Грызня за берса (СИ) - Дмитрий Анатольевич Гришанин

Ты че творишь, придурка кусок!.. — дальнейшие ругательства застыли у меня в горле, когда увидел взирающие на меня с верхотуры подсвеченные зловещим багрянцем закатившиеся бельма глаз неупокоенного мертвеца.

Теперь он мой. Отступись! — раздался в голове незнакомый зловещий шепот.

— Да хрена лысого тебе, сука! Это мой Зараза! — зло фыркнул я в ответ и призвал в правую руку топор.

Интерлюдия 4

— Деда, это неправильно! — топнула ножкой материализовавшаяся в загоне огненная фигура десятилетней девочки. — Денис — хороший! И мне понравился его бычок. Поэтому я не хочу…

— Прекрати, Непа, — перебил Псих, появившийся одновременно с внучкой возле хозяина и питомца, статуями застывших напротив друг друга. — Мы не в праве вмешиваться в Большую игру. Денис — игрок, и он самостоятельно принимает решения.

— Деда, но они ж обманут его. И он может погибнуть!

— А может и нет, — хмыкнул в бороду Псих. — Как видишь, на текущим этапе союзное вмешательство сработало исключительно на руку нашему Дениске. Его возвысили. Ему снова подарили время, и возможность к усилению.

— И расставили параллельно ловушку, избежать которой, без нашей подсказки, он вряд ли теперь сможет, — неожиданно мудро для маленькой девочки парировала Непа.

— Никаких подсказок, внучка. Мы не в праве вмешиваться в Большую игру.

— Это не честно!.. Смотри, как он сражается за бычка!

— Потому что это его питомец. А долг любого хорошего хозяина: заботиться о своем питомце. У них длительная ментальная связь. Он к нему прикипел.

— Нет, это гораздо больше, чем забота. Денис рискует жизнью за него.

— Прекрати сгущать краски. Мы оба знаем, что вероятность гибели игрока в подобном испытании невелика.

— Мы знаем, но он-то нет. И все равно, без колебания, смертельно рискнул!

— Ох уж мне этот юношеский максимализм, — закатил глаза Псих.

— А, может, ну хоть чуть-чуть намекнем ему потом, а?

— Нет, Непа! Нет, нет, и еще раз нет!

— У-у, злюка!

— Своим вмешательством, даже незначительным, мы разрушим его игру. И, значит, лишь гарантированно ему навредим.

— Деда — злюка!

— Непа!..

— Да поняла я уже, — надула губки, девочка.

— Вот и славно… Ну вот, что и требовалось доказать! Иди, приветствуй, победителя.

Глава 41

На интуитивном уровне пришло понимание, что попытка расчленить зомби-быка в этом заливаемом потоками воды сюрреалистичном кошмаре, приведет к гибели в реале эволюционирующего питомца. Из-за чего мне пришлось сдержать атакующий порыв, и начать схватку с осторожной разведки, предоставив инициативу противнику.

Лежащий в булькающей луже грязный мертвый язык с противным чавкающем звуком втянулся в смрадную пасть зомби-быка, и многотонная туша качнулась вперед, норовя сбить с ног и растоптать мою относительно мелкую тушку. Но лишенный проворства живого грома-быка зомбарь-великан, разумеется, промахнулся мимо цели. Я же, мгновеньем раньше скастовав Рывок батута, сквозь пелену дождя ракетой взмыл вверх и, приземлившись босыми пятками на склизкий скат бронированной шеи исполина, вынужден был тут же стопорить скольжение вниз топором, врубив его в мертвую плоть на всю глубину широко лезвия, и буквально повиснув в следующую секунду сбоку от шеи на заякоренном топорище.

