Иероглиф «Любовь» - Надежда Первухина

— Что же вы посоветуете, господин Вэй Цясэн? — спросила Хозяйка Люй. Лицо ее было бесстрастно под густым слоем пудры, но в глазах плескалась тревога.

— Я улажу это дело, — сказал Вэй Цясэн. — В уголовной палате у меня есть свои люди, которые смогут доказать, что смерть господина Удэ Второго произошла из-за естественных причин.

— Естественных причин? — ахнула Хозяйка Люй. — Да у него вся грудь разворочена! Стены до потолка кровью забрызганы! И копье у него в груди — хороша естественная причина! Что скажет осмотрщик трупов из городской управы?! Он, говорят, человек неподкупный и честный!

Вэй Цясэн усмехнулся:

— На — людях господин Хо, может, и честный и неподкупный. Да только мне он с прошлой луны задолжал пятьсот слитков серебра. И я знаю, на что нужны ему эти слитки — скрыть растрату казенных денег перед годовой имперской проверкой. Казенные же деньги он растратил на своего любовника — юного князя Суна, с которым встречается в глубокой тайне... Видите, сколько мне известно? Думаю, почтенная Люй, что осмотрщик трупов господин Хо скажет все что угодно, если я прощу ему долг в пятьсот слитков. Например, что господин Удэ скончался от взрыва кишечных газов, которые и изуродовали его тело…

Осмотрщик напишет заключение, мы тут же положим Удэ Второго в гроб и гроб запечатаем. Не думаю, что шурин господина Удэ потребует повторного освидетельствования трупа — для него весть о том, что его сановный родственник скончался в веселом квартале от взрыва кишечных газов, и без того будет постыдной. Он предпочтет все замять, это я предвижу...

Гуан с изумлением смотрела на своего возлюбленного — Цясэн неожиданно оказался практически всемогущим! Гуан знала, что Цясэн высокого рода, богат, умен, талантлив и ко всему прочему холост. А теперь он берет на себя хлопоты по такому ужасному преступлению! Ах, если бы она была не певичкой, а его законной женой, она бы гордилась таким мужем, несмотря на застарелое презрение ко всем в мире мужчинам!

Хозяйка Люй поклонилась Цясэну и сказала:

— Моя благодарность к вам не имеет границ, господин Вэй Цясэн! Если вы и впрямь сумеете сделать все, как говорите, — вы воплощенный бог Хитрости, а не человек!

— Сделаю все, что смогу, — поклонился и Вэй Цясэн.

— Однако я знаю, что всякое дело требует благодарности, а уж подобное — тем более, — проницательно заметила Хозяйка Люй. — Чем я смогу отблагодарить вас в ответ, господин Вэй Цясэн?

— Вы угадали, — усмехнулся Цясэн. — Я не бескорыстен. Но, как говорит мудрец, всякий любящий не бескорыстен, ибо он жаждет обладания. Я хочу взять в жены прекрасную Гуан Пин-эр, сделать ее госпожой в своем доме. Что вы на это скажете, почтенная Люй?

— Скажу, что моя дорогая Гуан достойна этого как никто другой, хотя и выросла в нашем квартале, — ответила Хозяйка Люй. — Но хочет ли сама Гуан пополнить ряды законных жен? Я знаю, что в душе она вольная птица...

— Госпожа Люй! — воскликнула Гуан, опускаясь перед своей хозяйкой на колени. — Простите меня! Раньше я и впрямь питала отвращение к мужчинам, считая их бесчувственными и глупыми, как камни в кладбищенской стене, но с той самой поры, как я впервые увидела господина Цясэна, мои мысли переменились. Раньше у меня не было сердца, но теперь оно есть, оно любит и страдает. Отпустите меня! Я отдам вам все накопленное золото в качестве своего выкупа!

— Встань, Гуан, — сказала Хозяйка Люй. — Я не демон, чтобы не знать сострадания к любящим. Пусть господин Вэй Цясэн присылает за тобой свадебный паланкин, да поскорее. А деньги свои оставь себе — иначе какое приданое ты принесешь мужу?

— Верно, — улыбнулся Цясэн. — Я сам внесу выкуп за Гуан. Сколько нужно, почтенная Люй?

— И не думайте об этом, — отмахнулась Хозяйка Люй. — Если вы уладите дело со смертью господина сановника, это будет дороже всяких выкупов, клянусь в том Небесной Канцелярией! И решения я своего не изменю. Собирайся, дорогая Гуан. Скоро ты переедешь в дом господина Цясэна.

Тут Гуан, вставшая было, снова пала на колени:

— Умоляю вас, госпожа!

— Что такое? — удивилась Хозяйка Люй.

— Прошу вас отпустить со мной Мэй Лепесток Лотоса. Я очень привязалась к этой девочке...

— Хм, — протянула Хозяйка Люй. — Я отдала за нее пятьдесят слитков, она еще их не отработала...

(Хозяйка Люй смолчала о том, что непосредственно перед своей страшной кончиной сановник Удэ Второй вручил Люй тысячу связок золотых монет — выкуп за девство маленькой Мэй.)

— Я внесу за нее деньги, — сказала торопливо Гуан. — Я хочу ее воспитать достойной девушкой. Возможно, когда-нибудь отыщется ее семья, и они будут рады, что Мэй выросла не певичкой, а честной девой.

— Намерение благое, — похвалила девушку Хозяйка Люй. — Но согласен ли твой будущий муж с тем, что ты приведешь в его дом эту девочку? Ребенок — это расходы.

— Мой господин, — обратилась к Цясэну Гуан, — я прошу вас позволить мне войти в ваш дом с этой девочкой. И если вы против...

Я не против, — улыбнулся Цясэн. — Пусть она тебе прислуживает. Служанки в моем доме все как одна старые и сварливые, тебе нелегко с ними будет ужиться, а девочка, верно, будет послушной и расторопной...

— О, слава Небесной Канцелярии! — воскликнула Гуан. — Я и не мечтала о таком счастье...

Сказано — сделано. Обсудив все мелочи предстоящих дел, Вэй Цясэн распрощался с Гуан и Хозяйкой Люй, сказал, что немедленно обратится к городскому осмотрщику трупов и приведет его для освидетельствования «естественной» смерти господина Удэ Второго. А как только стихнут волны сплетен, которые неизбежно подкатятся, едва в городе узнают о смерти старого сановника, Вэй Цясэн пришлет за невестой свадебный паланкин.

Оставшись наедине с Гуан, Хозяйка Люй сказала:

— Ты должна мне помочь.

— Все что угодно, госпожа.

— Идем.

Они торопливо зашагали в комнату Пионового Фонаря. Кругом все будто вымерло — перепуганные певички сидели в своих комнатах, боясь высунуть нос наружу. Ведь говорят, что старшая душа убитого обязательно станет бродить вокруг места преступления, искать своего убийцу, в то время как средняя и младшая души отправятся одна в рай — перечислявдостоинства почившего, а вторая в ад — ябедничать о грехах и прочих неблаговидных поступках. Словом, никому не хотелось встретиться с бродячей душой сановника Удэ Второго — от его души нельзя было ждать ничего хорошего.

В Пионовой комнате стоял тяжелый медно-кислый запах спекшейся крови. Хозяйка Люй и побледневшая Гуан остановились на пороге, отодвинули дверь.

— Ужасно, — тихо вскрикнула Гуан, увидев распростертое тело старика Удэ с торчащим из груди древком копья.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});