Наследник чародея - Пола Вольски

— Ни один, как тебе прекрасно известно. Но возможен иной путь, о нем я и хотела с тобой поговорить. Послушай меня, Террз, — настаивала Верран тоном более властным, чем тот, которым она позволяла себе говорить с сыном в последнее время. — Эти гвардейцы приходили сюда за мной и тобой. Другой причины появляться здесь у них не было. Я не знаю почему, после стольких лет, они наконец вспомнили о сыне Террза Фал-Грижни. Не представляю, как они выяснили, что мы здесь. Но я уверена, что все эти зверски убитые вардрулы погибли из-за нас. — Она увидела, как начало меняться его лицо, но заставила себя продолжить: — Это так. И ты это знаешь. Ты также знаешь, что много твоих новых сородичей и друзей погибнет, когда сюда снова придут гвардейцы — и снова причиной явимся мы. Наше присутствие несет нашим благодетелям смерть. Они, скорее всего, это уже осознали, но у них не хватает беспощадности, чтобы изгнать нас. Потому мы обязаны покончить с этим.

— Итак, ты хочешь бежать из пещер, мама?

— К сожалению, этого будет недостаточно: гвардейцы не узнают, что нас здесь нет. Они снова явятся сюда по наши с тобой души, и вардрулы опять пострадают. Солдат и их хозяина следует убедить, что возвращаться в пещеры не стоит, и я знаю, как это сделать. Я иду сдаваться.

Впервые в жизни Террз лишился своего привычного бесстрастия. Он уставился на нее с неподдельным удивлением, потрясенный и встревоженный. Впервые за все эти долгие вены он на миг почувствовал себя ребенком. Некоторое время он не мог сказать ни слова, а когда обрел дар речи, голос его был сиплым от огорчения.

— Даже не думай, мама! Эти люди дикари. Они тебя убьют.

— Не обязательно, — ответила она твердо. — У них не будет никакого основания убивать меня. Скорее они отвезут меня в Ланти-Юм, где я смогу заручиться помощью родственников. Веррасы всегда имели влияние. Вполне вероятно, со мной не будут дурно обращаться.

Ей казалось, что она говорит убедительно. Но Террз не поддавался.

— Ты же знаешь, что это не так, мама. Они уже раз попытались тебя убить, и ты бы погибла вместе со Змадрками, если б не Нид.

— Ну, это было в разгар битвы. Если я сейчас вернусь в Ланти-Юм и предстану перед герцогом в его дворце на виду у придворных — все будет по другому. Перед лицом многочисленных свидетелей герцог вряд ли решится приказать убить меня, опасаясь всеобщего осуждения.

— Не решится? Но он не поколебался, когда речь шла о Непревзойденном Грижни, — напомнил ей Террз. — Он по меньшей мере потребует твоего ареста.

— Ну, это я переживу.

— А затем последует приказ о твоей смерти. Нет, мама, даже не думай об этом. Твоя жертва не принесет никакой пользы. Если ты действительно намерена помочь вардрулам, твой план не удастся. Что толку тебе сдаваться, если наши враги будут знать, что я все еще жив и нахожусь в глубине пещер? Тебя уничтожат, а солдаты придут снова, но уже за мной.

— Не придут, если узнают, что ты мертв, — быстро нашлась Верран. — Помнишь, как за нами шли те четверо гвардейцев? Я скажу, что они нас догнали и убили тебя.

— Герцог тебе не поверит.

— Я буду изображать горе, рыдать, скорбеть, Даже притворюсь безумной. Я смогу сыграть это великолепно, — заверила его Верран. — Герцог поверит мне, ведь я буду убеждать его в том, чему он очень хочет верить. И тогда они оставят в покое тебя и вардрулов.

Явно неудовлетворенный Террз изучающе посмотрел на нее, быстро просчитал все в мозгу и ответил:

— Я не позволю тебе это сделать одной, мама. Если ты настаиваешь на возвращении в Ланти-Юм я пойду с тобой.

— Этого-то я как раз совсем не хочу.

— Тем не менее я это сделаю. И ты меня не удержишь. Это ведь справедливо.

Верран смолчала. Террз отлично подловил ее. Она это поняла, и на миг у нее возникла мысль о том, что он блефует. Только он не блефовал: сказал, что сделает это, — и сделает. Пожертвовав двумя человеческими жизнями, можно спасти десятки, возможно, сотни невинных вардрулов. Цена, казалось бы, совсем невелика. Но одной из этих жизней должна была стать жизнь ее сына — ее единственного ребенка, единственного наследника лорда Фал-Грижни, а этого она не вынесет. Даже во имя всех вардрулов на свете. Было эгоистично и несправедливо ставить благополучие сына над судьбой целой расы мягких, умных существ, но Верран ничего не могла с этим поделать. И Террз прекрасно это знал. Он был достаточно умен, чтобы точно просчитать ее чувства, и достаточно беспощаден, чтобы сыграть на ее материнской любви. У Верран зачесалась рука от желания дать ему пощечину. Когда она заговорила, ее голос был исполнен ярости и отчаяния.

— Это глупо! Это бессмысленно! Зачем жертвовать двумя жизнями, когда одной герцогу Ланти-Юма вполне достаточно?

— Ты права, мама. Я один отправлюсь в Ланти-Юм, — заявил Террз.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю! Ты эгоистичен и ребячлив, Террз! Если бы ты всерьез обеспокоился судьбой своих друзей вардрулов, ты принял бы мое предложение и спас жизнь всем. Но тебе безразлично, что лучше для них, несмотря на все твои разглагольствования. Нет, тебе не нужен мир. То, что ты действительно хочешь, — это поиграть со своими ловушками и западнями, со своим самодельным оружием и доморощенной стратегией. То, что ты действительно хочешь, — это сражаться, доказать, какой ты великий полководец и блестящий стратег. Это все твоя гордыня, и ничего больше. И если вардрулы, — да и солдаты-люди, между прочим, — будут умирать сотнями, какая тебе разница? Ведь эта бойня подтвердит славу Террза Фал-Грижни, мальчика-генерала, а значит, они умерли не напрасно!

Террз смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения.

— Если ты и вправду намерена вернуться в Ланти-Юм, никто тебя не остановит. Но если пойдешь ты, и я пойду с тобой. Делай выбор, мама. — Она горестно молчала, и он продолжил: — Я не так забочусь о себе, как тебе кажется, и не ищу славы.

— Будь честен.

В его глазах на миг мелькнула неуверенность и тут же исчезла.

— Ты ошибаешься на мой счет и неверно судишь о путях мирного исхода. Ты полагаешь, что твой акт самопожертвования успокоит герцога и спасет вардрулов. На какое-то, очень краткое, время это сработает, но в конце концов принесет больше вреда чем пользы. Люди вторгаются в наши пещеры в поисках робких слабаков, а посему они и далее будут приходить, чтобы убивать и грабить. Им все равно что ты им можешь дать, — свою жизнь, мою жизнь. Это не важно. Им захочется большего, и они станут приходить снова и снова, ибо для сильного необоримо желание жить за счет слабого.

— Что ты знаешь о человеческой природе, если ни разу не выглядывал за пределы этих гадких пещер?

— Есть всего один путь к спасению, — продолжил Террз, как бы ее не слыша. — Доказать людям, что у нас есть сила и воля защитить себя. Когда они научатся уважать нас, только тогда оставят в покое, и наступит мир. Это единственная реальная надежда.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});