Человек, рожденный на Царство. Статьи и эссе - Дороти Л. Сэйерс

К а й я ф а. Иосиф и Никодим, разрешите вам кое‑что сказать. Иудеям и так конец. Прошло время малых наций. Сейчас — пора империй. Мы только и делали, что хлопали дверью, огораживали свой сад. Как же, мы — избранный народ, иной, особый, Божий! Но дверь открылась. Кто ее открыл?

Н и к о д и м. Гиркан обратился к Риму, когда сыновья Александра не могли столковаться.

К а й я ф а. Вот именно. Так получили мы великого Ирода, римского ставленника, который тридцать лет держал нас железной рукой. Он умер — и что же? Опять раздоры, страна поделена, римлянин правит Иудеей. При Ироде мы были едины, теперь у нас — три провинции. Каждый раз, что мы поссоримся, Рим откусывает часть, скоро ничего не останется… Хорошо, я убил Иисуса, но вместо одного самозванца встанет пятьдесят… Рано или поздно зилоты поднимут меч на кесаря, Иерусалим охватит кольцо огня и железа, шаг легионов отдастся в сердце святилища. Вот и я стал пророком.

Иосиф (потрясен). Что же нам делать?

К а й я ф а. Принять неизбежное. Приспособиться к Риму. С нашим народом плохо то, что мы никак не научимся гражданской жизни. Мы не умеем править и не умеем подчиняться. Какой же может быть порядок? Согласимся же с будущим, пока еще можно, иначе в мире не будет уголка, куда вправе ступить еврей.

И о с и ф. Как странно… Ты повторяешь Его пророчества. Правда, Он скорее расширил бы Израиль, включил в него весь мир. Он говорил:"Придут с Востока и с Запада и возлягут в Царстве Божьем". Самаряне, римляне, греки — Он никого не отталкивал. Может быть, Он видел то, что ты видишь? Может быть, Он распахивал дверь, но у Него не Израиль терялся в Риме, а Рим — в Израиле?

Н и к о д и м. Нет! Израиль не знается с язычниками. Только безумный…

К а й я ф а (сухо). Именно, безумный. Мы, государственные люди, не вправе попускать безумия или, скажем так, мечтаний. Они опасны. Безопасность, порядок, мир — от Рима, и цену диктует он.

Иосиф (мрачно). Что ж, путь Иисуса мы отклонили. Вероятно, примем твой.

К а й я ф а. Меня вы тоже отвергнете… Что ж, враг мой Иисус, и я проживу впустую.

3. У Креста.

Шум толпы, голоса..

Голоса. Кто обещал разрушить храм?.. Храм вроде цел. Ты вот крест разрушь! Что Тебе стоит! Ну‑ка, ну‑ка, чудотворец! Яви Свою силу!

М а р и я М а г д а л и н а. Что Он вам сделал?

Голоса. Мессией Себя называл? Называл. А Царем? То‑то! Сын Давидов!.. Больше Соломона!.. Израиль не берет Царей из плотницкой!.. Да, да, и из тюрьмы!.. Эй, Царь Иудейский, хорош у Тебя трон?

М а р и я М а г д а л и н а. Он ввел бы вас в Царство Божье, а вы увенчали Его тернием!

Голоса. Где это Царство?.. Других спасал, а Себя спасти не может!.. Эй, Ты, целитель, исцели Свои раны!.. Если Ты Божий Сын, сойди!

М а р и я М а г д а л и н а. Он укрепил ваши руки, утвердил ваши ноги, а вы Его руки и ноги прибили к кресту!

Голоса. Есть хочешь?.. Пить хочешь?.. Где небесный хлеб?.. Где живая вода?.. Вынь‑ка рыбку!.. Не можешь? (Смех.) Хлеб и рыба!.. Хлеб и рыба!..

М а р и я М а г д а л и н а. Он кормил и поил вас, а вы Его поите уксусом!

