Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что, – прищурился Арзаев, – ты соединяешь две части и становишься громовержцем?
– Марат, я понимаю тебя: Бога нет, сказка – ложь, арии – выдумка Гитлера… Нет, я не знаю, что с ней делать, нужен ли этот осколок для полного счастья, будет ли ваджра работать. Но мне без осколка нельзя уходить, тем более что я уже слышал – он здесь.
– Леша, а все же, как ты узнал про Сары-тепа, про эти «итальянки»? – спросил Самко.
– Десять лет назад в Туркмении мне указали на это место. Здесь уже я узнал от надежных людей, как все это случилось. Два русских офицера, востоковеды, шли с караваном из Бадахшана в Мазари-Шариф. Думаю, что груз свой они намеревались переправить в Иран. У них был осколок ваджры. После налета Утанбека офицерам удалось уйти, они сумели установить, где охрана курбаши спрятала добычу. Но эта информация никому не принесла пользы. Ни местным кладоискателям, ни НКВД. Суть в том, что осколок откликается на избранных. Конечно, можно перелопатить весь холм.
– Леша, ты перегрелся, – разозлился Марат. – Я могу принять твои суеверия чисто из уважения к тебе, но оставить тебя здесь – это бред. Принимай свою настойку, ищи сейчас. Три часа еще в запасе.
– Не могу, если я сейчас войду в транс, то любое слово, движение мне будет мешать. Знаешь, какая буря была в башке, когда я шел на эту растяжку? Так ведь это была половина дозы.
– И лекарство от надежных людей, – усмехнулся Самко. – Нет, ты скажи про «итальянки»?
– Что тебе сказать? Не я их сюда укладывал. Это понятно? Просто почувствовал опасность.
– Все как-то к одному сводится: ножи под стрехой эти, пистолеты – ты подсказал, где искать. Растяжку ты нашел. А теперь, оказывается, этот холм – твоя мечта? И мечте десять лет. Мистика! Годится – в мирное время девочек заводить. А здесь, кроме подозрения, что ты «казачок засланный», ничего не возникает.
– Согласен, Яша. Но я тебе одну историю, к месту, расскажу. В сорок первом году в предгорном Дагестане ловили дезертиров, папа мой, царствие ему небесное, этим занимался в местном Смерше. Привели как-то заросшего волосами по всему телу, без какой-либо одежды. Ни слова, ни на одном языке, но сопротивлялся отчаянно. По всем статьям – диверсант. В камеру повели, он охрану разметал, конечно, застрелили, при попытке к бегству. А когда осмотрели труп, то поняли, что это и не человек вовсе: ступни другие, ладони странные. Позвали старика, охотника местного, тот и говорит: вы алмасты поймали, снежного человека. В горах война, вот он и спустился ниже. Мистика?
– Хорошо, как ты собираешься оставаться? На виду у всей роты?
– Нет. Подойдут бронетранспортеры, мы с тобой отойдем. Тут неразберихи хватит. Мины таскать будут, обследовать. Спрячешь меня, где скажу. Потом ненароком скажешь, что корреспондент на броне отъехал. Я до ночи отлежусь и пойду по своим делам.
– А назад – с посохом до Шибакли? Или в Хош-тепа тебя будут ждать в караван-сарае? – съязвил Арзаев, понимая, что ничего изменить уже нельзя. Да и не хотел он лезть в «конторские» дела, видя интерес Самко и удостоверившись, что Астманов еще тот корреспондент!
– Нет, Марат, отход мне организует Вислица. Он знает, что я пришел сюда за кладом Утанбека. И передай ему вот это. – Астманов просунул руку в ранец и вытащил крохотный узелок. – Здесь десять царских червонцев. Примерно четыре тысячи рублей. За эти деньги афганцы поднимут не один вертолет. Только об одном попрошу: прикрой, прилетай с ними, если тебя не будет, от них всего можно ожидать. Не долетят, не увидят или еще что. Я буду ждать здесь до вечера. Если нет – уйду через «нитку», а там видно будет.
– И получу пять лет за незаконное пересечение государственной границы, если при переходе не пристрелят, – в тон Астманову продолжил Самко.
– Мы все пересекли ее незаконно, Яша. По справкам, по липовым служебным паспортам. Кто этот закон устанавливал? Брось ты врагов искать. Тебе говорят: приказ – Закон. А выходит, что закон – Приказ. Часто твоя контора законов придерживается? Вот и я пошел за теми, кто организует эти «законы-приказы».
– Так, прекратили недозволенные речи. – Арзаев приподнялся, всматриваясь в даль. На юге клубилось облако пыли. – Броня идет… Делайте, что хотите, рыцари драных плащей и ржавых кинжалов. Нет на вас маршала Жукова!
– Трепещем и повинуемся. Пошли нору приличную искать, Яша. Кстати, Марат, по поводу маршалов. Это не они всю власть отдали лучшему другу Сталина, Никите Сергеевичу? А он им потом роль в истории определил.
