Паломник - Денниз Морхайм

Но восьмилапые чувствовали себя не лучше. Посланник Богини мысленно связался с Дравигом, уже отошедшим ото сна, и попросил описать случившееся.

– Я ничего не помню, – признался начальник паучьей охраны. Только что мне внезапно захотелось спать… Я просто замер на месте – и тут же отключился. Обычно во время сна мы поддерживаем ментальный контакт друг с другом также, как и во время бодрствования, на этот же раз мы словно… держались только за прозрачные паутинки, самые тоненькие из тех, которые плетут пауки. Если бы эти паутинки разорвались… Наверное, мы не вышли бы из туннеля.

Найл сообщил Дравигу, что сопровождавшие Посланника Богини пауки неоднократно проверяли состояние своих собратьев и сообщали Найлу, что те просто спят.

– Не просто, а я бы сказал: очень глубоко. Ты понимаешь, Посланник Богини, что спать захотелось одновременно всем паукам, находившимся в туннеле. Признаюсь: я испытал необычные ощущения, но странность заключалась как раз во внезапности возникновения желания спать. Такого у пауков не бывает. Перед этим нас всех пронзила резкая боль. Погиб наш младший брат, сидевший на плато. Все испытали желание нестись ему на помощь. Бросить гужевых и жуков в туннеле – и бежать мстить за младшего брата. А тут сонливость… И наши складывают лапки и мирно засыпают. Я только успел удивиться – и отключился.

– Ты не чувствовал никакой газ? Никакой странный запах не появлялся в туннеле перед тем, как вы заснули?

– Нет, – сказал Дравиг.

Затем Посланник Богини подошел к Симеону, Баркуну и Варкинсу и поинтересовался их мнением о случившемся. Наибольшие надежды Найл возлагал на Симеона – и как на старшего по возрасту среди людей, и как на лекаря.

– Я помню, как много лет назад, еще юношей, мой учитель водил меня собирать лекарственные травы, – начал говорить Симеон, то и дело отхлебывая воду из фляги. Я был молод и неопытен и все время рвался вперед, хотя учитель и предупреждал меня, чтобы я держался рядом с ним, так как та местность, в которой мы оказались, готовит для людей массу неожиданностей, в особенности, для тех, кто там оказался впервые. Я все равно хотел исследовать все вокруг и вошел в заросли каких-то кустов… Проснулся только на следующий день, оказавшись совсем в другом месте, куда меня оттащил учитель.

– Да уж, мы сегодня так удивились, что уже лежим в долине, – вставил Варкинс. – Неужели вы смогли нас всех перетащить сюда из туннеля? Вы трое и четверо пауков?

– Смогли, – устало кивнул Найл, так полностью и не восстановивший силы за ночь. Наверное, сегодня придется сделать привал днем, через несколько часов: никто из участников путешествия пока не способен на подвиги.

– Ну так вот, – продолжал вспоминать Симеон о годах своей молодости. Тогда я чувствовал себя также, как сейчас. Болела голова, страшно хотелось пить, слегка подташнивало…

– Ты помнишь, как пах тот куст? – поинтересовался Найл. – Хотя что я спрашиваю? Столько лет прошло… После случившегося с ним во время похода за лекарственными травами Симеона очень заинтересовало странное растение. Насколько помнил лекарь, никаким тяжелым или приторным запахом, как например, у ортиса, куст не отличался. Учитель пояснил молодому Симеону, что ярко-красные цветы, красующиеся на ветках, не пахнут вообще, но оказавшись рядом с ними, человек погружается в глубокий сон.

Как правило, возникает непреодолимое желание понюхать красивый цветок, человек подносит к нему лицо – и растение посылает на него какие-то невидимые пары.

Если тебя вовремя не оттащат из-под куста – заснешь навсегда.

– Как он выглядит? Как называется?

– Мой учитель именовал эти кусты редбушем. Их высота доходит до полутора метров. Цветут ярко-красными цветами. Очень красивыми. Увидишь – не ошибешься. Мне приходилось в дальнейшем встречать их – и я всегда обходил их стороной. Правда, в этих местах нам они пока не попадались.

– Но могут встретиться где-то поблизости, – Найл сделал широкий жест рукой, обводя долину.

– Кстати, – продолжал Симеон, – плоды того кустарника вполне можно использовать в медицине. Красивые цветы превращаются в коробочки, напоминающие маковые, только больше размером. Я помню, что учитель собирал их, давал этот мак – по зернышку – больным, как снотворное, успокоительное и даже использовал во время операций в качестве анестезии. Тогда люди не чувствовали боли… Правда, я сам, после той первой встречи с коварным редбушем, никогда не решался подходить к нему, пусть даже сбор плодов с этих кустов и не опасен.

«Анестезия… – подумал Найл. – Если специально усыпить Мину, то Симеон сможет сделать ей операцию… Ждать больше нельзя…"

Посланник Богини как раз уточнил у Симеона, почувствует ли Мина боль, если лекарь отсечет ей часть конечности, предварительно усыпив девушку зернышком редбуша. Найл был готов даже рискнуть и попытаться быстро подбежать к кусту, чтобы сорвать с него цветок… Или подходит только коробочка-плод?

– Я повторяю: сам я никогда не пользовался ни цветами, ни плодами редбуша в моей практике, – сказал Симеон и, как и Найл, посмотрел в сторону спящей Мины. Но я бы попробовал. Если только это остается единственным возможным средством. И давал бы ей по зернышку каждый день после операции…

Но где взять нужные кусты? И есть ли сейчас на них плоды?

И даже если они тут растут, каким образом их цветы сорвали маленькие человечки, не заснув в процессе?

И как они донесли эти цветы до гор? Наверное, все-таки использовался какой-то другой способ усыпления отряда… Просто результаты оказались похожими. А лекарь вспомнил о природном средстве анестезии.

– Скажи, ты долго отходил после того, как надышался запаха тех цветов? – спросил Найл у Симеона. Ты проснулся, а дальше? Сколько времени у тебя болела голова? Сколько времени мучила жажда?

– Насколько я помню, последствия меня не особо беспокоили. Ну если только в первый день. Как раз после пробуждения. Больше всего хотелось пить. А так… все было нормально.

После разговора с Симеоном Найл проинспектировал запасы воды и понял, что их все-таки катастрофически не хватает. Если жажда будет мучить людей весь сегодняшний день… Но кого отправить к ручью?

Посланник решил посоветоваться с Дравигом.

– Нас тоже мучает жажда, – признался восьмилапый. – Мы сами хотели бы сходить к источнику влаги. Давай пустые бурдюки. Мы наполним их.

Через несколько минут группа пауков, за исключением четверых, не попавших в западню в туннеле, и присоединившиеся к ним жуки покинули отряд, чтобы наведаться к ручью. Жажда на этот раз пересилила у пауков страх перед любым скоплением воды. Да, в общем-то, и переправляться через ручей у них необходимости не было.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});