Глаза цвета тьмы - Антон Леонтьев

Она попыталась собраться с мыслями, но поняла, что не может сделать этого. Когда Адриан сообщил ей эту шокирующую новость, она приняла ее как должное. А потом заслушалась его рассказом, до конца так и не осознав, что это означает: быть мертвой.

И только теперь ей стала открываться неизбежная истина, скрывавшаяся за этим пугающим словом. Все смертны. Любой человек на свете. Сколько поколений умерло до нее и сколько умрет после нее. Так что устраивать индивидуальной трагедии планетарного масштаба из-за собственной кончины было глупо.

Все дело в том, что она, умерев, все же продолжала существовать. И какая разница, как это называется – призрак, информационное поле, энергетическая сущность или полтергейст! Она все еще была здесь, но это здесь было отнюдь не то здесь. То здесь, в котором были вот такие деревья, вот такой грибной запах, вот такой гул автомобилей…

Однако какой смысл сопротивляться? Она может еще десять, а то и сто лет печалиться по поводу своей судьбы. Но надо принять неизбежное – она мертва. Точнее, мертва ее телесная оболочка. Но в то же время она продолжает жить, хотя и в другом, призрачном, мире. Причем она является избранной. И вместо путешествия в светящуюся мясорубку она осталась здесь. Хотя не совсем здесь, но уж точно еще не окончательно там…

Сделалось холодно то ли оттого, что вечерело, то ли от холода, который разлился по всему ее естеству. Странно, но получается, призраки могут мерзнуть? Хотя что сказал по этому поводу Адриан? Что они всего лишь наследуют привычки своего физического тела…

Она – всего лишь фантомная боль! Да, точно: так же как и человек, которому ампутировали ногу, может некоторое время после этого шевелить пальцами на несуществующей уже конечности и чувствовать ее, не понимая, что это только иллюзия, генерируемая его мозгом. Так и она сама – иллюзия…

Настю трясло, и она вдруг захотела, чтобы это прекратилось. Внезапно это в самом деле прекратилось – и она поняла, что облачена в изящное меховое манто – точно такое, какое у нее имелось в гардеробе! Сочетание розовой пижамы и мехового манто было необычное, однако ей сделалось тепло. А на ногах появились кожаные сапожки. Настя не помнила, чтобы у нее такие были, но, видимо, имелись: обуви у нее было эдак пар двести, если не больше…

Она поднялась и отправилась в глубь леса. Слезы высохли, внутренняя дрожь прошла. Что ж, быть призраком в меховом манто и гулять по подмосковному леску – не такая уж это плохая жизнь после смерти.

Однако ее что-то угнетало, и она знала, что именно. Одно дело – если бы она погибла в результате несчастного случая или, скажем, авиакатастрофы, когда летела в командировку. В конце концов, скончалась бы от долгой или, наоборот, внезапной смертельной болезни. От стремительно развивающейся опухоли головного мозга, к примеру…

Усмехнувшись, Настя оказалась около небольшого болотца. Чтобы перебраться на другой берег, ей не требовалось мочить ноги – надо было просто захотеть оказаться на другом берегу, и раз, так и произошло. Да, что ни говори, а у призраков имеются свои определенные преимущества.

Да, если бы все свершилось именно так, как она только что представляла, и смерть настигла бы ее внезапно, то пришлось бы с этим смириться. Потому что против судьбы не попрешь. Уж такая выпала ей участь. Ведь не одна она умерла бы в результате авиакатастрофы или от какой-нибудь эпидемии.

Но ее убили! Да, она стала жертвой подлого, спланированного и кем-то осуществленного преступления. Ее застрелили, причем застрелили, как собаку, на стройке, в грязи, под проливным дождем.

Вот что не давало Насте покоя – то, как она умерла. Но ведь Адриан сказал, что далеко не каждая жертва убийства задерживается в этом промежуточном мире. И что здесь имеются и люди, умершие своей смертью, а вовсе не насильственной.

Но до принципа, по которому происходил отбор, если предположить, что этот принцип вообще имелся, ей не было дела. Изменить его она все равно не в состоянии – как человек не может изменить физические законы, так и призрак не может повлиять на них.

Хотя… Хотя в отличие от людей она имела доступ, пусть и ограниченный, в их мир. В тот самый, который до недавнего времени был ее собственным миром. А вот люди ее не видели и вообще не подозревали о ее существовании. За исключением разве что медиумов, в которых она никогда не верила!

Настя оказалась на небольшой поляне, и вдруг ей показалось, что до нее донесся плач. Прислушавшись, она сделала вывод, что ошиблась. Но разве у призраков могут быть слуховые галлюцинации? Хотя кто сказал, что нет?

Ее убили, просто так прекратили ее земное существование, потому что кому-то так захотелось. Потому что кому-то так было выгодно. Потому что за это кто-то заплатил деньги. Она даже знала, кому – тем двум типам. Этому увальню молодому полицейскому и его напарнику постарше, который и нажал на спусковой крючок, выпустил пулю, лишившую ее жизни.

Эти два субъекта, киллер помоложе и киллер постарше, были ей омерзительны. И не только потому, что они убили ее, хотя и поэтому тоже. Они ведь убивали людей и до нее и будут убивать после нее. И мысль об этом была невыносима. Нет, она не мать Тереза, желавшая остановить кровопролитие на всей планете. Но если бы этих двух типов вдруг не стало, то баланс вселенной точно бы улучшился!

Однако дело было не только в них. Даже совсем не в них. С них что взять – исполнители. Главное – добраться до заказчика. Того самого мерзавца, который обрек ее на смерть. И который заплатил за то, чтобы ее тело теперь лежало в морге.

И чтобы ее место занял невесть откуда взявшийся двойник!

И это был решающий пункт. Потому что Анастасия решительно не понимала – как кому-то удалось скрыть ее смерть от общественности и, более того, представить всем лже-Бойко? В голове зашевелились какие-то смутные воспоминания, однако, как она ни силилась, ничего путного извлечь из недр своей памяти, точнее, информационного поля, не могла.

Ничего, у нее имелась в запасе целая вечность! И ее должно хватить!

Хватить на то, чтобы провести расследование. Ведь, как поняла Настя, быть призраком в первую очередь означало бить баклуши, ничем не заниматься. Да, собственно, чем можно было заниматься, являясь то ли сгустком протоплазмы, то ли эфемерной сущностью низшего порядка?

Ходить по воображаемым кафе и поглощать воображаемые, пусть и отличнейшие на вкус, пирожные? Завести интрижку с симпатичным привидением мужского пола? Телепортироваться туда-сюда? Или пугать простых людей, подавая сигналы с «того света», а в действительности из промежуточного мира?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});