Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

— Да, Джубал.

Ну, пожалуй, и все, с облегчением вздохнул Харшоу. Он не испытывал такой, как сегодня, неловкости, с того самого дня, когда отец начал объяснять ему о птичках, и пчелках, и цветочках — объяснять с колоссальным опозданием.

Но Майкл совсем не считал беседу законченной.

— Брат мой Джубал, ты спрашивал меня, «кто создал мир», и у меня не было слов объяснить, почему я не грокал, что это — вправду вопрос. Я сейчас думал слова.

— Ну и?

— Ты сказал мне «Бог создал мир».

— Да нет же, нет! — запротестовал Харшоу. — Я сказал тебе, что религии говорят много самых разных вещей, но при этом большая их часть говорит «Бог создал мир». Я сказал, что не грокаю этого в полноте, но тут используется слово «Бог».

— Да, Джубал, — согласился Майк. — Главное слово здесь «Бог». — Он немного помолчал. — Ты грокаешь.

— Должен признаться, что я совсем не грокаю.

— Ты грокаешь, — уверенно повторил Смит. — Я теперь объяснен. У меня не было слова. Ты грокаешь. Энн грокает. Я грокаю. Травы под моими ногами грокают в счастливой красоте. Но я нуждался в слове. Слово это — Бог.

— Ну-ка, ну-ка, продолжай.

Майк торжествующе ткнул в Джубала пальцем:

— Ты еси Бог!

Джубал в отчаянии шлепнул себя по щеке.

— Ох ты ж, Господи ты Боже ты мой… Это что же такое я наделал. Слушай, Майк, ты успокойся. Ты меня не так понял. Ну прости меня, прости пожалуйста. Забудь все, что я тут тебе наговорил, и мы попробуем как-нибудь в другой раз. Только…

— «Ты еси это»{43}, — с убийственной серьезностью повторил Майкл. — Тот, который грокает. Энн — Бог. Я — Бог. Счастливые травы — Бог. Джилл всегда грокает в красоте. Джилл — Бог. Все делают и творят вместе… — он прохрипел что-то по-марсиански и широко улыбнулся.

— Хорошо, Майк, хорошо, но оставим пока все это. Энн, ты слушала?

— А то как же.

— Тогда напечатай. Мне нужно будет над этим поработать. Я не могу все так оставить. Я обязан… — Джубал вскинул глаза к небу, тяжело вздохнул, пробормотал «Ой, Господи», и тут же заорал: — Полундра! Все по местам! Энн! Установи на пульте «посмертное срабатывание» и жми, бога ради, кнопку, не отпуская — может, они и не к нам летят.

Он еще раз взглянул в небо, на две приближающиеся с юга машины.

— Да нет, боюсь, что к нам. Майк! Живо в бассейн! Помни, что я тебе говорил, — в самое глубокое место, ложись на дно, не шевелись и не вылезай, пока к тебе не нырнет Джилл.

— Да, Джубал.

— А тогда — давай! Шевелись!

— Да, Джубал. — Майкл пробежал несколько шагов, чисто, без брызг вошел в воду и исчез. Ноги у него были прямые, носки оттянуты, ступни сжаты.

— Джилл! — продолжал распоряжаться Харшоу. — Прыгай в бассейн, нырни и сразу же вылезай. И ты тоже, Ларри, пусть они собьются со счета. Доркас! Выбирайся оттуда и снова ныряй. Энн… да нет, у тебя же эта штука.

— Я могу прихватить свою мантию и подойти к бассейну. Начальник, эту самую «посмертную установку» — ее с запаздыванием или мгновенную?

— Н-ну, поставь тридцать секунд. Если они приземлятся, накидывай свой балахон и сразу же снова жми на кнопку. Потом жди, а когда я позову тебя — сразу отпускай. Не хочется кричать «Волки!», пока… — он сделал руку козырьком и посмотрел вверх. — Одна заходит на посадку… и как-то она сильно смахивает на арестантский фургон. Вот зараза, я-то думал, наши гости начнут с переговоров.

Первая машина на мгновение зависла, а затем села рядом с бассейном, прямо на клумбы; вторая только снизилась и начала описывать круги на высоте в несколько десятков метров. Обе они были средних — примерно на пехотное отделение — размеров и принадлежали, судя по стилизованным изображениям земного шара, не местным властям, а Федерации.

Энн отложила авральный пульт, накинула мантию, тут же торопливо схватила его и снова нажала на кнопку. Едва машина коснулась земли, как Джубал с агрессивностью пекинеса рванулся вперед.

— А ну-ка к долбаной матери с моих цветов! — заорал он высунувшемуся из дверцы человеку.

— Джубал Харшоу? — осведомился тот.

— Скажи своему раздолбаю, чтобы поднял эту таратайку и сдвинул ее назад. На траву, кой хрен он на цветы плюхнулся! Энн!

— Иду, начальник.

