Сорвать маску - Маргарет Макфи

— А, ты нашел Чарли. Он спал в конюшне, — улыбнулся Арчи.

— Значит, его зовут Чарли? — уточнил Доминик.

— Да, его сделал Джеммел и подарил мне на день рождения. — Арчи широко улыбнулся. — А мама повела нас на прогулку в парк и разрешила нам с Чарли покататься на настоящей лошадке!

Казалось, Арчи в любой момент готов лопнуть от радости.

— Уверен, ты наслаждался прогулкой, — произнес Доминик, бросив взгляд на Арабеллу и недоумевая, как все это могло происходить у него перед носом, а он даже ничего не заподозрил.

Ее щеки окрасились легким румянцем, и она прикусила губу.

— Еще бы, да! Это был лучший подарок в моей жизни!

— Что ж, Доминик, теперь вы обо всем знаете, — вставила миссис Тэтгон. — Она должна была рассказать вам о мальчике и обо всем остальном, с самого начала.

— Мама! — прошептала Арабелла, пораженная поведением матери.

— Но тебе действительно следовало так поступить, дорогая, — наставительно заметила та. И продолжила, снова повернувшись к Доминику: — А вы, несмотря на все свои извинения и увещевания, должны были гораздо лучше обращаться с моей дочерью.

— Вы совершенно правы, мэм, — галантно отозвался тот. — И сегодня я здесь, чтобы наконец разрешить этот вопрос.

Глаза миссис Тэттон слегка расширились. Она тут же бросила взгляд на Арабеллу, Доминик прочел в нем вопрос и беспокойство.

О его намерениях больше не было сказано ни слова, но он остался на ужин и поцеловал своего сына на ночь, когда мать укладывала его спать.

К тому времени, как Арабелла и Доминик остались наедине в гостиной, ее нервы уже были на пределе. Разгладив складки на подоле платья, она опустилась на краешек дивана.

— Твоя вчерашняя встреча с лордом Мисбурном прошла хорошо? — спросила Арабелла.

— Вполне.

Доминик расположился у камина, по-прежнему нетопленного, поскольку вечер выдался необычайно теплым.

Воцарилось молчание, которое Арабелла поспешила нарушить следующим вопросом:

— Не хочешь еще чашку чая?

— Нет, больше не нужно, спасибо, Арабелла. — Темные проницательные глаза посмотрели на нее. — Я абсолютно серьезно говорил вчера о женитьбе. На тебе.

— Доминик, — вздохнула Арабелла. Эта тема была слишком болезненна для них обоих. — Скажи, как мы можем пожениться после всего, что произошло?

— Скажи лучше, как мы после этого можем не пожениться?

Он по-прежнему казался спокойным, но дергающийся мускул на щеке выдавал напряжение, таившееся под маской безмятежности.

— В самом деле, Доминик, я же твоя любовница!

— А разве раньше мужчины не женились на своих любовницах? Как же Монтджой? Кроме того, я никому не представил тебя именно в этом качестве.

— Слишком многим известно о мисс Нуар и заведении миссис Сильвер.

— Возможно, но это никак не относится к миссис Марлбрук. Можешь быть уверена, я сделаю все, что в моих силах, и позабочусь о том, чтобы подобные ассоциации никогда никому не пришли в голову. Никто даже не предположит, будто твое прошлое не слишком респектабельно. Разве ты не уважаемая всеми вдова Арабелла Марлбрук, недавно переехавшая в Лондон? Все подумают, что мы женимся по любви.

Когда-то они и впрямь хотели пожениться по любви. А теперь… Арабелла взглянула в глаза Доминика.

— Мы должны сделать это, Арабелла, ради Арчи. У меня есть долг и перед своим сыном, и перед тобой — за все зло, что я причинил вам.

«Долг?!» — потрясенно подумала Арабелла. Возродившаяся надежда, еще совсем хрупкая, была сокрушена непримиримой реальностью. Доминик ни слова не сказал о нежности, не говоря уже о любви.

— Значит, ты хочешь так поступить только для того, чтобы умалить чувство вины, — произнесла Арабелла, подумав про себя: «Как глупо с моей стороны ожидать, что дело не только в этом».

— Чувство вины? Это же ты скрыла от меня существование Арчи.

Арабелла воззрилась на него, и Доминик понял, что словесный выпад попал прямо в цель.

— А у меня был выбор? Я сделала то, что считала лучшим для Арчи. Он ведь мой сын!

— Он и мой сын тоже. Разве у меня нет права поступать так, как лучше для него, или ты отказываешь мне даже в этом?

Арабелла отвернулась, пытаясь скрыть боль:

— Арчи так похож на тебя, что все поймут — он твой сын. Он превратится в объект сплетен и насмешек.

— Меня не заботит, что подумают другие. Они могут высказывать свои предположения сколько их душе угодно, но я ведь не лишен власти и влияния. Кроме того, если, конечно, ты не намерена прятать его всю оставшуюся жизнь, о существовании мальчика скоро станет известно. Я смогу защитить его гораздо лучше, если к этому времени мы будем женаты, и я смогу защитить тебя.

Арабелла понимала, что Доминик прав, но ее переполняли разочарование и грусть. Следовало бы радоваться, что он так заботится о своем сыне и не лишен чести. Она, конечно, радовалась этому. Искренне. Но не могла не думать о том, как он в первый раз сделал ей предложение, когда они еще были молоды, наивны, влюблены. В этот раз все по-другому. Слишком многое изменилось за эти годы. Прошлое нельзя вернуть, никогда. И ей было больно сознавать это.

— Я не уверена в этом, Доминик.

— А какой у нас выбор? Оставить тебя здесь в качестве моей любовницы, а Арчи — бастардом? Неужели ты предпочитаешь этот вариант?

— Нет!

— Тогда положение безвыходное. Мы должны пожениться.

Она чувствовала, как колотится сердце. Он просит ее выйти за него замуж. Человек, которого она любила всей душой до сих пор, несмотря ни на что. Однако сердце упрямо сжималось в комок, и ей хотелось плакать.

— Есть еще один вариант, который мы не рассматривали, — медленно произнесла Арабелла. Ей показалось, что эти слова произносят чужие губы. Ее снова охватил холод, но она знала, что должна договорить. — Мне вовсе не обязательно оставаться твоей любовницей. Мама, я и Арчи могли бы поехать в деревню. Если бы у нас было немного денег, хотя бы на маленький домик, мы могли бы жить в довольстве, сохранив лицо в глазах света, а ты мог бы…

Доминик схватил ее за руки и притянул к себе, вглядываясь в ее глаза своими, горящими яростным огнем.

— Ты именно этого хочешь, Арабелла?

И внезапно за этим гневом она почувствовала боль от раны, которую только что нанесла ему своими словами. Арабелла не смогла солгать.

— Ты же знаешь, что это не так. — Она покачала головой, чувствуя, как слезы обжигают глаза. — Но речь идет не о том, чего мы хотим, верно? Ты уже сказал, мы обсуждаем долг и то, что будет лучше для Арчи.

— И ты считаешь, что лучше всего будет увезти его прочь от родного отца?