Волшебник на войне. Волшебник в мире - Кристофер Сташеф

— Из тебя вышел бы отличный профессор.

— Спасибо, — отозвался Дирк. — Правда, сомневаюсь, чтобы какой-либо колледж согласился зачесть мне в педагогический стаж пребывание в здешнем заведении.

На следующий день Гар удивил всех присутствующих комплексом гимнастики, потом передал их Дирку, который преподал им основы умения падать — пока только с колен, ибо он опасался каменного пола. Когда каждый получил свою дозу синяков, он разрешил всем встать и показал основные оборонительные позиции, потом самые простые удары. Дождавшись, пока все вспотеют и начнут задыхаться, он объявил перерыв.

— Когда в этой дыре дают завтрак? — поинтересовался он.

— Завтрак здесь. — Лиам махнул рукой в сторону рукомойника. — А что до еды, так они кормят нас в середине дня, а потом еще раз — когда повара выносят с кухни объедки. Если они остаются.

— Вчерашний ужин, да? — хмуро кивнул Дирк. — Ну, что ж, занятия заставят нас забыть на время про голод. Отдохните немного, парни, а потом послушайте Гара.

Гар прочитал им свою обычную лекцию про систему ячеек, потом устроил еще один урок по самообороне без оружия. Колл удивлялся тому, что охрана не пытается помешать им; впрочем, те наверняка привыкли к крикам и возне в темнице, так что даже не заглядывали. А может, им просто было все равно.

Однако Дирк увидел человека, одиноко сидевшего в углу с понуро опущенной головой. Он подошел поговорить с этим узником, и Колл решил послушать.

— Ты пропускаешь все удовольствие, — говорил Дирк.

— Какие уж удовольствия в этой жизни? — буркнул узник. — Уйди и не мешай мне помирать.

— Умирать? — Дирк опустился рядом с ним на колени. — Здесь же даже палок нету, не то что ножей! Как же ты хочешь свести счеты с жизнью?

— Голодом! — огрызнулся тот. — И никто меня не остановит… да что там, они только помогают мне, забирая всю жратву себе.

— Ну да, и когда ты изголодаешься настолько, что не сможешь постоять за себя, тебя запросто прихлопнут как муху, — неодобрительно сказал Дирк. — А кто-нибудь еще пытался проделать такое?

Узник пожал плечами.

— Да едва не каждый месяц. И всегда наверняка.

— Что ж, можно поверить, — с горечью сказал Дирк. — Но что такого плохого в этой жизни?

— Господа! — взорвался узник. — Они забирают наш хлеб, наших женщин, они загоняют нас в норы, как зверей! Какая уж тут жизнь? — Он наконец поднял на Дирка воспаленный, полный ненависти взгляд. — И ты тоже один из них!

— Да, но я борюсь с ними, — возразил Дирк. — Потому меня и сунули сюда — как предателя. Однако подумай-ка: если уж ты правда так хочешь умереть, зачем отдавать жизнь впустую?

Узник нахмурился.

— Что ты хочешь сказать?

— Почему бы тебе не прихватить с собой лорда? — предложил Дирк. — Или хотя бы рыцаря? С теми приемами, которым мы тебя научим, ты можешь свести счеты даже с двумя или тремя, прежде чем тебя убьют.

Узник удивленно уставился на него.

— Ты это правду говоришь?

— Я видел, как такое проделывали, — кивнул Дирк.

Мужчина рывком поднялся — и едва не упал: он уже сильно ослаб от голода. Дирк подхватил его, и тот повис у него на руках, жадно глотая ртом воздух.

— Научи меня! И правда лучше уж так!

Им пришлось накормить его, чтобы у него хватило сил хотя бы слушать урок, но уж слушал он Гара с жадностью. Это навело Дирка на новую мысль. Он принялся заговаривать с остальными поодиночке, отбирая тех, кто потерял в жизни столько, что уже не боялся смерти. Он убеждал их не спешить со смертью, пока они не захватят с собой на тот свет нескольких рыцарей, а потом научил их петь, делать фокусы, ходить колесом.

— Вы будете переходить неторными дорогами от деревни к деревне и передавать от ячейки к ячейке всякие глупые стишки и песенки. Вам самим они не скажут ничего, но ячейки поймут скрытое в них послание. А новые песни со скрытыми в них сообщениями я передам вам через других менестрелей.

— Но когда мы убьем господ? — прошипел один из будущих фокусников.

— Когда яйца проклюнутся, — загадочно отвечал Дирк.

— Черт, мне и в голову не приходило обучать менестрелей, — признался Гар, когда Дирк познакомил его со своей идеей. — И посылать зашифрованные сообщения с балладами. Ты просто гений, Дирк!

— Ну спасибо, — отозвался Дирк; впрочем, похвала явно пришлась ему по душе. — Это, конечно, не самый быстрый способ связи, но все же лучше, чем ничего.

— Гораздо лучше, — согласился Гар. — Собственно, мне кажется, баллады будут путешествовать быстрее, чем человек. А когда настанет время подниматься, мы можем использовать Херкимера для перемещения от одного места к другому — вместе с балладами, разумеется. Или даже сбрасывать их менестрелям с воздуха.

Пленники внимательно слушали Гара, обучавшего их условным паролям.

— Если вы встретите человека, который, на ваш взгляд, может быть членом другой ячейки, скажите: «Джонни-мельник мелет просо», — такой у вас теперь будет пароль. И если он ответит: «Всем король дает по носу», — значит он и правда один из нас, и вы можете передать ему послание. Но если он не ответит…

— Да он на тебя как на сумасшедшего посмотрит! — перебил его Лиам.

Гар кивнул:

— Другим паролем будет: «А кто мелет не спеша», — а отзывом: «У тех мука и хороша». А теперь как вам передать им, например, что тринадцать ячеек уже готовы действовать, но…

— А они правда готовы? — не выдержал Боэм с округлившимися от восторга глазами.

— Шестнадцать, — поправил Гара Дирк. — Он их даже не пересчитывал — это моя забота.

Узники уважительно переглянулись и немного взбодрились духом.

— Но всегда существует возможность, — продолжал Гар, — что рядом случится шпион, который подслушает ваш разговор. Вы, конечно, не хотите, чтобы он понял его, вот вы и скажете: «Матушка-Гусыня высиживает шестнадцать яиц».

— Выходит, каждая ячейка будет вроде как «яйцо»? — спросил Лиам.

— Верно, а «Матушка-Гусыня» — это наше восстание. Если кто-нибудь скажет вам, что «яйца проклюнутся в следующий пятидень в четырнадцать сотен», это будет означать, что ячейки ударят по намеченным им целям в следующий четверг. «Однодень» у нас воскресенье, от него и считаем, — а «четырнадцать сотен» означает два часа пополудни.

— Ну да, два пополудни! — с энтузиазмом кивнул Боэм. — Значит, восемь утра будет восемь сотен, а полдень — двенадцать сотен.

Гар кивнул, но тут же к нему пристал с вопросом третий узник.

— А это скоро будет? Я имею в виду, яйца проклюнутся?

— Не так скоро, как мне хотелось бы, — ответил ему Гар, — но скорее, чем вам кажется. А теперь марш упражняться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});