Реванш для принца (СИ) - Вознесенская Дарья

Песню подхватила еще одна… и еще. И вот уже все непримиримые пели, кто громче, кто тише, добавляя хлопки ладонями, удары по земле.

Ритмы ускорялись и усложнялись… А несколько человек поднимается и начинает танцевать.

Я никогда не видела шаманов, их танцы и призыв к сущему, но первым делом мне подумалось именно об этом. Или о трансе хиппи.

Танцующие были погружены внутрь себя, их пятки выбивали из земли комья, их руки подрагивали, а плечи ходили ходуном. Их движения становились все раскрепощенней и чувственней — женщины с голой грудью призывно изгибались и водили бедрами, самодостаточные и свободные, предлагающие себя как будто всем одновременно — присутствующим — но еще и земле, и небу.

Я смотрела, как завороженная, на силуэты на фоне костра.

Чувствуя запах разгоряченной плоти, слыша, как в песне все чаще раздаются стоны, видя, как полуобнаженные тела соприкасаются друг с другом и скользят друг по другу…

Я чувствовала одновременно и смущение, и возбуждение и… страх. И даже не понимала, чего боюсь, пока не увидела, что несколько женщин подхватили под руки ошеломленных Златана и Леона и фактически обвили их, как лианы, вынуждая следовать им, древним, как сама Вселенная, желаниям и ритмам, танцевать и…

Готовиться к чему-то большему?

Прикусив губу глянула на Лорда, что сидел поодаль от меня, по ту сторону костра… и отвернулась.

Весь вечер он меня будто избегал. Не заговаривал, устроился подальше. И вот сейчас — на его лице было знакомое спокойствие, но он… не смотрел на меня.

Как там сказали? «Упакованная в одежду девка»?

А может быть такое, что смотреть на меня ему просто не интересно?

Конечно, благодаря тому, что я землянка, я не краснела и не убегала в ужасе от этого действа, но… я отдавала себе отчет, что где бы я ни родилась, подобной готовности давать и получать удовольствие на глазах у всех у меня не было.

И вдруг это делало меня… не такой привлекательной для Эрвина?

— Никто не заберет его у тебя, амши, пока ты этого не захочешь, — раздалось вдруг рядом со мной, и я едва не пролила ташпет, который снова оказался у меня в руках.

Рядом присела… старуха. Седые дреды, беззубый рот, лицо и тело, изборозжденное морщинами. Но глаза её были молодыми… и в то же время мудрыми, как сама жизнь.

Я вцепилась в незнакомое слово:

— Амши? Что это значит?

— Это не объяснить… это чувствуют. Как мы чувствуем, что калека не пойдет танцевать.

— Он не калека! — рассердилась.

— Конечно. С виду так и есть. Но в душе…

И опять я ничего не понимала. Ведь как раз с виду Эрвин и был увечным для других… Открыла рот, чтобы переспросить, но старуха вдруг вцепилась мне в плечо, наклонилась, заглядывая в глаза, и произнесла нараспев, вбивая каждое слово мне в память, впрыскивая в кровь ужас и восторг одновременно:

Весь окровавленный кристалл

Горит неведомым огнём.

Я сам его зачаровал

Безмолвным, неподвижным сном.

Нe говорит он о любви,

И не любовь в его огне, —

В его пылающей крови

Ты вспомнишь, вспомнишь обо Мне…

Последние слова она как будто выдохнула пыльцой мне в лицо…

Предсказание? Предупреждение? Напутствие?

— Лесана? Вы в порядке?

Я вздрогнула, а женщина отстранилась. Коротко хохотнула:

— Да что с ней случится, — а потом ловко для своего возраста поднялась и отошла. Я тоже поднялась — не так ловко. Чуть пошатнулась… от впечатлений, от этого странного воздействия, а может и от алкоголя. Железный Лорд, столь неожиданно оказавшийся рядом, придержал меня.

— Все отлично.

Кроме того, что я, кажется, пьяна, да еще и обижена. На него. И взбудоражена ведьмой и всем происходящим.

— Только пойду… прогуляюсь.

Отодвинулась от Эрвина и шагнула в темноту.

И почти сразу он меня нагнал, а потом и вовсе остановил, когда мы выбрались за пределы освещенного круга.

— Что произошло? Что она вам сказала?

Подавила вспыхнувшее раздражение — вот почему он интересуется именно этим, а? — и прочитала на память стих.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И снова развернулась и пошла.