Голоса. Шарлатан!.. Колдун!.. Ах, расхвастался!..

М а р и я М а г д а л и н а. Иоанн, подойдем поближе! Все ж Ему будет лучше, когда Он нас увидит.

И о а н н. Не знаю, пропустят ли солдаты. Что ж, спросим.

С о т н и к. Отойдите! Отойдите! Эй, ты, отойди, прохода нет!

И о а н н. Пропусти нас, сотник! Мы — друзья Иисуса Назареянина.

С о т н и к. Тогда уведи ты этих женщин. Нечего им тут делать.

М а р и я. Господин мой, Я — Его мать. Пусти Меня к Нему, прошу тебя.

С о т н и к. Прости, госпожа, нельзя. (Кричит.) ЭЙ,

Корв, да отгони ты их! (Тише.) А ты, госпожа, иди домой.

М а р и я М а г д а л и н а. Марцелл, ты меня не узнаешь?

С о т н и к. Нет. В жизни не видел.

М а р и я М а г д а л и н а. Значит, изменилась с горя. Мария! И ты, Мария! Быстро! Распустите мне волосы! Погляди, Марцелл, у кого еще в Иерусалиме такая рыжая грива?

С о т н и к. Магдалина!

С о л д а т ы. Мария! Рыжая Мария! Где ты пропадала?

М а р и я М а г д а л и н а. Ради моих песен, ради моих плясок, ради моей красоты — пусти меня, Марцелл!

Марцелл. Красота — для живых. Зачем она Ему? Он сейчас умрет.

М а р и я М а г д а л и н а. Я жива только Им, а вы Его убили. (Солдаты смеются.) Смейтесь… думайте, что хотите… только дайте мне пройти!

1–й с о л д а т. А чем заплатишь?

2–й с о л д а т. Спой, как бывало, а?

С о л д а т ы. Верно! Верно! Спой! Мы посмеемся, мы и поплачем. Спой, Магдалина!

М а р и я М а г д а л и н а (растерянно). Я все перезабыла… Нет, нет… Постойте, сейчас… Что вам спеть:"Розы Сарона"?"Красотку Дину"?"Что загрустил, солдат"?

С о л д а т ы."Солдата"!"Солдата"! Вы, тихо!

Солдаты и толпа притихают.

Мария Магдалина.

Что загрустил, солдат?

Дома цветы цветут

Дома ручей журчит,

Дома девушка ждет.

Дальше — вместе с солдатами.

Эй, пошагай, пошагай, пошагай!

Скоро — отбой, скоро — домой,

Там ни побудки, ни крика"Стой!",

Там настоящий рай, br>Истинный рай, радостный край

, Дверь не запирай,

Свету и ветру лицо подставляй,

С девушкой гуляй…

Нет, не могу…

С о т н и к. Ладно, Мария… Пустим ее, ребята… и мамашу с другом… Вот так, хватит… О–той–ди!.. Что там, Публий?

4–й с о л д а т. Да вот одежка…

С о т н и к. Верно, берите себе добычу. Всем, по справедливости.

С о л д а т ы. Сандалий — три пары… Не получается! Нам бы еще Варавву, ха–ха! Кому плащ? Мне!.. Мне!.. Не хапай, делим поровну. Давай, по шву! Рубаха… Гестас, морда, она у тебя вся дырявая!

Гестас. Жаль, не ядовитая, римский пес.

1–й с о л д а т. Ну, ты, потише.

Солдат. А вот это — вещь! Назареянин‑то поприличней.

4–й с о л д а т. Прямо рвать жалко. Да и швов нету…

2–й с о л д а т. Тогда разыграем.

3–й с о л д а т. Кости есть?

1–й с о л д а т. Да, вот.

2–й с о л д а т. Ну, помоги Венера… (Бросает кости, смех.) Тьфу ты! Давай, Публий! (Стук костей.)

