Староста моей мечты или Я не буду тебя целовать! (СИ) - Волконская Оксана

Почему-то тот факт, что знакомиться придется не только с мамой, но и с папой ускользал из моих мыслей. Впрочем, оправданно. Папы они более толерантны, это мамам все девицы недостаточно хороши для их сыночка!

- Аринка, не паникуй! - и этот смертник чмокнул меня в нос. - Моя мама уже тебя заочно любит. Потому что тебя люблю я. И вообще, неужели ты думаешь, что я тебя кому-то в обиду дам?

- Психопатам всяких - не дашь, - уверенно согласилась я, вспомнив Декса. Его, кстати, действительно признали невменяемым и отправили лечиться. Надеюсь, от этого будет толк. Ведж восстанавливался, я даже с ним познакомилась. Крутой парень! Не будь у меня Хомяка, влюбилась бы, честное слово. Но, каким бы гадом не был мой любимый староста, я его все равно ни на кого не променяю.

- А кому дам? - с улыбкой спросил Илья, четко уловив в моем голосе пресловутое “но”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Маме своей родной, вот, - пробурчала я.

- Ча-айка, - мягко протянул Хованский. - Идем, а? На наши отношения их мнение не повлияет, а я устал слушать вопрос, когда же я перестану скрывать свою девушку. Ни с кем другим я их все равно знакомить не буду. Так что лучше рано, чем поздно.

- В данном случае лучше как раз-таки наоборот, - не согласилась я, запуская ладошки в его карманы. Ну, а что? Он моя персональная грелка или кто? Вот пусть греет.

- Пожалей меня, а? - взмолился этот гад. И спустя еще минут пять уговоров и стенаний я сама не поняла, как согласилась. Чтоб его, манипулятор фигов!

Только настояла, чтобы мы в магазин зашли, тортик купить. Илья упирался, говорил, что и без того вкусняшек полно будет. Вот только постановка вопроса “или я с тортом, или топай к родителям в гордом одиночестве” заставила его тут же согласиться.

Возле подъезда я снова чуть не дала стрекача, но Хомячелло был начеку. Схватил за руку и торжественно повел, даже не сильно морщась от моих ногтей, впившихся ему в кожу. А на третьем этаже нас уже ждали.

Стройная темноволосая женщина выглядела слишком молодо, чтобы быть матерью такого взрослого бугая, как мой Илья. Она оглядела нас теплым взглядом и выдала:

- Ну наконец-то, дети! Что вы так долго-то? Лазанья уже остынет скоро! Илюша, помоги Арине снять куртку. Ариночка, девочка, добро пожаловать. Меня Елена Сергеевна зовут.

- Очень приятно, Арина, - смущенно сообщила и так уже известный факт я. Меня вдруг неожиданно обняли, а потом над моим ухом раздалось:

- Захар, дети пришли! Оторвись от своих новостей!

- Ну наконец-то меня в этом доме покормят, - слегка ворчливо сообщил появившийся в дверях...мой Хомяк, только двадцать лет спустя. Их что, в инкубаторе выращивали? - Ленка, не егози и не пугай ребенка! Идем лучше есть!

- Да-да, идем! - мама Ильи уже хлопотала на кухне, отказавшись от моей помощи. - Эти мужчины такие невозможные, - пожаловалась она мне, - им бы только поесть.

Я улыбнулась, чувствуя, как меня отпускает пружина, возникшая где-то в груди. Родители Ильи действительно оказались классными. Веселые, добрые, в меру любопытные. Они искренне хохотали над историей нашего знакомства, который этот гаденыш ничтожны сумняшеся рассказал без всяких прикрас. Даже пинки под столом от стремительно краснеющей меня нисколько не помогли. Несколько часов пролетело практически незаметно, и все равно, когда настала пора собираться домой, я с трудом сдерживала радость.

Тепло попрощавшись с родителями Ильи, мы спустились на первый этаж, где я, дернув Хованского за руку, решительно заявила:

- Я требую компенсации!

- Это какой? - полюбопытствовал мой Хомяк, едва сдерживая хохот.

- Сладкой! Идем в кафе есть мороженое! - безапелляционно заявила я. Просто кроме мороженого в меня бы ничего не влезло, а это сладкое лакомство… Мммм… Хочу!

- Какое мороженое? - оторопело посмотрел на меня Илья. - Окстись, середина декабря.

А вот на такие вот веские аргументы у меня всегда есть свой, не менее железобетонный. И найти на него возражения мало кому удается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- И что?

С тихим вздохом, Илья согласился ублажить мимолетный каприз меня любимой. Ну, а как он думал? Ему теперь этот визит долго аукаться будет!

И уже только в кафе, за второй порцией мороженого, я узнала сногсшибательную новость. Знаете какую? А сегодня всемирный день суицидников! Говорите, нет такого праздника? Теперь будет. Потому что, похоже, два идейных противника нашего университета сдружились настолько, что именно сегодня разом решили решить свои проблемы с девушками. То есть получить от нас люлей. Потому как если Илья знакомил меня с родителями, то Костян, оказывается, сегодня предлагал Ярке переехать к нему. И ведь ни слова мне не сказал, зараза, чтоб ему Моцарт вечно снился.

- Как думаешь, уговорит? – поинтересовалась я, принимаясь аж за третью порцию мороженого под неодобрительным взглядом моего любимого суицидника. – Или придется все-таки на похороны тратиться?

Хомяк только головой покачал и осуждающе заметил:

- Я что-то не понял… Елизаров же твой друг, почему ты в него не веришь? - наставительно произнес он и еще ткнул меня пальцем в лоб, так, что захотелось этот самый палец тут же откусить. – Уговорит, конечно…

Уууу, Хомяк! Так бы и поправить вам обоим корону лопатой! Ну да ладно, Костян - теперь проблема Ярки. А вот Илья…

- Ну… Я вот сомневаюсь, - не сдержавшись, я показала ему язык.. – Но он смертник, ей-богу.

Впрочем, мой Хомяк тоже. Но я это уже говорила, не буду повторяться. И, кстати, что он так пялится на мои губы-то? Не дождется, он наказан на ближайшие несколько дней точно! Чтоб неповадно было с родителями знакомить, да еще и не предупреждать при этом.

А Илья тем временем неожиданно выдал то, от чего я невольно уронила ложечку в чашку и забрызгала мороженым край рукава свитера.

- Хочешь поспорим?

А больше тебе ничего не надо, родной мой, любимый? Ну там, паспорт для выдачи кредита, ключ от сейфа… А, ну да, у меня же сейфа нет. А впрочем, что мне терять-то?

- На что? - азартно уточнила я.

- На поцелуй. Выиграю я, ты меня поцелуешь, - буднично, словно отчитывая меня за какую-то очередную провинность, сообщил самый лучший староста всея университета. – Если нет -  я поцелую тебя. Ну так что, Чайка? Спорим? Или трусишь?

Только что поднятая было ложечка снова плюхнулась обратно в вазочку, попутно забрызгав белыми каплями стол. А я просто потеряла дар речи от наглости этого...этого… индивида, если цензурно.

- Ну Хомя-я-як, - то ли с яростью, то ли с восхищением протянула я наконец. И фыркнула, скрестив руки на груди. – Ну наглец… А, спорим! Только вот знаешь что? Хоть ты и староста мечты, но целовать я тебя не буду! Понял?

А мой самый любимый, самый невыносимый гад широко улыбнулся и сообщил:

- Это мы еще посмотрим! Никуда тебе от моих поцелуев не деться. Ты попала, Чайка!

Это ты попал, милый. Вот только я тебя все равно люблю. Вопреки всем грехам, не иначе.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