Рейтинговые книги
Читем онлайн Былое и думы (Часть 5) - Александр Герцен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46

На это физиологически крепкое и глубокое отношение христианство дунуло своим лихорадочным, монашеским аскетизмом, своими романтическими бреднями и раздуло его в безумное и разрушительное пламя- ревности, мести, кары, обиды.

Выпутаться женщине из этого хаоса-геройский подвиг, его совершают одни редкие, исключительные натуры; остальные женщины мучатся и если не сходят с ума, то только благодаря легкомыслию, с которым мы все живем до грозных столкновений и ударов, не мудрствуя лукаво и бессмысленно переходя с дня на день от случайности к случайности и от противоречия к противоречию, (440)

Какую ширину, какое человечески сильное и человечески прекрасное развитие надобно иметь женщине, чтоб перешагнуть все палисады, все частоколы, в которых она поймана!

Я видел одну борьбу и одну победу...

ГЛАВА ХLII

Coup dEtat. - Прокурор покойной республики. - Глас коровий в пустыне. Высылка прокурора. - Порядок и цивилизация торжествуют.

"Vive !a mort255, друзья! И с Новым годом! Теперь будем последовательны, не изменим собственной мысли, не испугаемся осуществления того, что мы предвидели, не отречемся от знания, до которого дошли скорбным путем. Теперь будем сильны и постоим за наши убеждения.

Мы давно видели приближающуюся смерть; мы можем печалиться, принимать участие, но не можем ни удивляться, ни отчаиваться, ни понурить голову. Совсем напротив, нам надобно ее поднять - мы оправданы. Нас называли зловещими воронами, накликающими беды, нас упрекали в расколе, в незнании народа, в гордом удалении, в детском негодования, а мы были только виноваты в истине и в откровенном высказывании ее. Речь наша, оставаясь та же, становится утешением, ободрением устрашенных событиями в Париже".

("Письма из Франции и Италии" письмо XIV, Ницца, 31 дек. 1831.)

Утром, помнится, 4 декабря, вошел ко мне наш повар Pasquale Rocca и с довольным видом объявил, что в городе продают афиши с извещением о том, что "Бонапарт разогнал Собрание и назначил красное правительство". Кто так усердно служил Наполеону и распространял, даже вне Франции (тогда Ницца была итальянской), такие слухи в народе-не знаю, но каково должно быть число всякого рода агентов, политических кочегаров, взбивателей, подогревателей, когда и на Ниццу хватило? (441)

Через час явились Фогт, Орсини, Хоецкий, Матьё и другие,-все были удивлены... Матьё, типическое лицо из французских революционеров, был вне себя.

Лысый, с черепом в виде грецкого ореха, то есть с черепом чисто галльским, непоместительным, но упрямым, с большой, темной и нечесаной бородой, с довольно добрым выражением и маленькими глазами-Матьё походил на пророка, на. юродивого, на авгура и на его птицу. Он был юрист и в счастливые дни Февральской республики был где-то прокурором или за прокурора. Революционер он был до конца ногтей: он отдался революции, так, как отдаются религии, с полной верой, никогда не дерзал ни понимать, ни сомневаться, ни мудрствовать лукаво, а любил и верил, называл Ледрю-Роллена - "Ледрррю" и Луи-Блана - Бланом просто, говорил, когда мог, "citoyen" и постоянно конспирировал.

Получивши весть о 2 декабре, он исчез и возвратился через два дня с глубоким убеждением, что Франция поднялась, que cela chauffe256 и особенно на юге, в Барском департаменте, около Драгиньяна. Главное дело состояло в том, чтоб войти в сношения с представителями восстания... кой-кого он видел и с ними решил ночью, перейдя Вар на известном месте, собрать на совещание людей важных и надежных... Но, чтоб жандармы не могли догадаться, было положено с обеих сторон подавать сигналы "коровьим мычанием". Если дело пойдет на лад, Орсини хотел привести всех своих друзей и, не совсем доверяя верному взгляду Матьё, сам отправился вместе с ним через границу. Орсини возвратился, покачивая головой, однако, верный своей революционной и немного кон-дотьерской натуре, стал приготовлять своих товарищей и оружие. Матьё пропал.

Через сутки ночью меня будит Рокка, часа в четыре:

- Два господина, прямо с дороги, им очень нужно, говорят они, вас видеть. Один из них дал эту записку - "Гражданин, бога ради, как можно скорее, вручите подателю триста или четыреста франков, крайне нужно. Матьё".

Я захватил деньги и сошел вниз: в полумраке сидели у окна две замечательные личности; привычный ко всем мундирам революции, я все-таки был поражен посетите(442) лями. Они были покрыты грязью и глиной с колен до пяток, на одном был красный шарф, шерстяной и толстый, на обоих - затасканные пальто, по жилету пояс, за поясом большие пистолеты, остальное - как следует: всклоченные волосы, большие бороды и крошечные трубки. Один из них, сказав "citoyen", произнес речь, в которой коснулся до моих цивических добродетелей я до денег, которые ждет Матьё. Я отдал деньги.

