Белый реванш - Андрей Максимушкин

– Что это означает? – удивленно поднял брови Шумилов.

– Вирус внедряется в клеточные структуры только носителей определенного генотипа и с большой долей вероятности безвреден для индивидов, лишенных определенного «маркера Ш». Я понимаю, это звучит дико, но…

– По информации из зараженных районов, вымирают целые города. Побережье Китая почти обезлюдело, это огромное кладбище, – перебил ученого Рычков.

– Подождите, пусть Андрей Олегович выскажется, – премьер вовремя остановил готовый разгореться диспут.

– Если говорить доступно, – Майоров покраснел, – вирус поражает предпочтительно монголоидов, негров и полукровок. В то же время он гибнет в организмах европеоидов. Я сам сначала не поверил, но факты – упрямая вещь.

– Охренеть можно! – грохнул маршал Андреев, выражая всеобщее мнение, затем смущенно добавил: – Извините, сорвалось.

Остальные отреагировали не менее эмоционально. Идея заболевания, поражающего только определенные расы, не укладывалась в головах и звучала абсурдно.

– В это трудно поверить, – повторил микробиолог, – но факты говорят сами за себя. По информации, предоставленной Вячеславом Ивановичем, большинство европейцев и белых американцев, находящихся на зараженной территории, не заболели. Никто из наших сотрудников консульств и диппредставительств не пострадал, то же касается и прочих европейцев.

– Информация устарела, – мрачно добавил Рычков, – в Токио умер наш сотрудник.

– Кто он по национальности? – быстро отреагировал директор Института Экспериментальной Истории и Социального Моделирования, знаменитый философ и мыслитель Сергей Перешугин.

– Не знаю. Кажется, из Сибири.

– Получается, большинству наших сограждан ничего не грозит, – облегченно вздохнул Владимир Отрогов, – это радует.

– Не все так просто, – включился в разговор Перешугин. – Впереди нас ожидает кардинальное изменение мировой политической карты, переориентация транспортных потоков, разрыв хозяйственных связей. Глобальная катастрофа ударит по всем, независимо от цвета кожи.

– Опять вы пророчествуете свой «Апокалипсис», Сергей Николаевич. СССР способен выжить даже в полной изоляции. Ваша «Теория катастроф» не подтверждается фактами.

– Ладно, давайте лучше решать, что делать с нашими гражданами-монголоидами, – вмешался Трубачев.

– Сергей Кожутдинович! – жесткий, пристальный взгляд Шумилова уперся в министра по чрезвычайным ситуациям Сергея Бойгу. Смугловатое лицо министра на глазах бледнело, многие вспомнили, что он только вчера вернулся с Дальнего Востока. Сергей Кожутдинович был смелым человеком, но в этот момент, когда до него дошло, как передается вирус и кого он поражает, ему стало не по себе. Оставалось только благодарить судьбу и шторм, помешавшие ему проинспектировать лагеря беженцев на Сахалине.

– Пожалуйста, не воспринимайте это близко к сердцу, но с этого момента вы в бессрочном отпуске. – Шумилов был неумолим, хоть и говорил мягким успокаивающим тоном.

– Постойте. Это еще ничего не значит. Я могу работать в Москве, в министерстве.

– В Москве вы тем более работать не можете. Это слишком опасно, в первую очередь для вас. Извините, но я не могу подвергать вас такому риску. Слишком ценный вы человек. – Разрозненные кусочки мозаики сложились в голове Шумилова в целостную картину.

Это напоминало знаменитых коней Апокалипсиса в облегченном варианте. Да, могло быть и хуже, гораздо хуже. По какой-то прихоти Создателя вирус поражает выборочно, и в результате население СССР пострадает не так уж сильно. Все зависит от быстроты и оперативности. Изоляция! Шумилов чуть было не подпрыгнул на месте. Только изоляция и жесткие карантинные меры для всех без исключения позволят максимально сократить людские потери. Вопрос упирается в деньги, резервы страны не бесконечны, ну и фиг с ним! Главное – выиграть время. Главное – спасти людей!

– Я понимаю вас, Сергей Кожутдинович, в такое время тяжело бросать работу, – дружелюбно улыбнувшись, Владимир Строгов положил руку на плечо Бойгу, – но и вы поймите: в Москве сейчас черт знает сколько народов и рас намешано. Это же натуральное вавилонское столпотворение. В условиях мегаполиса карантин невозможен по определению. Если лихорадка Шилдмана проникнет в столицу, мы ее не остановим. Собирайтесь в дорогу, берите семью и отправляйтесь в тихий спокойный санаторий, желательно в европейской части страны.

