Маленькие мужчины - Луиза Олкотт

— Я больше ни слова не скажу об этом. Но ты не волнуйся, и мы выкарабкаемся как-нибудь из этой истории, вот увидишь.

Что-то необычное в его лице и манерах зародило в уме Ната неожиданную мысль, и он сказал с жаром, сжав руки в мольбе:

— Мне кажется, Дэн, ты знаешь, кто это сделал. Если знаешь, уговори его признаться. Мне так тяжело, что все они ненавидят меня, когда я ни в чем не виноват. Иногда мне кажется, что я больше не вынесу. Если бы мне было куда бежать, я убежал бы, хотя очень люблю Пламфильд, но у меня нет твоей смелости и силы, так что приходится оставаться и ждать, пока кто-нибудь не докажет им, что я не лгал.

Нат выглядел таким сломленным и отчаявшимся, что Дэну было тяжело смотреть на друга. Он пробормотал хрипло:

— Тебе не придется долго ждать, — и ушел.

Несколько часов его нигде не было видно.

— В чем дело с Дэном? — спрашивали мальчики друг у друга несколько раз за долгое воскресенье, последовавшее за неделей, которая, казалось, никогда не кончится. У Дэна часто бывали приступы угрюмости, но в тот день он был так серьезен и молчалив, что никто не мог добиться от него ни слова. Когда они, как обычно, отправились на прогулку, он отстал от остальных и пришел домой поздно. Он не принимал участия в вечерней беседе, но сидел в тени, так занятый своими мыслями, что едва ли слышал, что происходит вокруг. Когда миссис Джо показала ему необычно хороший отзыв в Книге Совести, он прочел его без улыбки и сказал печально:

— Вы думаете, я становлюсь лучше, да?

— Конечно, Дэн, и я очень довольна. Я всегда считала, что тебе надо только немного помочь, чтобы ты стал мальчиком, которым можно гордиться.

Его черные глаза взглянули на нее со странным выражением смешанной гордости, любви и огорчения — выражением, которое она не смогла понять тогда, но поняла позднее.

— Боюсь, вы будете разочарованы, но я стараюсь, — сказал он, закрывая без всякого признака удовольствия книгу, свою страницу в которой прежде очень любил перечитывать и обсуждать.

— Ты болен, дорогой? — спросила миссис Джо, положив руку ему на плечо.

— У меня немного болит нога. Я, пожалуй, пойду в постель. Доброй ночи, мама, — добавил он и посидел еще немного, подперев щеку рукой, а затем ушел с таким видом, словно сказал "прощай" чему-то дорогому.

— Бедный Дэн! Он так глубоко переживает позор Ната. Он странный мальчик, и я спрашиваю себя, начну ли я когда-нибудь понимать его до конца? — сказала себе миссис Джо, так как думала об исправлении Дэна в последнее время с настоящим удовлетворением, и вместе с тем чувствовала, что мальчик — более глубокая натура, чем показалось ей сначала.

Самым тяжелым ударом для Ната стал поступок Томми. После своей потери мистер Бэнгз сказал ему дружелюбно, но твердо:

— Я не хочу обижать тебя, Нат, но, сам понимаешь, я не могу позволить себе терять деньги, так что мы больше не будем партнерами, — и с этими словами Томми стер надпись "Т. Бэнгз и Компания".

Нат был очень горд этим "и Компания", старательно искал яйца, честно вел свой счет и добавил к своим доходам существенную сумму, вырученную от продажи своей доли яиц.

— О Том! Неужели ты не можешь иначе? — воскликнул он, чувствуя, что его доброе имя в мире бизнеса утрачено навсегда.

— Не могу, — ответил Томми твердо. — Эмиль говорит, что когда кто-нибудь из компаньонов фирмы "присваивает фонды" (я думаю, это значит взять деньги и убежать с ними), партнеры преследуют его по суду или еще как-нибудь и не хотят больше иметь с ним дела. Ты присвоил мои фонды. Я не буду преследовать тебя по суду, но мне придется разорвать партнерские отношения, так как я не могу больше доверять тебе и не хочу, чтобы моя фирма прогорела.

— Я не могу заставить тебя поверить мне, что я не брал твой доллар. И ты не возьмешь мои деньги, хотя я с радостью отдал бы тебе все мои доллары, если бы ты только сказал, что не думаешь, будто это я взял твои деньги. Но позволь мне искать яйца для тебя, я буду делать это бесплатно. Я знаю все места, и мне это нравится, — просил Нат.

Но Томми покачал головой, и на его веселом круглом лице появилось жестокое и недоверчивое выражение, когда он сказал коротко:

— Не могу и жалею, что ты знаешь места. Смотри, не смей искать без меня и не кради мои яйца.