- Он в безопасности?-спросил я.

- Да, - отвечал его посол, - мы сейчас идем к нему за Вар. Он покупает лодку.

- Лодку? зачем?

- Гражданин Матьё имеет план высадки, - гнусный трус лодочник не хотел дать внаем лодку...

- Как, высадку во Франции... с одной лодкой?."

- Пока, гражданин, это тайна.

- Comme de raison257.

- Прикажете расписку?

- Помилуйте, зачем.

На другой день явился сам Матьё, точно так же по уши в грязи... и усталый до изнеможения; он всю ночь мычал коровой, несколько раз, казалось, слышал ответ, шел на сигнал и находил действительного быка или корову. Орсини, прождав его где-то часов десять кряду, тоже возвратился. Разница между ними была та, что Орсини, вымытый и, как всегда, со вкусом и чисто одетый, походил на человека, вышедшего из своей спальной, а Матьё носил на себе все признаки, что он нарушал спокойствие государства и покушался восстать.

Началась история лодки. Долго ля до греха, - сгубил бы он полдюжины своих да полдюжины итальянцев, Остановить, убедить его было невозможно. С ним показались и военачальники, приходившие ко мне ночью,- можно было быть уверенным, что он компрометирует не только всех французов, но и нас всех в Ницце. Хоецкий взялся его угомонить и сделал это артистом.

Окно Хоецкого, с небольшим балконом, выходило прямо на взморье. Утром он увидел Матьё, бродящего с таинственным видом по берегу моря... Хоецкий стал ему делать знаки; Матьё увидел и показал, что сейчас придет к нему, но Хоецкий выразил страшнейший ужас - теле(443)графировал ему руками неминуемую опасность и требовал, чтоб он подошел к балкону. Матьё, оглядываясь и на цыпочках, подкрался.

- Вы не знаете? - спросил его Хоецкий.

- Что?

- В Ницце взвод французских жандармов.

- Что вы?!

- Ш-ш-ш-ш... Ищут вас и ваших друзей, хотят делать у нас домовой обыск вас сейчас схватят, не выходите на улицу.

- Violation du territoire...258 я буду протестовать.

- Непременно, только теперь спасайтесь.

- Я в St.-Helene к Герцену.

- С ума вы сошли! Прямо себя отдать в руки, дача его на границе, с огромным садом, и не проведают, как возьмут - да и Рокка видел уже вчера двух жандармов у ворот.

Матьё задумался.

- Идите морем к Фогту, спрячьтесь у него покаместь, он, кстати, всего лучше вам даст совет.

Матьё берегом моря, то есть вдвое дальше, пошел к Фогту и начал с того, что рассказал ему от доски до доски разговор с Хоецким. Фогт в ту же минуту понял, в чем дело, и заметил ему:

- Главное, любезный Матьё, не теряйте ни минуты времени. Вам через два часа надобно ехать в Турин- за горой проходит дилижанс, я возьму место и проведу вас тропинкой.

- Я сбегаю домой за пожитками... - и прокурор республики несколько замялся.

- Это еще хуже, чем идти к Герцену. Что вы, в своем ли уме, за вами следят жандармы, агенты, шпионы... а вы домой целоваться с вашей толстой провансалкой, экой Селадон! Дворник! - закричал Фогт (дворник его дома был крошечный немец, уморительный, похожий на давно не мытый кофейник и очень преданный Фогту). - Пишите скорее, что вам нужна рубашка, платок, платье, он принесет и, если хотите, приведет сюда вашу Дульцинею. целуйтесь и плачьте, сколько хотите.

Матьё от избытка чувств обнял Фогта.

Пришел Хоецкий. (444)

- Торопитесь, торопитесь, - говорил он с зловещим видом.

Между тем воротился дворник, пришла и Дульцинея - осталось ждать, когда дилижанс покажется за горой. Место было взято.

- Вы, верно, опять режете гнилых собак или кроликов? - спросил Хоецкий у Фогта.- Quel chien de metier!259

- Нет.

- Помилуйте, у вас такой запах в комнате, как в катакомбах в Неаполе.

- Я и сам чувствую, но не могу понять, это из угла... верно, мертвая крыса под полом - страшная вонь... - И он снял шинель Матьё, лежавшую на стуле. Оказалось, что запах идет из шинели.

- Что за чума у вас в шинели?- спросил его Фогт.

- Ничего нет.

- Ах, это, верно, я, - заметила, краснея, Дульцинея, - я ему положила на дорогу фунт лимбургского сыра в карман, un peu trop fait260.

- Поздравляю ваших соседей в дилижансе, - кричал Фогт, хохоча, как он один в свете умеет хохотать. - Ну, однако, пора. Марш!

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Былое и думы (Часть 5) - Александр Герцен бесплатно.
Похожие на Былое и думы (Часть 5) - Александр Герцен книги

Оставить комментарий