Демогоргон - Брайан Ламли

«К ноге! — подумал Трэйс. — Сидеть! Служи! ХОРОШАЯ собачка!» Только этого не хватало… Он был совершенно не расположен позволять кому-то помыкать собой. Иначе давно записался бы во французский Иностранный Легион — или отправился бы в летний скаутский лагерь в Торбей! Тем не менее, перекинув пиджак через чемодан и чувствуя, как рубашка липнет к спине, он направился к голосистой девице.

Возле нее уже стояли трое, опередившие его: двое мужчин и девушка. Он уже видел их и в Гатвике, и в самолете — но тогда его больше занимало происходящее вокруг. Да и потом они были просто тремя из его многочисленных попутчиков, хотя, по правде говоря, девушка привлекала его взгляд не раз и не два. Теперь же он принялся рассматривать их гораздо внимательнее и пришел к выводу, что все трое путешествуют порознь. Во всяком случае, девушка ни с одним из мужчин знакома вроде бы не была. Рыжеволосая, с зелеными миндалевидными глазами, тоненькая, изящная, ростом примерно пять футов шесть дюймов. Ей очень шли голубые джинсы и легкая голубая рубашка с короткими рукавами, в расстегнутом вороте которой угадывалось начало ложбинки между неплохими и, очевидно, не стесненными бюстгальтером грудями. Кожа довольно смуглая, а во внешности чувствовалось что-то восточное, скорее, арабское. От нее веяло какой-то таинственностью; Трэйс еще не встречал подобных женщин.

И она тоже собиралась на Карпатос.

Впрочем, как и двое мужчин. Один из них — лысоватый, худой как жердь — дорогая одежда как будто готова упасть к ногам при первом же выдохе, выглядел лет на тридцать. Типично американский акцент и выговор немного в нос сразу напомнили Трэйсу слышанную им когда-то шутку, которая (как он понимал) передавала речь обитателей нью-йоркского района Бронкс:

"Тйиццать кьясных псичек

На жойдочке пйисели,

Чийикают, войкуют,

А чейвячков всех съели"

В обычное время акцент вроде этого показался бы ему очень милым и приятным, но только не сейчас и не из уст этого типа.

Второй, невысокий и полный, с бульдожьим лицом, страдал одышкой и отличался крайней медлительностью движений. Он сразу напомнил Трэйсу Сиднея Гринстрита из старых черно-белых «крутых» гангстерских фильмов. У него были черные, неопрятные, пересыпанные перхотью волосы. Из нагрудного кармана на три четверти высовывался шелковый носовой платок. Он носил коротковатые, в обтяжку брюки, а также чересчур маленькие для такого грузного тела ботинки.

Пока Трэйс разглядывал незнакомцев, подсознательно запоминая их облик, девица из турагентства вычеркнула их имена из приколотого к табличке списка. Имен их Трэйс не расслышал, зато когда настала очередь назвать себя девушке, он весь превратился в слух. Оказалось, ее зовут мисс Амира Гальбштейн. Немка, что ли? Приглядевшись к ней повнимательнее, он заметил, что нос ее, пожалуй, чуточку великоват и имеет горбинку, почти как у него. Может, еврейка? Трудно сказать.

Настала его очередь. Он промямлил свое имя и увидел, как его пересекает жирная черта.

— Значит, всего четверо, — улыбнулась девица. — Для вас забронированы места вон в том автобусе до Линдоса, — и она указала туда, где в ожидании туристов стояли несколько автобусов. — Мы высадим вас в Родосе у нашего отеля для транзитников, где вы и переночуете. Отель довольно скромный, хотя и очень уютный — вам предстоит провести там всего одну ночь.

— А завтра утром? — спросила Амира Гальбштейн. У нее был нежный, чуть хрипловатый голос — КАК ПУШОК НА СПЕЛОМ ПЕРСИКЕ, такое сравнение пришло в голову Трэйсу.

— Завтра вас разбудят в 7. 00, — ответила девушка-агент. — Если хотите, закажите завтрак в отеле. Что касается транспорта, то можете нанять машину сами, но дешевле — и удобнее нанять одно такси до аэропорта на всех. В общем, как хотите, главное, чтобы вы были здесь в аэропорту к 8. 15, О'кей? Что же касается сегодняшнего вечера, то вы наверняка найдете Родос замечательным и очень гостеприимным городом. Если кто-то из вас уже бывал здесь, то и сам это знает. А если нет… что ж, тогда лучше заранее не рассказывать. Теперь, с вашего разрешения, я вас покидаю. — И она вместе со своей доской отправилась дальше, взывая: — Линдос! Кто на Линдос — ко мне, пожалуйста. Ко мне!

После недолгого колебания, едва обменявшись взглядами, мужчины подхватили свои чемоданы и двинулись к стеклянным дверям зала ожидания — вместе? У девушки оказалось три небольших чемоданчика и, похоже, в одиночку ей было с ними не справиться. Трэйс сказал:

— Позвольте вам помочь, — и даже сам удивился тому, как сдавленно прозвучали эти слова. Тем не менее, его предложение помочь было внезапным и искренним, а не просто попыткой завести знакомство.

— Да, большое спасибо. — Она взглянула на него. — Но я заметила, вы прихрамываете, мистер Трэйс, и…

— Ничего страшного, — тут же отозвался он. — Сущая ерунда. Должно быть, просто затекли ноги — ведь столько пришлось тут простоять.

Неужели он прихрамывал? У, проклятая левая, чертова «смешная» нога! Но откуда же девушке известно его имя? Ну да, конечно же из списка! Но тогда не исключено, что она интересуется им так же, как он — ей. Пока, кажется, дела обстояли совсем неплохо.

Он поднял ее третий чемоданчик (тут же обнаружив, что он легок, как перышко) и пошел впереди нее к автобусу с табличкой «Линдос» на дверной ручке. В автобусе уже сидело довольно много вполне приличных с виду и очень оживленных туристов. В основном англичане, прилетевшие тем же рейсом, что и Трэйс, но было здесь и несколько немцев, скандинавов и даже одна французская пара. Трэйс дождался, пока водитель не засунет все четыре чемодана в багажное отделение , затем обернулся к девушке. Но ее нигде не было видно…

Люди все еще подходили и садились, и Трэйс решил, что самым мудрым было бы тоже зайти в автобус и занять для нее место. Но эта идея оказалась практически неосуществимой: все двойные сиденья уже заняли пассажиры, уложив ручную кладь рядом с собой. Двое мужчин, направлявшихся на Карпатос, сидели в дальнем конце салона по разные стороны от прохода, прилипнув носами к окнам. На стоявшего у входа и оглядывавшего салон Трэйса они не обратили ни малейшего внимания. В конце концов он уселся прямо позади водителя рядом с небольшой хрупкой женщиной средних лет, улыбнувшейся ему, когда он садился.

Но где же Амира Гальбштейн?

— Она вернулась в зал ожидания, — вдруг сообщила соседка, коснувшись его руки.

— Что? Как? Правда? (Неужели его интерес был так заметен?)

— Да-да. Я имею в виду ту симпатичную девушку. Вы вместе?

— Эээ… нет, я просто помогал ей донести вещи, вот и все.

Трэйс привстал и сквозь пыльное стекло окна бросил взгляд на зал прибытия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});