Вероятность возвышения (СИ) - Ануфриев Вячеслав

— Ой, у тебя гости? — насторожилась просочившаяся через приоткрытую дверь Нолия. — А я поговорить хотела.

— Заходи, она уже уходит, — приветливо улыбнулся я, мысленно с лёгким сожалением повелев Марше идти в то самое подвальное помещение, где мы с Дитой заключили навязанное мне соглашение. Если с той штукой, которая попала в организм аватары с каплей крови всё пойдёт, как задумано, то к завтрашнему вечеру личность девушки уже восстановится.

— Альна передаёт тебе приветствие и горячую благодарность, — с подозрением девочка проводила взглядом выходящую Маршу, после беззаботно забралась в кресло, — я только что от неё. Ты знаешь, у неё и правда есть способности! Наставница Тина взяла её в личные ученицы, и очень хвалит. Говорит, Аля способная. Я так рада за неё! А Ива говорит, что рада, а сама вздыхает и завидует, вот.

— А ты тоже завидуешь? — я тоже уселся на стул, поскольку зачем стоять, когда можно сидеть.

— Не-а, я уже привыкла, что никакой одарённости нет, — отмахнулась Нолька, — это только мама на что-то надеется. Слушай, а за что тебя наставница Тина так не любит? Как я твоё имя упомянула, так она сразу хмурая стала.

— Это взрослые вещи, которые касаются только нас, — печально вздохнул, вспомнив, как мне было хорошо с ней. Видимо, ничего не вернуть. Ладно, чего впустую сожалеть, зато жив остался благодаря ученическим связям. — Слушай, у меня же для тебя подарочек есть.

— Правда? — моментально оживилась только что хмуро бурчащая под нос, что она тоже взрослая, девочка, — обожаю подарки! А что это?

— Сейчас покажу, — встав и подойдя к тумбочке, я сделал вид, что шарю внутри, сам мысленно активировал «карман», и в моей руке появилось моё карамельное творение. Петушков на палочке этот монстр ни разу не напоминал, нечто среднее между огромным гвоздём и грибом на толстой ножке. Только сейчас сообразив, что никакой палочки я к этому сладкому предмету не сообразил приделать, хотя в изучальне было из чего, я повернулся к девочке, держа в руках подарок. Будем надеяться, хотя бы вкус нормальный получился.

— Это гриб? — удивилась Нолия, подскочив ближе и рассматривая карамельную отливку. — А почему он коричневый весь?

— Это не гриб, это сладость. Её облизывать нужно. Попробуй, — кляня себя за недогадливость, протянул неказистый подарок гостье. — Держи здесь и пробуй.

— Ух ты! Он такой сладкий! — облизнув кусочек и почмокав, Нолька сильно обрадовалась, — невероятный вкус! Что это?!

— Называй его просто «сладкий петушок», — ухмыльнулся я в ответ, поскольку остаться серьёзным, глядя на эту чистую незамутнённую радость, было невозможно. В местном языке не было аналогов, поэтому я назвал это изделие так, как оно именовалось тогда, когда я был маленьким. Хотя на петушка этот предмет мало походил. Надо было назвать его «сладкий гриб», было бы логичнее.

Впрочем, закрывшую глаза от удовольствия девочку странное название вовсе не заботило, причмокивая и даже слегка мыча, она с головой ушла в мир вкусовых ощущений, не обращая внимания ни на что вокруг. А вот я в шоке обратил, поскольку со стороны картинка сильно походила на то, будто сладкоежка с невероятным наслаждением обрабатывает ртом чей-то мужской агрегат. Когда она принялась, чуть постанывая, ритмично насаживаться ртом на стержень, помогая себе руками, активно при этом облизывая его языком, я сглотнул и принялся напоминать себе, что ей всего тринадцать и девочка даже не понимает, что делает. Однако, после того, что было с Бертой и Маршей, в голову всё равно полезли развратные мысли, которые вновь были прерваны стуком в дверь.

— Дин, ты тут? — В комнату ко мне заглянула та, которую я не особо хотел видеть, а в данное мгновение особенно. Увидев мой и Нолькин силуэт, Лилия с приветливой дружелюбной улыбкой шагнула внутрь, однако разглядев, чем именно занимается даже не заметившая гостью девочка с подозрительно напоминающим мужской корень предметом, застыла в ступоре. Вспомнив слова Ринды о ненависти вошедшей к детолюбам, возможно из-за травмы детства, я мысленно отвесил себе фэйспалм. Однако, прислушиваясь к эмоциям неожиданно красиво одетой, не менее привлекательно причёсанной Лилии, я не заметил ни ненависти, ни злобы, ни гнева от увиденного, хотя выглядело всё происходящее очень двусмысленно. Зато в избытке нарастало другое чувство, и это в корне меняло дело, поскольку теперь в моей голове сложилась совсем другая картинка психологического портрета недавно спасённой мной девушки и её взаимоотношений с окружающими.

