Лось 1-1 (СИ) - Федорочев Алексей

Растерявшая половину гонора Маздеева встретила неприветливо:

— Не положено!

Сосчитал про себя до десяти, успокаиваясь.

— Людмила Васильевна! Я ведь не для развлечения здесь, как и вы.

— Не положено! — почувствовавшая власть особистка на глазах наливалась лихорадочным румянцем.

— Не положено, так не положено.

Закрыл изнутри дверь на ключ, вытащил Маздееву из кресла, в котором она оккупировалась, потом, подумав, развернул и вернул, водворив на колени.

— Миша, Миша, что ты делаешь? — раскудахталась особистка, боясь повысить голос.

— Шшш… все будет хорошо…

С удовольствием бы уступил эту часть кому-то другому, но кому? И сам-то… Крепкий оттопыренный зад нужные шевеления тела вызывал едва-едва. Для своих сорока пяти Маздеева выглядела неплохо: стройная, ухоженная, всегда аккуратная и подтянутая. И в форменной одежде, как я люблю. Но двум молодым Зайкам, недавно захватившим меня в плен, разумеется, проигрывала. К тому же женщину здорово портил мелочный придирчивый характер и, как следствие, вечно недовольное выражение лица, которое сейчас, к счастью, было обращено в противоположную от меня сторону.

При скольжении руки вдоль линии бедра мелькнула мысль: а не перегибаю ли я? С Еленой еще можно списать на стресс, но сейчас-то?.. Игривое покачивание зада подсказало, что нет, не перегибаю. А все показное и условное сопротивление (очень показное и условное!) — для кое-кого лишь прелюдия. Что ж, иногда приходится и о родине думать.

Я, может, не самый лучший любовник, но воспитанный в другом мире, где мужчины хотя бы теоретически были подкованы, как доставить удовольствие женщине, здесь эта информация стыдливо замалчивалась. Помножьте на молодое выносливое тело, усиленное магией. У Маздеевой не было шансов остаться неудовлетворенной, но почувствовав ее финиш, я резко прекратил движение.

— Людочка — хорошая девочка? — спросил, заставляя ее извиваться в попытках вернуть все как было.

— Хорошая, хорошая! Ну же!!!

— Людочка даст мне ознакомиться с бумагами?

— Все, что ты хочешь! Пожалуйста-пожалуйста! — начала она умолять.

— И Людочка не забудет свои слова?

— Вот! — изогнувшись, майор открыла ящик своего стола и плюхнула на поверхность папки.

— Вот и хорошо, вот и ладненько! — и пристроился обратно.

Попутно вспомнился один мелькнувший в моей жизни мерзкий по отношению к коллективу начальник. Не буду говорить за себя, но мне кажется, многие у нас согласились бы ему вставить, чтобы не мешал работать.

Догнавший женщину оргазм знаменовался громким протяжным стоном-рыком, который пришлось заглушить ладонью. Быстро привел себя в порядок и, пока майорша не передумала, познакомился с делами.

Юля Тушнолобова, девятнадцать лет, выпускница военного училища по специальности техник. Старшина. Спортсменка — гимнастика, танцы. Сто шестьдесят искр. Согласие на перевод есть, с потенциальной опасностью нового назначения ознакомлена.

Варвара Коваль, двадцать пять, до этого работала в гражданской сфере. Взята на службу в звании фельдфебель. Спортсменка, хотя и «перегоревшая», неопытный тренер загнал тренировками, сорвав хорошо начавшуюся спортивную карьеру. Не особо умна (так прямо и написано!), с СБ связывает надежды приподняться в жизни. Сто сорок семь искр, «согласна», «ознакомлена».

Елизавета Зарябина, двадцать пять, лейтенант. Служила на границе, два года назад оба родителя погибли при отражении окна, после чего забомбила руководство просьбами о переводе в тревожные части. Спортсменка, пятиборье. Сто пятьдесят восемь искр, «согласна», «ознакомлена».

Андрей Иголкин, двадцать пять, лейтенант. Есть опыт схлапывания окон в тревожных частях. Первый не-спортсмен, но все требуемые нормативы выполняет. Сто шестьдесят искр, «согласен», «ознакомлен».

Василий Бархатцев, девятнадцать лет, выпускник того же военного училища, что и Тушнолобова. Старшина. Спортсмен-бегун. Сто сорок шесть искр. Согласие на перевод есть, «ознакомлен».

