Сломанные - Маргарита Абрамова

тебя было настроение, то после того, как посидишь под их светом, оно точно испарится. Желтый дом называют в народе сие место. Старые выключатели, красная пожарная кнопка в коридоре с табличкой выход и лампой над ней, схема эвакуации и стенд. Одинокая капельница, оставленная и забытая.

Угнетающая атмосфера. Стены здесь и правда желтые. На них висят картины. Пейзажи. Наверное, они должны успокаивать. Но они висят высоко, что не обращаешь на них внимания. А когда замечаешь, тебе до них нет дела. Ну пасется корова на лугу, а вдалеке виднеется белая церковь. Только злит. Словно в тумане все, сознание заволокло поволокой, как пленкой покрыли. Возможно, это действие успокоительных, живот странно ноет, не помню когда ела в последний раз. И какой день сегодня не помню.

То ко мне в палату приходили, то меня куда-то водили, но я все больше лежала. Меня постоянно знобило, не могла согреться.

- Я сомневаюсь, что в этом заведении ей смогут помочь…

- А где смогут? У тебя есть средства чтобы поместить ее в платную? Там из вас будут тянуть деньги и лить сладкие речи, успокаивая вашу ...

Представила как папа сверкает глазами, когда он зол его глаза темнеют. А лицо заостряется.

- Ты же сам врач. Я постараюсь помочь ей. Никто не собирается из нее делать овоща…

- Я не могу больше видеть ее в таком состоянии, - голос был очень печальный, захотелось обнять отца, сказать чтобы не переживал.

Затем дверь отворилась и в палату вошел молодой мужчина, одетый в белый халат, а следом папа. Весь осунувшийся, таким его видела только после смерти мамы. Вспомнила почему я еще живу, не хотелось, чтобы он снова переживал.

Сжалось в груди, осмотрелась вокруг и осознание, что я в больнице, пронзило меня как стрелой в сердце. Так это из-за меня папа так волнуется? Хотела вспомнить почему я здесь, но голова раскалывалась и не давала проникнуть к воспоминаниям. А когда все же получилось достучаться до памяти, то слезы полились градом. Сквозь них, сфокусировала взгляд на родном человеке, единственным кто остался у меня в жизни.

- Папа, - губы сами раскрылись.

А он улыбнулся, так счастливо, подбежал и охватил мою голову руками, зацеловывая макушку. Стало легче, тепло и защищенно. Он отстранился, продолжая держать лицо в своих ладонях, и посмотрел мне в глаза.

Больше не получилось произнести и звука, хоть и хотелось его успокоить. В горле стоял огромный ком. Нет не так, все тело словно охватил спазм, словно пружину сжали и она никак не могла вернуться в прежнее состояние.

- Доченька, Кирилл Андреевич тебе поможет.

Кивнула. Пусть так. Снова захотелось спать. Очень. Как не старалась не смыкать веки, они тяжелые, словно каменные, закрывались. Топот удаляющихся ног был очень громкий, сочетался с гулкими ударами сердца. Сон принес лишь кошмары. Потом наступало вязкое пугающее состояние на грани пробуждения. Не хотелось просыпаться, но и видеть эти картины было страшнее.

Лучше мне не становилось, я ничего не хотела, находилась в какой-то апатии. Отец перестал приходить. Если его визиты держали меня на плаву, то его отсутствие обрывало связь с реальностью. Можно было не стараться выглядеть сильной, хотя с моим то видом это вряд ли мне удавалось.

А потом оказалось, что он не занят, а он просто физически не мог прийти.

Папа за эти три месяца оказался за решеткой. Это был еще один удар для меня. Остаться один на один с действительностью. В голове был полный сумбур. Сначала я связывала, что произошло со мной и тем, что отец теперь заключенный. Но на первом свидании он опровергнул это. Сказал, что это была врачебная ошибка, а точнее врачебная халатность, из-за него на столе умер человек. Я все равно корила себя, пусть косвенно, но из-за переживаний за меня, он мог быть рассеянным и допустил неосторожность. А в его профессии это чревато, тебя не просто уволят, тебя накажут по всей строгости закона, потому как ты не услуги оказываешь и не работаешь на производстве, а от тебя зависит жизнь другого человека.

Неожиданно началась осень, дождь убивал всякую надежду на лучшее. Я много плакала. Могла часами сидеть и реветь, но слезы имеют особенность заканчиваться, оставляя взамен себя пустоту. Без учебы было тяжело, хотелось иметь хоть одну постоянную константу. Вставать с утра и идти на пары, выполнять задания и готовиться к семинарам. В танцевальную группу не хотелось, то, что поселилось внутри, не хотело развлечений, не хотело публику, хотелось просто занять себя, а не маяться днями дома. Номеров девочек у меня не было, они остались на утерянном телефоне, в социальных сетях мне никто не писал, сама не горела желанием с кем-то общаться.

Наравне со слезами заканчиваются и деньги. Отцовские сбережения постепенно уменьшались, прекрасно представляла, что на много их не хватит.

Понимала, что ничего не умею делать, однажды увидела объявление о наборе на курсы графического дизайна и по сопровождению программного обеспечения вычислительных машин. Вспомнила, что раньше баловалась рисованиям и можно попробовать. Попала в льготную категорию, начала обучаться. Понравилось, там меня заметила девушка, сотрудница как раз моей компании, в которой я сейчас работаю. Пригласили меня стажером, я согласилась.

Записка, написанная моим почерком, самой себе, и Кирилл Андреевич на сеансах психотерапии постоянно напоминал, чтобы я не ворошила прошлое, особенно сейчас, когда мозг приспосабливается к новой реальности и он может не выдержать. Меня всегда пугала эта фраза «может не выдержать», казалось, что стоит мне все вспомнить и не приходить на закрепляющий сеанс гипноза и я стану сумасшедшей. Вдруг все настолько плохо. Читала литературу с похожими ситуациями и случаи действительно были. Не сильные личности со слабой психикой не выдерживали. Не считала себя слабохарактерной, но проверять боялась. Пусть буду лучше трусихой, чем душевно больной. На людей с разными диагнозами насмотрелась, некоторых я теперь не боялась, а воспринимала по другому. Когда проникаешься проблемой человека, когда она рядом сморишь все под другим углом. Но понимать это одно, а быть – это совершенно другое.

То, что сделал Кирилл Андреевич – уникальный метод, не каждый врач на такое способен и не каждому пациенту он подходит. Таких специалистов по гипнозу в нашей стране можно по пальцам пересчитать. А это был именно он гипноз. С моего позволения мне заблокировали часть воспоминаний, травмирующих психику, мешающих спокойной жизнедеятельности.

Помню, как проснулась резко, как после продолжительного сна. Распахнула глаза и стала рассматривать обстановку вокруг. Я была