– Мне только дела неделю передавать, – сникшим тоном произнес министр по чрезвычайным ситуациям. Он уже смирился с неизбежным и сопротивлялся только по инерции.

– Передадите по телефону и Интернету. В Питере уже два человека заболели, не рискуйте зря. Никакого героизма в этом нет.

После короткого отступления совещание вернулось в русло жесткого делового разговора. Большинство присутствующих к этому моменту уже врубились в ситуацию и поняли, что им предстоит сделать. Остальным быстро объяснили. Краткая выдержка из отчета КГБ по ситуации в Китае действовала отрезвляюще. На данный момент умерло более двадцати восьми миллионов человек, еще столько же умрет в ближайшие дни. Число инфицированных не поддается никакому подсчету. Оценки и прогнозы специалистов дают просто сумасшедшие цифры. Информация из отдаленных районов поступает отрывочная и крайне противоречивая. На большей части территории страны – хаос. Власти нет. Некоторые наиболее благополучные районы объявили о своем суверенитете. В городах бесчинствуют банды мародеров. Посольство СССР в Пекине находится в осаде, регулярно вспыхивают перестрелки. Хорошо хоть патронов пока хватает.

В Японии ситуация пока под контролем, но число жертв уже зашкалило за двадцать миллионов. В Индокитае кровавая вакханалия. Единственными островками порядка в регионе остаются Сингапур и Вьетнам. Эпидемия уже достигла Индии, Африки, США и Латинской Америки. Единичные случаи лихорадки Шилдмана зарегистрированы в СССР, Чехии, Франции и Британии.

– Товарищ Майоров, сколько вам понадобится времени, чтобы составить окончательный перечень национальностей и рас, подверженных заболеванию? – поинтересовался Шумилов, когда завершились доклады ученых, МИДа и КГБ.

– Часть работы нами уже проведена. Сейчас институту не хватает данных по генетике переходных и пограничных рас. В Советском Союзе подобные работы практически не велись, придется обращаться к зарубежным коллегам.

– Понятно. Где можно раздобыть интересующие вас сведения? Товарищи Трубачев и Рычков, займитесь.

– Какова допустимая степень воздействия? – невозмутимо уточнил задачу председатель КГБ и потянулся к своему переносному компу.

– Желательно купить, вопрос цены не стоит вообще. Но если не получится или возникнут сложности… – пожал плечами Шумилов. – Сами понимаете – дело жизни и смерти. Желательно без дипломатических осложнений.

– Ясно. Нам важно определить, на какой территории вводить карантин, а на какой он будет излишним.

– Именно так. Но нам еще следует выяснить, кто из сограждан нуждается в защите от эпидемии, а кто нет.

Разговор длился уже третий час. Вопросы, ответы, короткое обсуждение, срочные звонки с целью уточнить, отдать приказ, запросить информацию. Все прекрасно понимали – времени нет, время идет со знаком минус. О какой бы то ни было субординации уже забыли. Не до того. Отвлекшись на минуту от спора с военными о мерах защиты от проникновения носителей вируса с сопредельных территорий, Шумилов обратил внимание на Перешугина, Майорова и Никитина, с азартом наседавших на Трубачева. Ученые обложили генерала, как собаки медведя, судя по обрывкам фраз, они выпытывали из гэбиста считающиеся секретными сведения о военных разработках бактериологического оружия.

В принципе общий план действий был прост и понятен: усиление пограничного контроля, карантинные меры для всех приезжающих из-за границы, ограничение перемещения и полный карантин на территориях с монголоидным населением. При этом придется ввести расовый контроль в армии, милиции, чрезвычайных службах и на территориях с высоким эпидемиологическим риском. Меры беспрецедентные, но единственно верные, обеспечивающие выживание групп населения с повышенным риском заражения.

– Уму непостижимо! – неожиданно вырвалось у Строгова. – Мы спокойно обсуждаем сегрегацию населения по расовому критерию! Вводим ограничения на перемещение и выбор профессии по этническому признаку! Гитлер в аду от радости пляшет!

– Так мы ж не дискриминацию проводим, наоборот, защищаем людей, – спокойным будничным тоном парировал Вячеслав Трубачев.

– Я все понимаю. Это единственный выход, это временные меры, но со стороны посмотреть – все выглядит как подготовка к масштабным этническим чисткам. В прессе визг страшный поднимется.

– Правильно! – подхватил директор Института Региональных Исследований. – Про взгляд со стороны мы и забыли. Необходимо срочно начинать разъяснительную работу. Готовить выступления в СМИ.