— Джубал Харшоу, у меня есть ордер на арест…

— А мне пофигу, хоть там у тебя ордер на короля английского — убирайтесь нахрен с моих цветов. А потом, ну как бог свят, я затаскаю вас по судам за… — только теперь Джубал заметил, с кем разговаривает (или сделал вид, что только теперь).

— Ах, это вы! — презрительно процедил он. — Интересно бы знать, Хайнрих, вы дурак или сроду так? Где вы подобрали себе такого классного пилота? Как ему права-то дали?

— Ознакомьтесь, пожалуйста, с этим ордером, — ровным терпеливым голосом произнес Хайнрих. — После этого…

— Уберите свою тачку с моей клумбы, иначе я возбуждаю дело о нарушении гражданских прав, и вам влепят такие убытки, что пенсии не хватит расплатиться.

Хайнрих заколебался.

— Сию же секунду! — заорал Харшоу. — И скажите своим олухам, чтобы смотрели под ноги. Вон тот придурок с кривыми зубами — он же вперся прямо в куст премированных роз Элизабет М. Хьюитт.

Хайнрих повернулся к своим подчиненным.

— Вы там, ребята, правда поосторожнее. Паскин, сойди с цветов. Роджерс! Поднимай машину посади ее на траву. Ну как, — взглянул он на Джубала, — это вас удовлетворит?

— Удовлетворит, когда он передвинется. Но за убытки вы все равно заплатите. Предъявите, пожалуйста, документы — и мне, и Честному Свидетелю, — а затем громко, разборчиво назовите свою фамилию, имя, место работы, должность и служебный номер.

— Вам известно, кто я такой. У меня есть ордер, дающий право…

— А у меня и безо всяких ордеров есть право приласкать вас из ружья картечью, если вы не будете вести себя в строгом соответствии с законом. Лично я не имею представления, кто вы такой. Да, вы похожи на того напыщенного идиота, с которым я говорил по телефону, но я не намерен, да и не могу удостоверить вашу личность. Это вы обязаны удостоверить свою личность, и вполне определенным способом, в соответствии с частью второй тысяча шестьсот второй статьи Всемирного кодекса — и только после этого можно будет говорить о каких-то там ордерах. То же самое относится и к этим вашим гориллам, и к питекантропу, который у вас за штурвалом.

— Все они — сотрудники полиции, находящиеся у меня в подчинении.

— А почему я должен вам верить? Вдруг они взяли свою форму напрокат, в костюмерной какого-нибудь театра, а скорее — цирка? Буква закона, сэр! Вы вломились в мою крепость. Вы говорите, что являетесь сотрудником полиции и даете понять, что имеете ордер, узаконивающий ваше вторжение. Но я не получил никаких тому доказательств, а потому на настоящий момент вы — не более чем громилы и у меня есть полное право вышвырнуть вас отсюда силой. К чему я и приступлю ровно через три секунды.

— Не советовал бы.

— Еще бы вы советовали! Если при попытке осуществить свои права я пострадаю, ваши действия из вторжения на чужую территорию превратятся в нападение, в вооруженное нападение, если эти хреновины, которыми размахивают ваши пентюхи, — действительно оружие. И гражданское, и уголовное — да я шкуру с вас сдеру и пущу на половик! А ну-ка, — Джубал размахнулся костлявым кулаком, — вон отсюда!

— Подождите, доктор. Жалко, конечно же, времени, но пусть будет по-вашему. — Полицейский побагровел, но говорил все тем же ровным, спокойным голосом.

Дальше все пошло гладко и без эксцессов. Хайнрих предъявил удостоверение Джубалу, быстро получил его обратно и предъявил снова, на этот раз — Энн. Затем он назвал свою фамилию, имя и служебный номер, а также сообщил, что является сотрудником Бюро Спешел Сервис Федерации, в чине капитана полиции. Лицо Хайнриха словно закаменело; повинуясь приказаниям своего начальника, через ту же унизительную процедуру прошли и остальные полицейские, а последним — пилот.

— А теперь, капитан, — расплылся в любезной улыбке Джубал, — чем я могу быть полезен?

— У меня есть ордер на арест Джилберта Берквиста с правом осмотра вашего участка и всех находящихся на нем строений.

— Покажите, пожалуйста, его мне, а затем — Свидетелю.

— Сейчас. У меня есть еще один ордер, аналогичный первому, на арест Джиллиан Бордман.

— Кого?

— Джиллиан Бордман. По обвинению в похищении человека.

— Господи, какой ужас!

— И еще один, на Гектора С. Джонсона… и на Валентайна Майкла Смита… и еще на вас, на Джубала Харшоу.

— На меня? Что, неужели, опять налоги?

— Нет. Соучастие в том, соучастие в сем… необходимый следствию свидетель… не будь у меня этого ордера, я арестовал бы вас и так, за создание помех действиям сотрудников правоохранительных органов.