Герой советского времени: история рабочего - Георгий Калиняк

Вечером седьмого июня мы подошли к Ленинграду со стороны Пулкова и расположились на ночь в районе Средней Рогатки, где теперь площадь Победы.

Утром наш 30-й гвардейский корпус должен был пройти через город, который мы защищали 900 дней, торжественным маршем. В Ленинград мы должны войти через три заставы: Невскую, Московскую и Нарвскую. Корпусом командовал Герой Советского Союза генерал Щеглов[69]. Наша дивизия должна была входить в город через Московскую заставу.

Наступивший день нас порадовал солнечной, великолепной погодой, и мы, приведя себя в порядок и надев все регалии, двинулись к Невской твердыне.

Едва мы поравнялись с первыми домами, как попали в окружение ликующих ленинградцев, стоящих по обе стороны Московского проспекта. У многих в руках были цветы, собранные накануне на пригородных полянах. Сколько было улыбок, объятий и слез. Сколько благодарных, сияющих, вопрошающих и изучающих глаз встречало и провожало нас.

Проспекты и улицы, набережные и площади, и всюду люди, люди, люди.

Сколько вас сумело выжить, дорогие ленинградцы, в эту жестокую, голодную и холодную блокаду. Низко вам кланяюсь и всех вас обнимаю, дорогие блокадники.

Был и митинг на Дворцовой площади.

В этом половодье встречи мы медленно продвигались по городу и только к вечеру вышли к Поклонной горе. Тут дома стояли редко, да и людей было мало. Но из-за одного заборчика до нас доносились серебряные звоночки детских голосов, и этот маленький народец задорно приветствовал нас тоненькими веточками рук. Это, наверно, был детский сад. И тут горячая волна ударила в мое сердце и увлажнила глаза. Вот оно, наше племя молодое, из-за которого мы мокли и мерзли, получали ранения и многие отдали свою единственную, неповторимую жизнь.

У этих ребят было все впереди: светлое детство, человеческая доброта, мирное голубое небо.

Наш полк обосновался в Осиновой роще, а затем перебрался в Сертолово, где мы встретили победу над Японией. В конце октября началась демобилизация. И начали разбредаться славяне. Рушилось солдатское братство.

32

Комната, из которой я уходил на войну, где оставались все пожитки, встретила выбитыми стеклами окна. Чудом уцелело стекло в форточке. В комнату рядом залетел снаряд.

Была комната абсолютно пустой. Даже обои были оборваны на топливо. Исчезло все. Было такое впечатление, что в этой комнате никто никогда не жил. Об утерянном я не переживал. Было только жалко книг, которых до войны набралось порядочно. Позже я узнал, что в наступившие мирные дни принимали макулатуру, и на мои книги соседи получили обои.

Заботливые руки, наводившие порядок в нашей комнате и голова, руководившая ими, видимо, рассуждали так: если хозяин комнаты не вернется с войны и будет он великий праведник, то его немедленно препроводят в рай. А там, на молочных реках с кисельными берегами будет вкушать все, что пожелает. А о такой безделице как книги смешно вспоминать. Ангелы собрали такую большую библиотеку из несданных в земные библиотеки книг, что любому библиофилу не снилось. Ну а если усопший заслуженный грешник, его вне очереди приволокут в ад и будут поджаривать на сковородке и, как заслуженного, еще прополаскивать в кипящей смоле. Тут уж, мои милые, не до книг, не до просвещения, не до культурных развлечений.

В общем, с какой стороны не подойди, забулдыге солдату-покойнику ничто не нужно на этой грешной земле.

А может, хитрый солдат обманет костлявую. Ну что же, он соберет новую кучу книг, лучше тех, что сгорели в пламени войны. Вот так-то, мои любезные сограждане. Нужно чем-то и солдату пострадать за общее дело.

А любезной гражданкой, устроившей генеральный погром в нашей комнате, оказалась задушевная подруга жены, с которой они дружили со школьной скамьи. Она и проживала на одной площадке с нами. Все ценное осело у нее в комоде, а остальное ушло по хозяйству. Так на оселке войны была проверена дружба двух подруг.

Люди, почему вы иногда забываете опираться на посох любви к ближнему?

Но несмотря на такой погром, на душе было хорошо. Какое счастье иметь над головой надежную крышу и тишину!

На завод я пришел в свой цех. В нашей мастерской из довоенных работников остался один мастер. И уцелел, наверно, потому, что всю войну был в эвакуации на Алтае и находился на броне. Остальной народ был из демобилизованных инвалидов.

Завод был покалечен войной. Две тысячи снарядов и бомб крошили его стены и убивали людей. Пришлось в полуразрушенных цехах восстанавливать электрические машины для возрождения предприятий страны. Ведь эти мародеры и грабители немцы нанесли народному хозяйству СССР огромный урон, исчисляемый в 700 миллиардов рублей.

Все это нужно было восстанавливать, и везде нужны были электрические машины. Наступили трудные полуголодные годы. Да и откуда было взяться светлым, если было порушено хозяйство самой богатой части страны. Да и после капитуляции Германии, отказывая себе, мы подкармливали немцев в нашей зоне оккупации.

И теперь идут эшелоны и плывут корабли с нашим продовольствием и товарами в разные страны. Мы работаем в полуразрушенных цехах по десять часов в день, восстанавливая гидрогенераторы для Днепрогэса, Свири и других ГЭС.

Зимой 1946 года стали работать на Курчатова. Наша бригада должна была изготовить десять круглых катушек из полосовой меди весом 4,5 тонны каждая, с прокладкой между ветками из асбеста толщиной 0,4 мм, на изоляционном клее шеллаке.

Эту работу можно было выполнить только на карусельном станке с диаметром планшайбы в семь метров, которая стояла в большом пролете. Стены цеха были в дырах от немецких снарядов. Кроме нас и крановщиков, обслуживавших нашу бригаду, тут никто больше не работал. Холод был такой, как на улице, а от промерзшего металла, казалось, было еще холодней.

Технология намотки катушек заставляла работать без рукавиц, и от холода кожа на руках лопалась до крови.

Мучились с изоляционным лаком. От холода он становился упругим, как резина. При намотке создавалось натяжение, и от него лак с изоляцией выползал из витков. Нужно было много усилий, нервов и терпения, чтобы качественно выполнить эту работу.

Тогда мы не знали, для какой машины нужны наши катушки. Но по вниманию к нашей бригаде чувствовалось, что это важное правительственное задание. Каждый день с гудком группа руководящих работников завода во главе с главным инженером приходила и проверяла нашу работу, и устраняла помехи, мешающие нам.

Только через несколько лет я узнал, что мы делали катушки для циклотрона – машины, нужной для разложения атома[70].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});