3–й солдат (напевает)."Эй, пошагай, пошагай, пошагай…"

М а р и я. Иисус, Сынок, Я тут — Мария, Твоя Матерь. Потерпи, потерпи, скоро будет легче!

М а р и я М а г д а л и н а. Иисус, Раввуни, я тут — Мария, грешница. Я поцелую Тебе ноги, как тогда… вот так, чтобы не было больно.

И о а н н. Иисус, Господь мой, я тут, Иоанн Зеведеев, Твой ученик. Мы бросили Тебя. Мы отказались от чаши, справа и слева — не мы, а они, разбойники.

Г е с т а с. Да ладно вы там! И без вас плохо! Хнычут, хнычут… Скажи, чтоб заткнулись, слышишь?

Д и с м а с. Оставь ты их, Гестас. Что тебе, жалко? Мы‑то с тобой заслужили, а этот бедняга — не виноват. У–ух, сил нет, больно!

Гестас. Допрыгался, Царь? Ах–ах–ах, Он — Мессия! Врагов прощать, да? Я бы им горло перегрыз, Тебе первому!

Д и с м а с. Да чокнутый Он! Мессия — и ладно, может, Ему так полегче… Как, терпишь, друг? Вроде бы, да. Ничего, скоро пройдет. Это, знаешь, вроде как сон. Придешь к ним на облаке, то‑то удивятся!

Гестас. Х–ха!

Д и с м а с. Улыбнулся! Любит, чтобы с Ним так говорили… (Подсмеиваясь над безобидным безумцем.) Меня‑то не забудешь, когда в Царство придешь?

И и с у с. Истинно, истинно говорю тебе, сегодня будешь со Мной в раю.

Д и с м а с (после долгой паузы). Да Ты не сумасшедший! Ты… Я плохой, плохой… очень плохой… не смотри на меня так! Ты и не знаешь, какой я… нет, знаешь. Ты все знаешь. У Иордана… я оттуда… вода, прохладная вода… Далеко… но Ты меня не бросишь… Не бросай меня, не бросай, смотри на меня! Нет, прости, Тебе больно… а я о себе думаю… Пусть мне будет больно, я заслужил… отдай мне Свою боль… Вижу, Ты взял мою! Как‑то взял… ноги

Не горят… вода, Иордан… (Речь его переходит в тихий бред.)

4. Римская казарма.

X и л и а р х. Ну, Басе, что у тебя? Новый приказ?

А д ъ ю т а н т. Нет, господин мой. Роспись спортивных соревнований.

Х и л и а р х. А! Я посмотрю.

А д ъ ю т а н т. Да, господин мой, а не пора сменить их на Голгофе?

Х и л и а р х. Э? Да, конечно! Сколько они там?

А д ъ ю т а н т. С шести часов утра.

Х и л и а р х. Хм–м… Сотник у нас есть? Кого пошлем?

А д ъ ю т а н т. Есть, господин мой, — старый Прокл.

Х и л и а р х. Прокл?

А д ъ ю т а н т. Из Капернаума. Прислали сюда, на праздники. Очень надежный человек.

Х и л и а р х. Ладно. Пошли его ко мне.

А д ъ ю т а н т. Слушаюсь. (В дверях.) Прокла к хилиарху! (Вернулся.) Борцы у нас хорошие. Я бы поставил на Тигра Бальба.

Х и л и а р х. Форсу много, а стиля нет. Помпилий уложит его в шесть раундов… Вижу, тяжеловес у тебя — Флавоний. Я бы… А, Прокл! Возьми четверых, иди к крестам, смени Марцелла. И смотри, чтобы сторонники Иисуса чего не натворили!

Прокл (теряя воинскую выправку). Господин мой… Я… Я.. — (Берет себя в руки.) Слушаюсь.

X и л и а р х. Что с тобой?

П р о к л. Прости, господин мой. Я Его знаю.

X и л и а р х. Кого, Иисуса?

П р о к л. Да. Он мне помог, слугу вылечил.