— Да подождите вы! — меня перехватили. — Куда вы убегаете?

— А что вас не устраивает? Вы же тоже… убегаете.

— О чем сейчас…

— Обо всем, — махнула рукой, — О вечере. Вы будто отстранились, будто не желаете…

— Я? Не желаю?!

Что-то в его голосе заставило меня замолчать. Я вгляделась в темноту — видела лишь его силуэт и отблеск глаз, но чувствовала много больше. Я вдруг поняла, что веду себя как истеричная дура — сама придумала, сама обиделась.

— Я сдержанная, я другая, а вам может быть хочется… — начала осторожно.

— Хочется, — голос прозвучал совсем близко, и я поежилась от мурашек, — Только не уверен, что вам понравилось бы, если бы я проявил это желание… там. Я лишний раз боялся подойти, чтобы не стать несдержанным.

А теперь Эрвин встал очень близко, почти впритык… и обвил железными пальцами мою талию.

Черт. Я опять все неправильно поняла. Почему я не подумала о том, что на него все эти картины могут подействовать определенным образом? Сглотнула. И тихонько произнесла:

— Так может хорошо, что я… отправилась прогуляться?

— Просто замечательно, — выдохнул мужчина и… поцеловал.

Этот поцелуй ощущался гораздо глубже первого. Как будто приправленный магическим воздействием.

Горячее — до растекающейся лавы в крови.

Ярче.

Слаще.

Я моментально начала задыхаться от нехватки воздуха — так мне хотелось всего и сразу, и чтобы даже на дыхание не прерываться. Прижалась к нему, обхватила его худое лицо, запустила пальцы в жесткие волосы, почти повисла…

Он не возражал. Держал меня так крепко, как мне этого хотелось, и целовал, пока у меня не закружилась голова и не ослабели ноги.

А потом губы Эрвина спустились ниже. Подбородок, шея, ямка под ней… Я оказалась в какой-то странной позе, полулежа на весу — наверное это было возможно благодаря его многочисленным клешням и ухватам, но было наплевать. Хотелось вот так вот, странно, но только чтобы его губы не останавливались, чтобы стоны и хриплое дыхание не прекращалось…

— Буэаяяяя!

Громкий визг разорвал мнимую тишину, и я вздрогнула. Эрвин отстранился и быстро осмотрелся. И хмыкнул.

— Озерная птица…

— Да? Похоже, что её только что вырвало… — сболтнула, не подумав. И прикусила язык, чтобы не продолжить нести эту чушь… а потом хихикнула. И снова. И вот уже хохотала, окончательно сбрасывая напряжение сегодняшнего дня, да так, что слезы выступили на глазах.

Замерла.

— Вы… смеетесь? Вы только что засмеялись!

— Похоже… на то, — проскрипел удивленно Лорд.

Радостно покачала головой, и сказала:

— Знаете, у нас на Земле традиция — если с кем-то вместе посмеялся, то можно говорить этому человеку «ты».

— Серьезно? Удивительный мир… у тебя.

Он притянул к себе, укрывая от ночной прохлады и некоторое время мы еще стояли так, успокаиваясь.

— Лесана? Эрвин? Вы где? — раздалось неподалеку. Похоже, Златан отправился искать своих потеряшек. И чего ему не танцевалось дальше?

— Мы здесь! — крикнула, приводя в порядок одежду, которая каким-то образом растрепалась.

— Пойдемте, нам предоставили ночлег!

— Чудесно, — пробормотала и двинулась в сторону костров. И правда чудесно — я опять почувствовала, что валюсь с ног. И вдруг почувствовала — Эрвин не просто пошел рядом, но обнял меня за талию и притиснул к своему боку так, что идти стало трудно.

Плевать.

Улыбнулась.

Я бы не променяла эти объятия на скорость.

Граница

Мы не стали задерживаться у непримиримых.

Не то что бы нам не хотелось — никто нас и не приглашал. Это общество и правда было свободно — в том числе от необходимости быть гостеприимными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С Осом было грустно расставаться. Но я понимала, что он если и может где вспомнить или почувствовать себя на своем месте, так это в своей родной стихии. Похоже, у него была своя роль в этой истории. Если бы мы не спасли его, может и не преодолели с такой легкостью земли Миявы. А так уже практически подбирались к границе с Рубиновым королевством, вместе с непримиримыми — те то ли решили проводить, чтобы с нами ничего не случилось. То ли сопроводить, чтобы мы ничего не натворили.