Тревожное эхо пустыни - Ольга Геннадьевна Володарская

тяни, говори.

– Похоже, Дашку убил Артур, а ты до сих пор его любишь.

– С чего ты взяла?

– Будешь отрицать?

– Не вижу смысла. Думай как хочешь. А что Артура задержали по подозрению, я и без тебя знаю.

– Вот как?

– Родительницы двух наших ребятишек это утром обсуждали. Одна из них видела, как Артура ведут к ментовской машине, а вторая замужем за замом прокурора.

– Я сделала пару звонков, пока ты ко мне ехала, и вот что могу сказать: есть улики, подтверждающие причастность Артура к убийству, и свидетели…

– Кто-то видел, как он с ней расправлялся?

– Как направлялся в горы. Но Артур уверяет следствие, что не только не виделся с Дашей, а знать не знал о том, что она вернулась в Сочи.

– А улики какие?

– Самая важная – его серьга на месте преступления. Тот самый кинжал, помнишь? Три пьяных друга решили побрататься таким способом.

– Это ведь ты им брови дырявила?

– Да, хотя тогда у меня еще не было квалификации. Но я с детства всем подружкам уши прокалывала, а в подростковом возрасте пупки. Рука набита. Кстати, Николя я и зашивала все дырки.

– И на пенисе? – Слухи о его интимном пирсинге ходили когда-то.

– Вранье, не было там сережки. На сосках кольца – да. В пупке булавка. Хорошо, что у него тело волосатое, шрамов не видно, а то не взяли бы в кремлевские войска.

– На ухе заметен.

– Всем рассказывает, что собака покусала.

– Ты общаешься с ним?

– Уже нет. Он меня сплетницей обозвал как-то. Я обиделась.

– И как он посмел? – притворно возмутилась Ада. – А я вроде с ним нормально общалась, но сегодня позвонила – трубку не взял.

– Не волнуйся, перезвонит. И ко мне притащится. Мы можем свидетелями по делу стать.

– С какой стати?

– Я общалась с Дашкой, а ты… – Она выдержала театральную паузу. – Ее ненавидела!

– Неправда, – возмутилась Ада.

– После тебя не успела постель остыть, как та, кого ты считала подругой, в нее прыгнула.

– Это было давно!

– Да, но она вернулась с ребенком, которого родила от Артура. Им она могла привязать его к себе. А тебе нечем. Поэтому ты и следила за ним, чтобы изучить.

– Ты чего, дура, несешь? – вышла из себя Аделаида.

– Это не я, – примирительно проговорила Сорока. – Так судачат. Кто-то видел тебя на заправке, куда всегда заезжал Артур, когда вы были вместе. Другой – в его любимой кофейне.

– Совпадение!

– Третий – как ты ехала вчера из аэропорта за его золотой «Ауди». Будешь отрицать?

– Дорога одна. Мы случайно пересеклись…

– Как и с новой девушкой Артура сегодня утром?

– Машка, ты должна была работать в разведке. Такой талант пропадает. Объясни мне, как ты могла не знать еще полчаса назад о смерти Даши и задержании Артура, а сейчас пуляешь в меня фактами, как бумажными катышками из трубочки? – Она вспомнила, как их такими обстреливали мальчишки в начальной школе.

– Собрала информацию. Как оказалось, я все еще это могу.

– Конечно, да. Ты же…

– Сорока? Все меня так называли, не правда ли? И не только из-за фамилии. Сплетницей меня считал не только Николя, вы все. Когда он меня обозвал так, я перестала совать нос в чужие дела. И что же получила?

– Что? – Ада реально не поняла.

– Вы сами все мне звоните, чтобы о чем-то рассказать. В клювике притаскиваете информацию. Зачем? Чтобы подкормить меня, как птенчика?

– Я пришла к тебе за советом.

– Не болтай.

– Серьезно говорю. Ты права, я еще питаю чувства к Артуру, поэтому хочу помочь ему хоть чем-то.

Сорока тут же сменила гнев на милость. Советчица – это тебе не сплетница, звучит круто.

– Я бы на твоем месте сидела на попе ровно, – церемонно проговорила Мария. Слово «попа» с тоном не сочеталось, и Ада едва сдержала смешок. – Мурадян-старший обо всем позаботится. Если у него не получится сына вытащить, это не удастся никому.

– Может, ты умудришься разузнать такое, о чем никто не расскажет ни адвокату Артура, ни следователю? Если так, мы вместе с тобой поможем ему. – Она задумчиво пожала плечами. – Ты с Дашей общалась, так? И она наверняка тебе рассказывала, от кого у нее сын.

– От Артура.

– Брось!

– Вообще-то не совсем так. Она, как партизан, молчала. А я несколько раз спросила, кто папа Давидика.

– Мальчик, значит?

– Да. Очаровательный пацан. Кучерявый. Да я тебе сейчас покажу его, мы фоткались вместе. – Сорока достала телефон, стала искать нужный снимок. Их в мобильном было огромное количество. – Ага, вот, смотри.

Ада глянула. Даша и Маша держали за руки Давидика. Обе были на каблуках, и ноги пацана болтались в воздухе. Все смеялись.

– Шикарная фотка, – отметила Ада. – Вы на ней как счастливая лесбийская семья.

– Дашка так же сказала и запретила ее публиковать. Как тебе пацан?

– Хорошенький. – Она увеличила фотографию, чтобы рассмотреть лицо ребенка. – Но на Артура не похож. Разве что волосами.

– А Дарья как-то бросила фразу: «Вот она, Мурадянова порода!» – и со значением приподняла бровь. – Давид неугомонный. За ним глаз да глаз. Хулиган. Вырвался, побежал за кошкой, а он едва пошел. Волосы по ветру. «Бесенок кучерявый!» – выпалила Даша. А потом про породу добавила.

– Если папа мальчика Артур, почему она не согласилась на ДНК? – растерянно протянула Ада.

– Не была уверена.

– В чем?

– В его отцовстве. Думаешь, она только с Артуром спала?

– Нет?

– Свечку не держала, но ходили кое-какие слухи.