потерей энергии. Что будет выражено в дальнейшем в виде снижении тонуса — слабости, головокружении, возможны даже обмороки.

Переход из прошлого в настоящее в ночном городе не вызвал у меня никаких ощущений, лишь загорелись немногочисленные фонари (электричества в прошлом не было). Ввиду безлюдности улиц, некому было удивиться возникновению из ниоткуда нашей парочки.