Юрий Юрьев, двадцать, бывший гражданский. Согласился на службу в СБ из-за возможности получить образование. Спортсмен, чемпион своего города… та-дам!!! строчку, боясь ошибиться, прочитал дважды… по лапте(!) С другой стороны, значит глазомер точный, потенциальный снайпер. Сто сорок шесть искр, «согласен», «ознакомлен».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На первый взгляд ребят собрали не выдающихся, но хороших. Что особенно ценно — во всех личных характеристиках значилось «не лидер». После Паши, который мне подпортил нервов своим противодействием, данный факт мне действительно понравился.

— Миша… — тихонько начала курившая у окна Маздеева.

— Большое спасибо, Люда! — вернув на стол папки, подошел и галантно (ну, я на это надеюсь!) поцеловал женщине руку, — Буду должен! У меня, кстати, день рождения сегодня, буду рад видеть вас на общем сборе в рабочем зале. После рабочего дня, разумеется! — уточнил на всякий случай.

Команду я подхватил в первый же день и плотно вел, не выпуская из поля зрения. Теперь только все вместе, благо моя личная жизнь тоже обитала здесь. Пришлось даже стать постоянным участником субботних танцев. Сам я особенными умениями похвастать не мог, но общие танцы были несложными, а Масюнино тело само собой иногда выдавало па, приводя женскую часть в экстаз, а мужскую в зависть. Впрочем, если бы ни свободно продающееся на «дЫскотЭке» свежее пиво, вряд ли бы я полюбил эти сборища.

Выбирая оружие из привезенных обещанных образцов, вывез всех на полигон, дав пострелять из всего. Четверо в команде были профессиональными военными, почему бы и ни прислушаться к их мнению? Шелковая после еженедельной (а за хорошее поведение — и не по разу) обработки Маздеева подписывала приносимые бумаги, не глядя. Угорин, получивший в итоге условный срок с наказанием отбывать его в Муромцево под поручительство шефа, только головой качал и «Viva» издалека показывал. Он бы и другие жесты не постеснялся показать, но возможности его протеза были ограничены.

Поступил в институт на заочное, отчисления от СБ за методичку пришлись кстати, они же заплатили половину стоимости как сотруднику. Ван-Димыч оскорбился бы, если бы я поступил не в родной его политех и не на его же кафедру. Правда, поступать пришлось под другими именем-фамилией, но мне пообещали, что диплом выдадут на настоящие.

Курьез вышел с армией. Если ты про нее забыл, это не значит, что армия забыла про тебя! Отсрочка истекла в июле.

Вручив повестку, которая пришла на адрес Воронинского КБ, Маздеева шепнула:

— На три дня ничего не планируй, нас завтра ждут в Москве!

И шлепнула, коза, по заднице! Мне на беду мимо нашей парочки в этот момент проходил наш штатный болтун Сашка Панцырев. Многие в КБ догадывались, с чего вдруг изменилась ко мне Людмила Васильевна, но держали язык за зубами или обсуждали совсем уж кулуарно, зато Сашок за полдня умудрился разнести новость аж до команды. А в команде у нас кто? Правильно, зайки! Две милые симпатичные зайки, которые моментально превратились в двух страшных огнедышащих драконов!

Меня! МЕНЯ!!! Побили!

Рвались еще и Люде крашеные волосенки повыдергивать, но, собрав себя в кучку, удалось девчонок отговорить. Для «отговорок» едва хватило остатков дня и полной ночи, впервые пожалел, что имею сразу две подруги. Чуть не стерся в процессе.

В Москву отправился с синяком на скуле, специально до самой посадки на борт не залечивал, чтоб им стыдно было! В самолете, конечно, разогнал искры.

В кабинет к Забелиной пригласили впервые.

— Здравствуйте, Руслана Евгеньевна!

— Хорош! — вместо приветствия ответила Забелина, — Сколько мы не виделись? Почти полгода?

— Четыре месяца, по-моему…

— Тем более хорош! Житье в тихом городе пошло тебе на пользу: вес, я смотрю, набрал, заматерел! Жаль, Сережа не твоей породы, до старости худощавым будет. Одни кости, обнять и плакать!

— Вот вес-то в моем случае как раз и нехорошо! Пузо к земле тянуть будет.