Красавицы и чудовища(СИ) - Татьяна Шульгина

  -- Ты с утра ничего не ела, - пожурила она подругу, когда та вернулась за стол. - Упадешь в обморок на свидании с возлюбленным.

  -- Я не могу есть, - щеки принцессы горели, она ерзала на стуле от нетерпения. Прислушивалась к каждому шороху в коридоре, смотрела то в окно, то на часы. Бьянка от такого поведения подруги тоже начала нервничать. Она отложила еду и нахмурилась.

  -- Успокойся и жди. У меня в глазах рябит от тебя, - она села за рояль и начала наигрывать мелодии.

  -- Ты сделана из камня, я иногда завидую тебе, - Николь услышала, как открывается дверь, и вскочила с места, как пружина.

  В комнату неспешно вошла Ева и сделала реверанс.

  -- Здравствуй, - Николь села обратно. Бьянка тоже вернулась к прежнему занятию.

  -- Чем обязаны? - спросила она.

  -- Мисс Прауд забыла, что я тоже фрейлина Ее Высочества? - ответила Ева, присаживаясь на кушетку.

  -- Ты не видела короля? - Николь села рядом.

  -- Нет, но, по-моему, он в зале заседаний совета, - ответила девушка, улыбаясь принцессе. Николь почувствовала тепло и спокойствие рядом с ней. Ева взяла ее за руку и произнесла мягким завораживающим голосом:

  -- Не стоит волноваться, это плохо для кожи. Переживания прибавляют лет, делают женщину непривлекательной.

  Бьянка рассмеялась:

  -- Это все что тебя интересует? Но я и не удивляюсь, такие женщины как ты более ничем не увлечены. Выгодно выйти замуж, надеть лучшее платье на бал, дорогие украшения - вот чем заняты ваши головки.

  -- Будь твоя голова занята этим хоть на четверть, ты бы давно вышла замуж, - парировала Ева.

  -- Будь у меня малейшее желание, я вышла бы замуж без особых проблем.

  -- Значит, ты не хочешь? Отчего же? Нет достойных? - девушки поднялись со своих мест. Николь взяла Еву за руку и попросила прекратить перепалку:

  -- Мне и без вас тяжело. Почему вы всегда спорите друг с другом?

  -- Я просто пыталась сказать, что ни один мужчина не стоит того, чтоб из-за него так изводить себя, - ответила Ева улыбаясь.

  -- Я тоже так считаю, - согласилась Бьянка, - хотя по другим причинам.

  -- Вы так говорите, потому что не любили по-настоящему, - Николь слегка улыбнулась, обрадованная, что фрейлины пришли к согласию хоть в чем-то.

  -- Боги сохраните! - воскликнули девушки в один голос и рассмеялись.

  -- А я не жалею, что полюбила. Пусть нам всегда что-то препятствовало, но мы были счастливы. Те короткие мгновения, когда мы были вместе, стоят того чтобы за них бороться, - Николь говорила с улыбкой, но в глазах была печаль. Она начала сомневаться, что препятствия закончатся, и они с Кристианом смогут зажить спокойно.

  Дверь тихо приоткрылась, и в комнату вошел король. Николь замерла в ожидании. Ева взяла ее за руку.

  -- Добрый вечер, дамы, - произнес он. Фрейлины присели в реверансе и поклонились. - Пойдем со мной, дорогая, - король протянул руку дочери.

  Николь поднялась, едва сдерживая дрожь во всем теле.

  -- Вы подождете Ее Высочество тут, - приказал король и, взяв Николь под руку, проводил до двери.

  Они молча шли по коридору к башне. Николь не задавала вопросов, зная, что отец выполнит обещание. Король молчал, не решаясь рассказать дочери правду. Подойдя к двери в комнату Велиамора, он, наконец, произнес:

  -- Николь, дочь моя, ты должна быть сильной, и мужественно, как подобает королевской особе, принять все, что поведает тебе Велиамор. После он проводит тебя к графу, если ты не передумаешь.

  Слова отца встревожили Николь, но она не задавала лишних вопросов, желая скорее узнать, что с Кристианом. Король постучал. Велиамор открыл и пригласил девушку войти. Теодор кивнул ему и отправился прочь.

  -- Позвольте представиться, - начал маг, когда они остались наедине. - Велиамор. Когда-то я служил при дворе советником.

  -- Велиамор? - девушка радостно улыбнулась. - Это вы? Вы меня не помните?

  -- Конечно, помню, - ответил маг, слегка поклонившись. - Но вы теперь принцесса и я не смею напоминать о себе.

  -- Нет, не нужно из-за этого что-то менять, - попросила Николь. - Очень хорошо, что мы уже знакомы. Вы помните, я рассказывала вам о своем друге?

  -- Я помню все, Ваше Высочество, - Велиамор говорил учтиво, хотя его взгляд был не таким как у прочих угодливых придворных и советников. Это была только вежливость, но и она вызывала у девушки неловкость.

  -- Он не был оборотнем, как оказалось, - продолжала она. - Это граф, Кристиан.

  -- Вот как? - произнес маг. - Я постараюсь помочь ему.

  Николь села на простой деревянный стул из грубых досок. Маг взял второй и сел напротив.

  -- Что с ним? - обеспокоенно спросила она.

  -- На нем заклятье, - ответил Велиамор.

  -- Как это произошло? Кто мог так поступить с ним? Ведь у нас не было врагов, мы жили мирно, - она задумалась.

  -- Этого я не знаю, - Велиамор не стал посвящать впечатлительную девушку в свои догадки и размышления.

  -- Я думала, что опасность была только в оборотне и Джоне, но они мертвы. Кто еще мог желать ему зла? - рассуждала Николь вслух.

  -- Я сделал все, что было в моих силах, но ему причинили очень большой ущерб. Не отчаивайтесь, - поспешил он, заметив испуг в глазах принцессы, - он сильный и, что немаловажно, хороший человек.

  -- Я должна все знать, прошу вас, - Николь попыталась контролировать эмоции, чтоб маг не сомневался и рассказывал.

  -- Когда он придет в себя, то уже не сможет вести обычную жизнь. Теперь он создание тьмы и подвластен ей, - вздохнув закончил Велиамор.

  -- Создание тьмы? Как это? - Николь не могла понять, о чем пытался сказать маг. Одно только было ясно - Кристиан жив, и вскоре придет в сознание.

  -- Тут не обошлось без черного мага, но это все слишком сложно и вам не следует искать причины. Знайте лишь, что он уже не тот кем был, - по-прежнему туманно отвечал маг.

  -- Я могу его увидеть? - Николь не верила, что все так печально. Она должна была своими глазами увидеть, в каком он состоянии.

  -- Пойдемте, - сказал мужчина, догадываясь о ее желании.

  Николь вскочила с места. Велиамор улыбнулся и проводил ее в комнату, где лежал Кристиан. Она вошла следом и замерла, увидев графа, когда маг отошел в сторону. Принцесса с ужасом рассматривала бледно-голубоватое худое лицо, когда-то принадлежавшее графу, а теперь какому-то старику с сединой в волосах и множеством морщин. Под тонкой простыней явно обозначались ребра и едва уловимое дыхание больного. Сухие растрескавшиеся губы, белые, как у мертвого, были недовольно скорчены. Николь едва могла узнать в нем возлюбленного.