Глубокую промоину они нашли довольно быстро на северном склоне. На дне овражка Астманов выкопал нечто похожее на полку, так, чтобы можно было лечь, затем следы земляных работ засыпали сухой травой. Пригибаясь, чтобы не привлекать внимание, нарезали янтака. Астманов придирчиво осмотрел подходы к схрону. Вроде не наследили. Закурили. Говорить о чем-либо не было желания. Все напоминало дурной сон. Спасало только то, что реальность была еще большим наваждением.
– Все, Яша, – глубоко впечатав окурок в песок, Астманов поднялся. – Хорони меня заживо, заваливай. Ранец мой забери. Там еще пятнадцать червонцев. Вернусь, разберемся. К Вислице не подходи. Он, кроме Марата, никого не послушает, так было договорено. Ты только сюда сейчас не пускай никого, знаешь, по шальному делу свои же завалят. У меня сегодня было такое. Понаблюдай. А я сейчас в Страну дураков отъеду. Время быстрей пойдет. Устал.
Дождавшись, пока затихнут шаги Самко, Астманов нащупал в нагрудном кармане черную горошину, сунул ее под язык. Голову обернул куском прозрачной легкой ткани. Терпкая горечь медленно сочилась в гортань, уставшее тело будто погружалось в теплую солоноватую воду. Да, хорошо… ночное море при серебристой луне… По берегу бродил одинокий алмасты, собирал монетки, поблескивающие на песке после отката нежных волн… Зачем снежному человеку деньги?
Четки и дорджи
Холод – отец желания. Мысль, движение – все вторично. Астманов стянул влажную повязку с лица, приблизил к глазам циферблат с подсветкой. Половина первого. Пора было покидать нору и приступать к поискам дорджи. Застывшее тело плохо слушалось и потому пришлось несколько раз прогнать по нему, от больших пальцев ног до макушки, мысленный сигнал готовности. Рука нащупала колпачок фляги. Сейчас выпить немного воды, встать и начать движение от вершины, там больше вероятности выбрать верное направление. Астманов внутренне усмехнулся: днем он уже выбрал растяжку. Хотя… Оправдание есть – все вокруг были напряжены, думали об опасности, и немудрено, что под воздействием сенсибилизатора он пошел на зов смерти. Да и без тонкой настройки вещи, созданные человеком, зовут. Завяжите глаза, и пусть вас подведут поближе к вещам. Немного внутреннего внимания, тренировки, и вы безошибочно отличите дикую песнь ножа, гранаты, пистолета от гармонических звуков хлеба, сахара, книги. Но предметы смерти зовут сильнее. Так хочется заглянуть в дуло заряженного оружия и слегка прижать спусковой крючок, или попробовать, как войдет, хотя бы в аналог плоти, в дерево или свиную тушу, идеальное листовидное лезвие, которому пусть и тысяча лет от роду. Бессмертна песня смерти!
По дну овражка шмыгнул ночной зверек. Астманов насторожился, потянулся к гранатам, уложенным слева, с ввинченными запалами. И не зря: над головой послышались голоса. Двое говорили на дари:
– …них был один чужой. Офицер, не из коммандос, возможно, журналист. Его один раз видели в дукане Хакима, потом он уехал в Кабул. Последний раз видели в Кундузе у «Спинзара», дней десять назад.
– Узнайте о нем подробнее все, что можно. Кому подчиняется, где еще бывает. Платите информатору. У нас начальник разведки целой дивизии. Достаньте фотографию этого Астамана или как его? Покажите, может, что-то известно. Скоро этого подполковника переправят в Жавару. Здесь его держать опасно. Сам председатель «каджиби» дал приказ найти его живым или мертвым. И не обращайте внимания на то, что он обычный уголовник. Это их внутренние дела. Мне нет дела, что этого зайца погнал к нам страх перед своими охотниками. Сейчас он наш союзник. Понятно?
– Да, спасибо. Разрешите заметить, что «наш союзник» был начальником войсковой разведки и вряд ли знает офицеров из других служб… Их разведка изучает наши действия.
– Хорошо изучает! Вам придется объяснять, почему коммандос пришли сюда, как нашли мины? Кто оставил оружие в Хош-тепа? И эта странная карта.
– Клянусь жизнью, ничего мои люди не прятали, ни одного следа там не было. Пистолеты не наши. И карты у нас не было. Зачем? Половина моих людей – уроженцы здешних мест, они неграмотны, саиб. Для них что карта, что книга – одинаково недостижимы. Источник утверждает, что Астаман сказал, где искать оружие в сарае, запретил брать украшения, потом что-то указал на карте, и коммандос двинулись сюда. А здесь он босиком, как пьяный, пошел и остановился рядом с фугасом.
- Дивизия цвета хаки - Алескендер Рамазанов - О войне
- Родная афганская пыль - Алескендер Рамазанов - О войне
- Последний легион империи - Алескендер Рамазанов - О войне
- Афганский дневник - Виктор Верстаков - О войне
- Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!» - Сергей Михеенков - О войне
- Кандагарская застава - Александр Проханов - О войне
- Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи - О войне
- Дорогами войны. 1941-1945 - Анатолий Белинский - О войне
- За плечами XX век - Елена Ржевская - О войне
- Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом - Владимир Першанин - О войне