Боли от глубокой рублей раны в шее зомби-бык, ожидаемо, не ощутил. Но дополнительную нагрузку на шее прочухал достаточно быстро, и задержка врага в мертвой для багровых гляделок зоне ему, конечно же, не понравилась. Гигант затряс рогатой башкой из стороны в сторону, и меня заполоскало на верхотуре, как одинокий осенний лист на голой ветке. Но за первую секунду относительно спокойного зависания на топорище, перед началом бешенной тряски, я успел рассмотреть сквозь пелену льющейся с неба воды, огромный шипастый ошейник (Ошейник скорби), снова обнаружившийся в основании шеи зомби-быка, и отходящие от него куда-то в размытую дождем мглу здоровенные звенья цепи (Цепь подчинения). Тут же на интуитивном уровне мне пришла догадка, что, для освобождения эволюционирующего пита из-под негативного влияния заклинания Смерти, здесь и сейчас от меня требуется реально срубить с зомби-быка эти чудовищные путы. Для реализации этой придумки нужно было: забраться обратно на скользкую шею, отпустить топорище и, не напоровшись на торчащие из ошейника пики-шипы, соскользнуть к основанию, затем по новой призвать в руку топор и коронным сдвоенным перерубить шипастую удавку.

Однако, я не успел даже закинуть ногу на склизкую шейную броню монстра, как начавшаяся чудовищная болтанка поставила жирный крест на реализации задумки. Оставалось лишь уповать на удачу, когда свободной от топорища рукой вслепую скастовал Зеркальный шаг, и вызванный техникой двойник стал рядом что-то звонко крушить топором.

Сорвавшаяся-таки со скользкого топорища правая ладонь еще через пару секунд лишила меня связки с мотающейся шеей и, улетая сквозь ливень в сторону, краем глаза я успел зафиксировать в районе загривка рогатого исполина одинокую фигуру в плаще, широко размахивающуюся топором и нацеливающую очередной свой удар куда-то в скопление пик-шипов под ногами.

Ускорение летящего вниз топора увы ненамного превосходило скорость моего свободного полета. Пронзая своей тушкой дождевые струи, я слишком быстро отдалялся от сотворенного техникой двойника, и не успел увидеть концовку размашистого удара, исчезнувшего в сомкнувшемся дождевом мареве.

Достигнув же, наконец, земли, вместо раскисшей глины и грязи, я болюче приложился левым боком об твердый, как камень, пол загона.

— Поздравляю, у тебя получилось, — раздался сбоку довольный голос Психа.

— Ура! Бычек снова здоров! — резанул по ушам восторженный девчачий крик.

— Муууу!.. — вторил ему тут же благодарный заразин рев.

А когда застлавшая взор кровавая пелена развеялась и зрение окончательно прояснилось, я обнаружил перед глазами ухмыляющийся огненный лик склонившегося наставника и услышал до зубовного скрежета знакомое брюзжание:

— Че разлегся-то? Тебе еще четыре алтаря из-под княжеского носа от скверны освобождать! Так что ноги в руки и вперед! Цигель, цигель, ай люлю!

Глава 42

— Ну вот, это ж совсем другое дело, — удовлетворенно хмыкнул я, озираясь сквозь зажатые края капюшона с пятиметровой высоты на унылые просторы Чертогов тлена.

— Кшшшь! — раздался снизу голос измененного питомца.

— Ой, да ладно… Сам-то сейчас чем лучше аборигенов? Такой же вонючий и облезлый.

— Кшшшь!

— Все-все, прости. Это ж я так, чисто по приколу. Разумеется, ты воняешь лишь временно.

— Кшшшь!

— Извинился же уже… Э-э, куда сворачивать? Прямо иди!

— Кшшшь?

— И че? Дави нафиг эту толпу! Ты ж вон какой здоровый, че они тебе сделают⁈

— Кшшшь!

— Да ты прикалываешься что ли? Что значит: касаться к вонючкам неприятно? Ты на себя-то глянь, ведь точно такой же сейчас, как они.

— Кшшшь!

— Временно, постоянно — это все лирика. Ща ты огромный вонючий зомби-бык, и опасаться замараться в чужом дерьме в таком состоянии — это очень тупой прикол. Не находишь?

— Кшшшь!

— Слышь ты, эстет недоделанный, дави зомбарей сказано! Это приказ! Нам как можно