Шумерская погремушка - Наталья Николаевна Александрова

тебе, да еще с чужого компьютера… надо же допустить такой прокол! Расслабилась, потеряла бдительность…

– Ты сказала! – Исайя усмехнулся уголками губ. – Так кто же ты и кто тебя послал?

Розалия Степановна в волнении смотрела на темную махину своего дома.

Время тянулось убийственно медленно, и ей казалось, что прошло уже не меньше часа с тех пор, как Ксения исчезла за оградой особняка, но, взглянув на часы, она с удивлением поняла, что миновало только пятнадцать минут.

Вдруг в окнах гостиной вспыхнул свет.

Розалия не видела, что там происходит, но ощутила нарастающее беспокойство.

В это время Елена проснулась и подняла голову. Должно быть, ей передалось беспокойство матери.

– Артем… – проговорила она невнятным, хриплым голосом, – где Артем? Я должна поговорить с ним… немедленно поговорить… я узнала такое… я не могу поверить…

Розалия Степановна почувствовала, что от тела дочери идет влажный жар, лицо ее горело. Немудрено – в ледяной осенней воде она наверняка простудилась, и у нее поднялась температура.

– Девочка, ты больна… – проговорила Розалия и заботливо погладила дочь по волосам.

– Артем! – повторила Елена и вдруг уставилась на светящиеся окна дома. – Он там! Я должна спросить его…

Она оттолкнула мать, порывисто поднялась, открыла дверцу и выскочила из машины, завернувшись в плед, как в купальную простыню.

Розалия Степановна не успела ее остановить, она кинулась следом за дочерью, схватив первое, что попалось ей под руку, – куртку Ксении, которая осталась на сиденье.

– Леночка, постой! – окликнула она дочь. – Подожди… ты больна… надень хотя бы это…

Но Лена не слушала ее. Она распахнула калитку, которая оказалась не заперта, и бросилась к дому.

– Стой! – Розалия Степановна бежала за дочерью, но не могла ее догнать.

Вдруг вокруг вспыхнули фонари над крыльцом и по сторонам дорожки – это сработало реле освещения. В этом ярком свете Елена взбежала на крыльцо и исчезла в доме.

Розалия Степановна последовала за ней.

В доме было темно, только в гостиной горел свет – и оттуда доносились приглушенные голоса.

Розалия Степановна пересекла коридор, вбежала в ярко освещенную гостиную – и увидела высокого человека с длинными седыми волосами, который одной рукой держал Елену за шею, как кошка держит за шкирку котенка. В другой его руке была какая-то штука, похожая на маленький арбалет, направленный на стоящую чуть в стороне Ксению.

– Вернулась! – проговорил седовласый человек, встряхнув Елену, как тряпичную куклу. – Ты снова в моих руках, и мне надлежит решить судьбу твою! Душа твоя будет взвешена на весах правосудия, и определена будет судьба твоя…

Елена не слушала его, она тянулась к креслу, в котором кто-то сидел, и повторяла на одной ноте:

– Артем… Артем… Артем… как ты мог…

Ксения в это время тихонько, крошечными шажками продвигалась к седоволосому, пока Елена ныла на одной ноте.

Вдруг она вздрогнула, как от удара, и вскрикнула:

– Это не Артем! Кто это? Куда вы дели Артема? Я должна немедленно увидеть его!

– Да замолчи уже! – выкрикнул седой человек, и тут он услышал шаги Розалии Степановны и повернулся к ней.

– Ты? – выпалил он и перевел на нее арбалет. – Быстро добралась!

Розалия Степановна попятилась и уронила на пол куртку Ксении, которую все еще держала в руках.

Из кармана куртки выпала старинная погремушка и покатилась по полу к ногам Ксении. При этом она издавала нарастающий дребезжащий звук.

Ксения наклонилась, молниеносно подхватила погремушку и в прыжке ударила ею по голове седовласого.

Раздался грохот, как от близкого удара грома, и тут же наступила тишина.

Розалия Степановна, помня инцидент в клинике, успела вовремя зажать ладонями уши.

Лена изумленно оглядывалась по сторонам и что-то несвязно бормотала. Ксения стояла с широко открытым ртом и выпученными глазами. Седовласый уронил арбалет и замер посреди комнаты с глупым и удивленным лицом.

Розалия Степановна опомнилась первой, наклонилась и подняла арбалет – пока это не сделал седой бандит. Опасливо держа оружие двумя пальцами, она протянула его Ксении:

– Возьми, деточка, наверное, ты с этим умеешь обращаться! А я никогда не держала это в руках.

– Что? – переспросила Ксения. – Я ничего не слышу! Оглохла!

Тем не менее она уверенно взяла арбалет и направила его на седовласого:

– Стоять! Руки за голову!

Тот, однако, не подчинился. Он с недоумением взглянул на оружие и произнес какую-то непонятную, бессмысленную фразу.

– Кажется, он говорит на шумеро-аккадском языке! – подал голос Степан, умудрившийся выплюнуть кляп.

– Что – серьезно? – Ксения усиленно трясла головой и знаками предлагала то же самое сделать Елене.

– Похоже на то. И он спрашивает, что за странная вещь у вас в руке.

Тут седовласый принял горделивую позу и снова разразился длинной непонятной тирадой.

– Что это он говорит? – Розалия Степановна опасливо покосилась на седовласого.

– Ну, я не очень понимаю этот язык… тем более это какой-то незнакомый диалект… но вроде бы он говорит, что он – верховный жрец бога Энлиля и что настало время великого богослужения. Ему нужно срочно найти Зиккурат.

– Ну, это ради бога, – заявила Розалия Степановна. – Только не в моем доме.

– Понятия не имею, кто такой Энлиль, – поддакнула Ксения, – но если ему так больше нравится, пускай поищет. По крайней мере, он не проявляет агрессии.

– И ему обеспечено постоянное занятие на долгие годы. Зиккурат в нашем городе он может искать всю оставшуюся жизнь, – резюмировал Степан.

Седовласый оглядел присутствующих, осенил их каким-то величественным жестом и, высоко подняв голову, неторопливыми, торжественными шагами покинул гостиную.

– Мама, я ничего не слышу! – Елена схватилась за голову. – Что со мной, мама?

– Это пройдет, – Розалия Степановна обняла дочь и увела в спальню, – поспишь и утром будешь как новенькая.

Она вернулась, неся ворох одежды, в то время как Ксения с трудом распаковывала Степана.

– Дорогая, вот выберите, что вам подойдет из Лениного, – предложила Розалия.

– Как Лена?

– Хоть про Артема своего забыла, и то хорошо…

Ночевать они не остались, Степан сказал, что ему завтра на работу, и у Ксении было множество дел.

Шумшун, храмовый служитель, проснулся посреди ночи, в тот час, когда спит великий Энлиль, в тот час, когда животворящее Солнце находится в самой мрачной, самой глубокой части Царства Мертвых. В тот час, когда землей владеют злые духи, порождения тьмы и обитатели ада.

Шумшун проснулся резко и внезапно, как будто кто-то незримый назвал его по имени и потряс за плечо.