Большая книга ужасов – 6 - Эдуард Веркин

Так вот, пять человек отправились в Белый лес за подснежниками. Через три дня их нашли. Они сидели под деревьями. Все мертвые. И никаких признаков насильственной смерти.

Мальчишка продолжил рассказ.

– Так вот, Егору эта история очень понравилась. И он решил нарисовать картину и поехать с ней в это самое художническое училище поступать. А картина должна была быть такая: Белый лес, солнце светит, и под осинами сидят мертвые люди. С первого взгляда кажется, что они живые, но на самом деле ясно, что все они мертвые. Он придумал эту картину и отправился в лес набраться вдохновения, этюды сделать. И исчез. Отец тогда собрал своих друзей-охотников и отправился искать брата. Они прочесали все эти белые осины, но так ничего и не нашли. Вернее, никого не нашли. Только альбом Егора и сапог…

Мальчишка замолчал. Мне показалось, что он всхлипывал.

– Лучше бы он оставил альбом в лесу. Но там еще милиция была, участковый и мужик с собакой. Так вот, когда нашли этот альбом, собака стала кидаться на людей, никого к альбому не подпускала. Но они все равно его взяли, собаку отогнали. Отец хотел на альбом взглянуть, но ему повезло, он не успел – с ним приступ случился, так что его пришлось из леса самого вывозить. А поисковая группа, прежде чем передать в милицию, альбом просмотрела. Только они никому не рассказывали, что там, они слово дали друг другу. Альбом лежал в милиции, его должны были изучать какие-то эксперты, их из самой Москвы выписали. Но они не успели: в здании милиции начался пожар, потом там газовые баллоны рванули – и все. Восемь человек погибли.

А те, что этот альбом в Белом лесу нашли, долго молчали. Потом один проговорился, он рассказал своему брату, что там было нарисовано. И в этот же день они оба расшиблись на мотоцикле. А потом и другие тоже померли по-разному. Ну, те, кто альбом этот смотрел. Кто на охоте застрелился, кто на рыбалке утонул, кто в бане угорел. Один остался. Он понял, что происходит что-то ненормальное, взял да и уехал куда-то на Север. А потом нам дали квартиру в городе, и мы переехали из клуба. А клуб тот скоро закрыли и поселок тоже закрыли – завод-то разорился, никто там больше не живет. Это было три года назад. А в прошлом месяце, в июне, я поехал на АРЗ…

– ОРЗ? – переспросил я.

– АРЗ, – поправила Тоска. – Авторемонтный завод. Ну, слушай дальше…

– Да и так, в общем-то, понятно…

– Не, давай дослушаем, – настояла Тоска.

И мы стали дослушивать.

– Я поехал на АРЗ, хотел взять удочки, я там все свои удочки забыл, а они телескопические, дорогие. Клуб был открыт, но растащено ничего не было, я нашел нашу квартиру, нашел удочки. А потом решил в комнату Егора зайти, у него на двери был автопортрет, не знаю зачем… Я зашел в нее и вдруг гляжу, на столе альбом лежит. Тот самый. Я его сразу узнал. Он даже не запылился ничуть, лежал, как новенький. Но подходить к нему я не стал, убежал сразу.

Мальчишка замолчал. Ненадолго.

– Никто не знает, что было в этом альбоме. Говорят, что там наброски к той самой картине, которую он не успел нарисовать. К «Осиновой роще». Но такие страшные, что от них все вокруг разрушается…

Больше на диктофоне ничего не было.

– Это все. – Тоска выключила свой аппарат. – Как история?

– Ничего, – сказал я. – Пойдет. Я, кстати, что-то подобное про картины Паровозова слышал. Он хотел, чтобы изображение сразу на психику воздействовало, минуя мозг. Такие эксперименты давно уже проводились военными.

– Зачем?

– Все очень просто. Страшную картинку печатают в количестве двести миллионов экземпляров и разбрасывают над страной потенциального противника. Противники разглядывают эти картинки, дружно сходят с ума и выбрасываются из окон, и вот уже наши доблестные войска маршируют по покоренным странам. Красота. Потом эти эксперименты запретили.

Я посмотрел в потолок.

– Ты понимаешь, что мы там можем найти?!! – Тоска перешла на шепот. – В этом клубе… Ты понимаешь?

– Ничего хорошего мы там не найдем, – сказал я. – Неприятностей себе разве что найдем…

– Почему неприятностей?!!

– Ты веришь в эту историю?

Тоска кивнула. Потом добавила:

– Такие истории случаются…

– Я знаю, что такие истории случаются. Я говорю, что неужели ты веришь: подобный альбом лежит себе спокойненько в заброшенном Доме культуры авторемонтного завода?

Тоска пожала плечами.

– Это, во-первых, – сказал я. – А во-вторых, если этот альбом действительно существует, то лучше держаться от него подальше. Откуда у тебя эта запись?

– Полгода назад в городе была выставка Паровозова. Одна девчонка из редакции, она в Германию сейчас уехала, ходила туда и встретила его брата. Брат рассказал эту историю.

– История поганая, – сказал я. – Поганенькая…

– Но ты же любишь такие!

Я действительно любил такие истории. Такие истории украшали жизнь. Честно говоря, у меня тоже были кое-какие литературные планы. Я ждал по-настоящему страшную историю, чтобы в будущем переписать ее в роман ужасов. Только Тоске я об этом не рассказывал. Стеснялся и опасался конкуренции с ее стороны, она ведь на самом деле интересно писала.

И еще меня немножко смущало то, что эта история попахивала опасностью, причем опасностью реальной. Не хотел бы я общаться со всякими художниками, художник всегда имеет дело с чертовщиной.

– Ты же любишь приключения! – Тоска пыталась меня уговорить.

– Приключения я люблю, только вот ничего не выйдет, – сказал я.

– Почему?

– На такие мероприятия вдвоем не ходят. Надо идти как минимум втроем. Для подстраховки. А у нас третьего нет. Так что лучше нам отдохнуть.

– Ты просто отговорки ищешь!

Я накрылся пледом и повернулся к стенке.

Тогда Тоска прибегла к другим аргументам. Тогда Тоска стала давить на мою жадность. Достала из своего портфеля интернетовскую распечатку и сунула мне под нос. Это была страничка с посмертного сайта Паровозова. Там были его разные картинки и упоминание о «Белом альбоме» – ну, о том самом, утерянном. Говорилось, что «Белый альбом» – вершина творчества Паровозова. Говорилось, что утерян он при мистических обстоятельствах. Что многие коллекционеры, западные в том числе, хотели бы приобрести альбом за хорошие деньги. Размер этих «хороших денег» тоже был указан. Хватит, чтобы скромно, но со вкусом провести остаток дней на ортопедическом курорте в Солигаличе[6].

Я внимательно изучил распечатку, затем, не оборачиваясь, вернул ее Тоске.

– Предложение заманчивое, – сказал я. – Но сегодня мне лень. Сегодня я отдыхаю. Уикенд, Тоска, ты же знаешь, это для меня святое время…

– Ну ладно, – надулась Тоска. – Если ты не хочешь мне помочь… если ты не хочешь мне помочь – я поеду одна!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});