Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Карилуото, есть у тебя связь с ротой?
– Нет. Мой взвод продвигается вперед, в резерве за первым взводом, и держит связь с ним. Первый и второй взводы держат связь между собой.
– Какое отделение пойдет туда? Пулеметы второго полувзвода уже на местах.
Коскела бросил взгляд на Лехто и Лахтинена, а они в свою очередь посмотрели друг на друга. После краткого молчания Лехто сказал:
– Пойдет первое.
– Ну, разумеется, нас туда, где хуже всего, – пробормотал Рахикайнен.
Ламмио достал карту и карманный фонарь:
– Давайте посмотрим.
Коскела и Лехто стали на колени рядом с Ламмио, на них накинули шинель, и под ее прикрытием они принялись разглядывать карту.
– Второй взвод сосредоточивается на краю этого болотистого луга. Его задача: продвигаться к шоссе, перерезать его и занять позиции фронтом на запад. Отсюда идет тропа на шоссе, видите? Взвод движется по обеим ее сторонам. По данным разведки, на лугу стоит сарай, но вы и без этого ориентира легко найдете его в двухстах метрах отсюда, вперед и левее. Ошибка исключена. Если взвод уже выступил, следуйте по тропе и примкните к нему на шоссе. От луга до шоссе еще двести метров по тропе. Разумеется, вы можете пройти через первый взвод и вдоль его фронта ко второму, но это не имеет смысла, и к тому же первый к тому времени, наверное, уже вступит в перестрелку. Этот путь самый безопасный и короткий. Вопросы есть?
– Нет. Стало быть, это взвод Сарколы?
– Да. Если обочина шоссе занята, противник вступит в бой, и вы легко сможете ориентироваться по звукам стрельбы… Противник занял там позиции почти наверняка, так как наш переход не остался незамеченным. Но достоверно этого никто не знает, так что смотрите в оба. Может, да, а может, нет! Будьте осторожны. Действуйте.
– Но Риитаою я с собой не возьму. Пусть Лахтинен даст мне одного человека, у него и так больше людей, чем у меня.
– Лехто прав,- сказал Коскела.- Нужно дать ему одного человека.
– Сихвонен может пойти.
– Все Сихвонен да Сихвонен! – Сихвонен рассердился. Особые задания были не в его вкусе, и к тому же он был задет за живое тем, что Лахтинен счел его наихудшим из всех.
– Довольно болтать, – сказал Ламмио. – А Риитаоя встанет на свое место. Если он и дальше будет трусить, мы примем другие меры. Человек в его возрасте должен держать себя в руках настолько, чтобы сгодиться хотя бы в подносчики патронов.
Риитаоя стал по стойке "смирно" и, тяжело переводя дух, поспешно заискивающе сказал:
– Я опять готов нести службу. Я только чуть притомился и…
Несчастный не знал, кого бояться больше: противника или Ламмио. Причем страх его был так велик, что он даже не устыдился этой нахлобучки на глазах у всех.
Первое отделение выступило, и, как только они оказались вне пределов слышимости, поднялся ропот:
– Ну, ты, любитель войны, вечно тебе надо вызваться добровольцем! Иди один, если тебе это так нравится. Шарить тут в темноте… Бог знает, где они.
Рахикайнен изливал свою злость, однако Лехто шел вперед, напрягая зрение и слух, и только прошипел в ответ:
– Закрой пасть и раскрой глаза.
– Поди знай, что там впереди ждет. Слышите, как стреляют справа? Они уже на шоссе. А вот и танк рокочет. Что нам делать без противотанковых орудий?
– Тише! Вот луг и сарай. Пройдя по краю луга, попадаем на тропу. Она должна начинаться вот в той низине, если карта не врет.
На открытом месте было немного светлее, чем в лесу, где все еще было темно, хоть глаз выколи. Солдаты начали осторожно обходить луг по краю и нашли ведущую к шоссе тропу. Но никаких следов взвода прапорщика Сарколы тут не было. Справа слышалась стрельба, но, согласно объяснениям Ламмио, там была полоса движения первого взвода.
– Поворачиваем назад, – сказал Рахикайнен.
– Нет, надо выйти на шоссе. Ты же слышал приказ не хуже меня.
– Но если там никого нет? – настаивал Рахикайнен. – Я не верю и половине того, что сказал этот хмырь. Болтун проклятый! Несет всякую чушь.
– Нет, он знает положение… Нужно идти.
– Мы не пойдем.
– А что будет, если мы все вернемся в Финляндию? Заявимся домой и скажем, что заблудились, хи-хи-хи…
– Тебе бы все хихикать, черт… Ну и иди с этим любителем войны.
– Двое против танков, хи-хи. И будут нам нашивки и кресты в большом количестве…
Невозможно было понять, что у Ванхалы на уме, во всяком случае, злость Рахикайнена его только забавляла.
Лехто приказал им заткнуться и идти молча.
Он снял оружие с предохранителя и стал красться на ощупь во мраке по тропе. Он ориентировался по просвету в сучьях деревьев – светлой узкой полосе неба над тропой. В темном сыром лесу было тихо. На сапоги налипала жидкая грязь.
Они уже довольно близко подошли к шоссе, как Лехто взяло сомнение:
– Где же второй взвод?
Он остановился, прислушиваясь. Шедшие сзади солдаты поравнялись с ним.
– Поворачиваем назад, – снова сказал Рахикайнен.
Напряжение лишь усилило раздражительность Лехто, и он злобно прошипел:
– Кончай свое бормотание, черт подери! Мы должны по крайней мере осмотреться. Я не хочу доставить этому хмырю удовольствие и вернуться, не выполнив задания, черт возьми! Я пройду немного вперед. Если что-нибудь случится, тогда занимайте позицию и защищайтесь. Один пусть пойдет за помощью. Но учтите, что наши уже на шоссе, а не там, откуда мы вышли.
Лехто пошел вперед. На мгновение его охватил страх: что там, за этой тьмой и безмолвием? Почему не стреляют оттуда, где уже должны быть свои? И почему рокочут танки совсем близко справа?
Обливаясь потом, он остановился с тягостным чувством, что тут что-то не так. Но едва он подумал о возвращении, как страх вытеснила какая-то странная горькая ненависть. Ни за что. Никогда. Этого они не увидят. "Они" были каким-то смутным понятием. "Они" – это не один только Ламмио, в это понятие входило все, против чего он, Лехто, восставал с раннего детства. А восставал он против всех и вся. Он делил людей на врагов и равнодушных. Он ненавидел их, сколько помнил себя – с тех самых дней, когда он приносил в ржавом ведре бесплатный гороховый суп из профсоюзной столовой в Тампере, где он рос, как бездомная собака. Стать коммунистом он не мог, ибо никого не терпел вблизи себя. Только к двум людям он испытывал нечто вроде уважения – к Каарне и Коскеле, но и в отношениях с ними он всегда оберегал чувство собственного достоинства.
Гонимый этой ненавистью, он и переставлял ноги, пытаясь пронзить взглядом темноту, напрягая слух, чтобы услышать тишайшие голоса ночи. Лес редел, и он определил, что находится в нескольких метрах от шоссе. И в тот же миг он вместе с влажным от дождя ночным воздухом вдохнул острый запах, знакомый ему по русским пленным и убитым, он поднял винтовку и хотел сойти с тропы, как вдруг услышал крик почти у самых своих ног. Он успел увидеть вспышку пламени, ощутил всем телом ошеломляющий удар и со слабым стоном упал на землю.
IVКогда противник открыл огонь, Ванхала, Рахикайнен и Сихвонен сошли с тропы в укрытие. Риитаоя уронил ящик с патронами и, как сумасшедший, бросился назад. Рахикайнен оставил на тропе станину пулемета, но Ванхала не расстался со стволом.
– Бежим, ребята, – задыхаясь, сказал Сихвонен. – Они сейчас пойдут в атаку.
– Что сталось с Лехто? – На этот раз Ванхала говорил совершенно серьезно.
– Что сталось? Разве ты не слышал, как он застонал? Что нам, дожидаться, пока и нас хлопнут? Я ведь давно говорил… Кто велел этому идиоту соваться на верную смерть? – Рахикайнен стал отползать назад.
Противник перестал стрелять, однако безмолвие казалось еще страшнее. Темнота грозила неисчислимыми опасностями. Другие уже начали отходить, но Ванхала шепотом произнес:
– А если он только ранен? Все-таки не мешало бы выяснить.
– Как тут выяснишь? Если и ранен – живым его оттуда не вытянешь. Ведь он лежит у них под самым носом. Пойдешь за ним – так там и останешься. И потом, он же сам приказал идти назад за поддержкой.
– Приказал одному из нас, а другим велел занять позиции. Где станина?
– На тропе. Пришлось оставить там это дерьмо. Если ползти за ним, нас услышат и тогда такого всыпят…
– А если офицеры спросят о ней? – сказал Ванхала. Он колебался. Со своим страхом он мог справиться, но идти наперекор желанию других было трудно. Командир из Ванхалы был никудышный, но ему казалось постыдным вернуться ни с чем. – Возьми ствол, я схожу за станиной.
– Иди, иди,- сказал Рахикайнен. – Сегодня ночью разговоры с вами уже набили мне оскомину.
Рахикайнен с Сихвоненом отползли еще дальше, а Ванхала стал бесшумно подползать по тропе к станине. Он благополучно добрался до нее и стал осторожно оттаскивать станину в сторону. Разумеется, станина звякнула о единственный камень, который был на тропе, и очередь из ручного пулемета хлестнула по земле вокруг Ванхалы. Он вскинул станину на плечо и, уже не таясь, побежал в укрытие к своим. Немного отдышавшись, он захихикал. Этот поступок придал ему такой уверенности в себе, что он решил не оставлять Лехто на произвол судьбы и любым способом выяснить, что с ним. Он видел лишь одну возможность сделать это и зычно позвал:
- Черное солнце Афганистана - Георгий Свиридов - О войне
- Враг солдату выбран другими - Максим Потёмкин - О войне
- Избранное - Пентти Хаанпяя - О войне
- Голос Ленинграда. Ленинградское радио в дни блокады - Александр Рубашкин - О войне
- Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи - О войне
- Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру - История / О войне
- Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом - Владимир Першанин - О войне
- Слово из шести букв - Мария Викторовна Третяк - Детская образовательная литература / О войне / Периодические издания
- Вечное Пламя I - Ариз Ариф оглы Гасанов - Научная Фантастика / Прочие приключения / О войне
- Легенды и были старого Кронштадта - Владимир Виленович Шигин - История / О войне / Публицистика