Глава 21: Взыскание.

— Это не то, о чём ты подумала, — равнодушно заверил я всё ещё недвижимо наблюдающую за подругой расширенными от удивления глазами привлекательную брюнетку. — Я просто угостил Нолию одной вкусной штукой. Попробуй сама, если не веришь.

— Точно, попробуй, — девочка, наконец, заметила вошедшую и заулыбалась испачканными коричневым губами, протянув ей моё уже изрядно облизанное карамельное изделие, — штука Дина очень вкусная, тебе обязательно понравится.

— Я и так вижу, — Лилия кинула злобный взгляд на меня, но меня это нисколько не устрашило, ведь я знал его истинную причину. — Интересно, почему именно такой формы? Другой нельзя было?

— Не знал, что ты не любишь грибы, — стараясь не улыбнуться, парировал я, — какую отливку нашёл, такой формы и сделал. И вообще, ты зачем пришла? Поблагодарить за спасение жизни?

— Нет, то есть, да, но это не главное, — стушевалась гостья. Глядя на её внешний вид, более подходящий для свиданий, а не разговоров, я заметил то, чего не видел раньше — девушка может выглядеть и вести себя очень привлекательно, когда хочет произвести впечатление. — Мы можем об этом поговорить наедине? Нолечка, ты не оставишь нас одних?

— Идите в другую комнату и разговаривайте, сколько хотите, — безапелляционно заявила дочь Карлы, не желая покидать удобное кресло и прекращать поглощение сладкого. — Мне и здесь неплохо.

Не став спорить, я молча ушел в следующее помещение и улёгся на кровать, бесцеремонно разглядывая напустившую на себя смущённый вид вошедшую за мной Лилию. Догадаться, зачем она здесь, не смог бы только полный придурок. Когда гостья, наконец, заговорила, я с некоторым облегчением понял, что всё таки не полный придурок.

— Я бы хотела выкупить у тебя свой амулет, — девушка выглядела так, словно могла побороться за главный приз на конкурсе няшных скромниц. Меня, видевшего на этом милом личике куда более злобное выражение, а главное, чувствующего настоящие эмоции собеседницы, эти метаморфозы, само собой, не обманули. — Тот самый, который ты без разрешения забрал у меня после поединка.

— А что, я не имел права забрать свой выигрыш? — деланно удивился я. — Надо было обсудить этот вопрос сразу после твоей попытки меня убить. Ах да, мы были немножко заняты, ты самую малость умирала, а я чуточку пытался этого не допустить.

— Я очень тебе благодарна за спасение, но давай вернёмся к амулету, — Лилия скромно сложила руки в просящем жесте. — Готова прямо сейчас заплатить тебе десять золотых. Сделка?

— А ты полностью оправилась после ранения на дуэли? — преувеличенно заботливо осведомился я, изобразив на лице участие. — Удар головой о камень при падении после взрыва амулета, как я смотрю, был слишком сильным. Ну или ты держишь меня за не знающего цен деревенщину. Тысяча золотых и он твой.

— Что?! Да за эти деньги можно увешаться амулетами с ног до головы! — Вот теперь Лилия больше походила на саму себя, с мечущими молнии глазами и пальцами, которые, судя по судорожным сжатиям, уже душили шею одного наглого вымогателя. — Пятнадцать золотых и ни монетой больше! Или я ухожу!

— Уходи, — усмехнулся я. — Если тебе так нужен родовой амулет, что ты унизилась и пришла ко мне, значит, ты заплатишь мне любую цену. Штучная работа, без образца никакой мастер не возьмётся за создание такого же. Так что тысяча — вполне справедливая цена. Мог и больше заломить.

— Ну подумай, зачем он тебе? — Лилия моментально успокоилась и принялась изображать из себя невинную жертву. Вместо того, чтобы уйти, как угрожала, она подошла и присела поближе ко мне. Хорошо, так куда больше вероятности того, что прислушивающаяся к разговору Нолия ничего не услышит. — Тебе же от амулета никакой пользы, а меня родители убьют за его потерю. Давай хотя бы какую-то более справедливую цену.