Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия - Лю Цысинь

они достигли края вселенной и мгновенно оказались там, откуда начали полет. Куда ни посмотри – бесконечные проекции плавающих в воздухе предметов. Словно между параллельными зеркалами, ряды проекций уходили в бесконечность.

Разобрали дом. Последней демонтировали гостиную в восточном стиле, в которой Томоко угощала их чаем. Все картины, чайный столик и панели дома роботы отправили сквозь дверь.

Наконец погасло солнце. Оно оказалось металлической сферой, половина которой – та, из которой исходил свет, – была прозрачной. Три робота протолкнули солнце в дверь. Теперь мини-вселенную освещали только лампы; вакуум космоса быстро остыл. Остатки воды и воздуха превратились в льдинки, сверкавшие в свете фонарей.

Томоко приказала роботам выстроиться в колонну и по одному выйти в дверь.

Теперь в мини-вселенной оставались только грациозный корабль и три фигуры, плавающие рядом.

Томоко держала в руках металлическую коробку. Ее оставят здесь; это «послание в бутылке» для новой вселенной, которая родится после следующего «большого взрыва». В коробке находился миниатюрный компьютер, в его квантовой памяти содержалась вся информация компьютера мини-вселенной – практически все воспоминания о цивилизациях Земли и Трисоляриса. Когда родится новая вселенная, дверь отправит коробке сигнал. Тогда компьютер при помощи крохотных реактивных двигателей пройдет сквозь дверь. Он начнет дрейфовать в многомерном пространстве до тех пор, пока его не подберут и не прочтут. Он и сам станет непрестанно передавать сообщения при помощи нейтрино – если, конечно, в новой вселенной будут нейтрино.

Чэн Синь и Гуань Ифань не сомневались, что то же самое происходит и в других мини-вселенных, – по крайней мере, в тех, где прислушались к призыву Возвратников. Если новая вселенная и в самом деле родится, то в ней будет плавать множество «бутылок» с посланиями. Не исключено, что в значительном количестве таких «бутылок» хранятся воспоминания и мысли каждого существа цивилизации, в дополнение к полной модели их биологии. Возможно, этих данных окажется достаточно, чтобы новая цивилизация в новой вселенной возродила прежнюю.

– Можно нам оставить здесь еще пять килограмм? – спросила Чэн Синь. Одетая в скафандр, она находилась с другой стороны космолета. В руке она держала светящуюся прозрачную сферу диаметром около полуметра. Внутри парили водяные шары. В нескольких из них резвились крохотные рыбки и клубились зеленые водоросли. Там же плавали два миниатюрных континента, покрытых зеленой травой. Свет исходил из вершины прозрачной сферы, где находилась крошечная лампочка – солнце маленького мирка. Это был герметичный экологический контейнер, результат более чем десятидневных трудов Чэн Синь и Томоко. Жизнь внутри сферы будет продолжаться, пока светит ее солнце. Пока экоконтейнер здесь, Вселенная № 647 не будет темным, мертвым миром.

– Конечно! – ответил Гуань Ифань. – Ничего с Великой Вселенной не станется от потери пяти килограммов. – Ему пришла в голову другая мысль, но он решил промолчать. Ведь не исключено, что Великая Вселенная продолжит расширяться потому, что ей не хватило массы всего одного атома. Тонкость настроек мироздания просто поразительна. Например, для возникновения жизни потребовалось точнейшее сочетание физических констант – до миллионных долей процента. Но, конечно же, Чэн Синь может оставить экологическую сферу. Из бесчисленного множества мини-вселенных, созданных бесчисленными цивилизациями, наверняка какие-то не прислушаются к Возвратникам. Великая Вселенная несомненно недосчитается нескольких сотен миллионов тонн вещества – а может быть, и миллиона миллиардов миллиардов тонн.

Будем надеяться, что Великая Вселенная переживет эту потерю.

Чэн Синь и Гуань Ифань вошли в корабль; за ними последовала Томоко. Она уже давно не носила свое роскошное кимоно и опять преобразилась в стройную и ловкую воительницу в камуфляже. Томоко обвешалась оружием и средствами для выживания; особо выделялась катана за спиной.

– Не беспокойтесь, – заверила она своих приятелей-людей. – Пока я жива, вам ничего не угрожает.

Заработал термоядерный двигатель, и в дюзах вспыхнуло бледно-синее пламя. Космолет медленно направился к выходу.

* * *

В мини-вселенной остались только «послание в бутылке» и экологическая сфера. «Бутылка» растаяла в темноте; во вселенной размером один кубический километр только маленькое солнышко внутри сферы разгоняло мрак. В этом крохотном живом мирке шарики воды спокойно плавали в невесомости. Рыбешка перескочила из одного шарика в другой и принялась беззаботно лавировать между водорослей. С конца травинки, растущей на одном из миниатюрных континентов, сорвалась капелька росы, поднялась, закружилась в воздухе и стрельнула ясным солнечным лучом в глубины космоса.

Примечания

1

В китайских именах первой идет фамилия, затем личное имя. – Прим. перев.

2

Хунвэйбины – буквально «красные охранники» – отряды молодежи, сформированные в Китае в 1966 г., в период так называемой «культурной революции», отличавшиеся крайним пренебрежением к культуре и ее традициям, а также невероятной жестокостью по отношению к людям и правам человеческой личности. – Прим. перев.

3

Имеется в виду статья, напечатанная в августе 1967 г. в журнале «Красный флаг», важном источнике пропаганды во время «культурной революции». Статья призывала «очистить нашу армию от горстки [контрреволюционеров]». Многие хунвэйбины истолковали это как завуалированный призыв к захвату арсеналов НОАК, что способствовало разжиганию междоусобных войн локального масштаба между различными фракциями хунвэйбинов (Красной охраны). – Прим. К. Л.

4

«Митингами борьбы», или, в другом варианте перевода, «собраниями критики», называли собрания, призванные «перевоспитать» преподавателей в духе революции. По существу, это были публичные издевательства студентов-хунвэйбинов над преподавателями. Вот что пишет о них в своей книге «Дикие лебеди» Юн Чжан, живая свидетельница «культурной революции»: «…«Митинги борьбы» стали одной из главных примет «культурной революции». На них истерически орали и редко обходились без рукоприкладства. Возглавлял движение Пекинский университет, под личным присмотром Мао. На первом же митинге 18 июня били, пинали, поставили на многие часы на колени более шестидесяти профессоров и деканов, и даже ректора. На головы им надели дурацкие колпаки с издевательскими надписями, лицо вымазали черными чернилами (черный – цвет зла), все тело обклеили лозунгами. Каждую из жертв, заломив ей руки за спину с такой силой, словно хотели их вывихнуть, толкали вперед двое студентов. Эта поза, называемая «реактивный самолет», вскоре стала характерной чертой «митингов борьбы» по всей стране. Однажды хунвэйбины из нашего класса позвали меня на митинг. В жаркий летний полдень меня била дрожь: на спортплощадке, на помосте я увидела десяток учителей со склоненными головами и руками в позе «реактивный самолет». Потом одних пнули под колени и приказали на них встать, других, включая моего пожилого учителя английского языка с манерами джентльмена, поставили на длинные узкие скамьи. Он не удержался, покачнулся, упал и расшиб об острый край