Бедный Нат не мог оправиться от обиды. Он чувствовал, что не только потерял своего партнера и патрона, но что он моральный банкрот и отверженный в мире бизнеса. Никто не верил его слову, письменному или устному, несмотря на его усилилия поправить свою репутацию, запятнанную прежней ложью. Вывеска была снята, фирма распалась, а он погибший человек. Амбар — Уолл-стрит мальчиков — больше не желал знать его. Гребешок и ее сестры напрасно звали его своим квохтаньем. Они, казалось, приняли его несчастье близко к сердцу, так как яиц стало меньше, а некоторые несушки в негодовании перебрались на новые гнезда, которых Томми не мог найти.

— Они верят мне, — сказал Нат, когда услышал об этом, и хотя мальчиков только рассмешила эта мысль, Нат нашел в ней утешение, так как когда человек теряет свое положение в обществе, любое проявление доверия, даже со стороны какой-нибудь пестрой курицы, очень помогает подняться в собственных глазах.

Томми не заключил ни с кем нового партнерского соглашения, так как подозрительность вошла в его некогда доверчивую душу и отравила ее покой. Нед предлагал войти с ним в долю, но он отклонил предложение и побуждаемый чувством справедливости, которое делало ему честь, сказал:

— Может оказаться, что Нат не брал моих денег, и тогда мы с ним могли бы опять стать партнерами. Я не думаю, что так будет, но дам ему шанс и оставлю его место незанятым еще на какое-то время.

Мистер Бэнгз чувствовал, что единственный, кому он может довериться, — это Билли, и учил его искать яйца и приносить их, не разбив. Билли старался и вполне довольствовался яблоком или засахаренной сливой в виде платы.

Наутро после мрачного воскресенья Дэна, Билли сказал своему нанимателю, демонстрируя результаты продолжительных поисков:

— Только два.

— Они несутся все хуже и хуже, никогда не видел таких вредных старых кур, — проворчал Томми, вспоминая дни, когда часто мог радоваться шести яичкам за день. — Ну, ладно, положи их в мою шляпу и достань мне новый мелок; все равно ведь надо их записать.

Билли влез на подножку веялки и заглянул внутрь машины, где Томми держал свои письменные принадлежности.

— Тут куча денег, — сказал Билли.

— Да нет там ничего. Чтоб я стал теперь оставлять мои деньги где попало! — отозвался Томми,

— Я вижу один, четыре, восемь, два доллара, — настаивал Билли, который еще не вполне овладел счетом.

— Ну что ты выдумываешь! — и Томми подпрыгнул, чтобы самому взять мел, но почти свалился вниз, так как в веялке действительно лежали в ряд четыре новеньких двадцатипятицентовика вместе с запиской, на которой было написано "Тому Бэнгзу", чтобы не было ошибки.

— Тыща черепах! — ахнул Томми и, схватив монетки, бросился в дом, завопив: — Все в порядке! Деньги у меня! Где Нат?

Скоро его нашли, и его удивление и удовольствие были столь неподдельными, что почти никто не усомнился в его словах, когда он стал отрицать, что ему известно что-либо о происхождении этих денег.

— Как мог я положить их обратно, когда я их не брал? Поверьте мне на этот раз и относитесь ко мне снова по-доброму, — сказал он так умоляюще, что Эмиль хлопнул его по спине и объявил, что на этот раз верит.

— И я тоже! Я ужасно рад, что это не ты. Но кто же, тыща черепах? — сказал Томми, сердечно пожав руку Нату.

— Неважно, раз они нашлись, — сказал Дэн, остановив взгляд на счастливом лице Ната.

— Неважно? Скажешь тоже! Я не желаю, чтобы мои вещи пропадали, а потом появлялись как из шляпы фокусника, — воскликнул Томми, глядя на деньги так, словно подозревал, что тут не обошлось без колдовства.

— Мы найдем его когда-нибудь, хотя он был хитер и написал "Томми Бэнгзу" печатными буквами, чтобы никто не узнал его по почерку, — сказал Франц, изучая записку.

— Деми пришет печатными буквами очень хорошо, — вставил Роб, который не вполне понимал из-за чего вся эта суматоха.

— Ну нет, я не поверю, что это он, сколько не уверяй! — заявил Томми, и остальные рассмеялись, так как "маленький дьякон", как они называли его, был вне подозрений.

Нат чувствовал, с каким уважением они относятся к Деми, и с готовностью отдал бы все, что имел или надеялся когда-либо иметь, за то, чтобы так уважали его, так как успел узнать, как легко потерять доверие других и как невероятно трудно завоевать его вновь. Правда стала для него драгоценностью, с тех пор как он так пострадал от того, что некогда пренебрегал ею.

Мистер Баэр был очень рад, что один шаг в правильном направлении уже сделан, и с надеждой ждал дальнейших объяснений. Они явились раньше, чем он ожидал, и таким образом, что чрезвычайно удивили и огорчили его. Когда они сидели в тот вечер за ужином, миссис Баэр вручили прямоугольный сверток — посылку от соседки, миссис Бейтс. Посылку сопровождала записка, и пока мистер Баэр читал ее, Деми развернул посылку и, увидев ее содержимое, воскликнул: