Полдень, XXI век, 2013 № 01 - Анна Агнич

«20 000 лье под водой» можно назвать романом чудесных перечислений.

Жюль Верн, как когда-то в «Пяти неделях на воздушном шаре», дал себе волю.

Он откровенно наслаждается описанием бесчисленных существ, населяющих бездонные океанские бездны. Музей «Наутилуса» невероятен. Какой-нибудь впечатлительный конхиолог, замечает профессор Аронакс, просто растерялся бы, увидев перед собой редчайшие королевские синевакулы Индийского океана, все в белых пятнах, ярко выступающих на красном и коричневом фоне; красочные императорские спондилы, агрессивно ощетинившиеся острыми шипами; сенегальские бюккарды, такие хрупкие, что могли рассыпаться при малейшем дуновении. А в особых отделениях — нити жемчуга, загоравшиеся всеми огнями при электрическом освещении…

Вот он — чудесный мир, еще только открываемый!

Но истории нужны новые люди, а не еще один новый мир!

Ни один из героев Жюля Верна — ни капитан Гаттерас, ни профессор Лиденброк, ни Жак Паганель, ни доктор Клоубони, ни динамичные яйцеголовые артиллеристы балтиморского «Пушечного клуба», да что уж там, и сам капитан Немо — никто из них, никто не может претендовать на роль нового человека. Все они — из уходящего мира. Все они действуют сегодня, а их жизнь принадлежит прошлому.

Так кто же он — капитан Немо?

Сам Жюль Верн подводит нас к пониманию.

«Я вернулся в салон. Створы задвинулись, я услыхал шипение воды, наполнявшей резервуары. „Наутилус“ стал погружаться по вертикальной линии. Спустя несколько минут подводный корабль остановился на глубине восьмисот тридцати трех метров и лег на дно. Светящийся потолок в салоне погас, окна опять раскрылись, и я сквозь хрусталь стекол увидел море, ярко освещенное лучами прожектора в радиусе полумили.

Я поглядел направо, но увидал лишь массу спокойных вод.

Но с левого борта виднелась на дне моря какая-то большая вздутость, сразу обратившая на себя мое внимание. Можно было подумать, что это какие-то развалины, окутанные слоем беловатых раковин, как снежным покровом. Внимательно присмотревшись, я понял, что это корабль без мачт, затонувший носом вниз. Это грустное событие, видимо, совершилось давно. Если останки кораблекрушения успели покрыться таким слоем отложений извести, они должны были много лет лежать на дне.

Что это за корабль? Почему „Наутилус“ приплыл навестить его могилу? Не вследствие ли кораблекрушения затонуло это судно?

Я не знал, что думать, как вдруг рядом появился капитан Немо.

— Когда-то этот корабль носил имя „Марселец“, — сказал капитан. — Он был спущен в тысяча семьсот шестьдесят втором году и нес на себе семьдесят четыре пушки. Тринадцатого августа тысяча семьсот семьдесят восьмого года он смело вступил в бой с „Престоном“. Четвертого июля тысяча семьсот семьдесят девятого года он вместе с эскадрой адмирала Эстэна способствовал взятию Гренады. Пятого сентября тысяча семьсот восемьдесят первого года он принимал участие в битве графа де Грасса в бухте Чезапик. В тысяча семьсот девяносто четвертом году Французская республика переменила ему имя. Шестнадцатого апреля того же года он присоединился в Бресте к эскадре Вилларэ-Жуайоза, имевшей назначение охранять транспорт пшеницы, шедший из Америки под командованием адмирала Ван Стабеля. Одиннадцатого и двенадцатого прериаля второго года эта эскадра встретилась с английским флотом. Сегодня тринадцатое прериаля, первое июня тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Семьдесят четыре года назад на этом месте, на сорок седьмом градусе двадцать четвертой минуте северной широты и семнадцатом градусе двадцать восьмой минуте долготы, корабль вступил в бой с английским флотом. Когда все три его мачты были сбиты и трюм наполнила вода, корабль предпочел потопить себя вместе с тремястами пятьюдесятью шестью своими моряками. Прибив к корме свой флаг, команда с криком: „Да здравствует республика!“ вместе с кораблем исчезла в волнах.

— „Мститель“! — воскликнул я.

— Да, „Мститель“! Какое прекрасное имя, — прошептал капитан Немо и задумчиво скрестил руки на груди…»

Что ж, слово произнесено самим автором. Именно Мститель.

Александр Дюма-отец окончательно победил в Жюле Верне мэтра Виктора Гюго.

Конечно, капитан Немо — типичный Мститель. Законченный, классический. Такие люди не могут строить будущее. Они вообще ничего не могут строить. Такие люди навсегда прикованы к своему неповторимому прошлому и, как это ни странно, к… красоте мира…

Красота спасет мир — типичный тезис XIX века.

Да, невероятная, вечная красота всего живого и неживого, ландшафтов и облаков, далеких и близких морей, островов, ледяных пространств, белых метелей и неистовых тропических ливней, экваториальных джунглей и подводных лесов. Красота — как символ. Красота — как вечное действие. Красота — как смысл человеческого существования.

«Я знаю вас, господин Аронакс, — говорит капитан Немо. — Если не ваши спутники, то, может быть, вы лично не посетуете на случай, связавший наши судьбы. Между моими любимыми книгами вы найдете и свой труд, посвященный изучению морских глубин. Я часто перечитываю вашу книгу. Вы двинули науку океанографии так далеко, как только это возможно для жителя земли. Позвольте уверить вас, господин профессор, что вы не пожалеете о времени, проведенном на борту моего корабля. Вы совершите путешествие в страну чудес! Смена впечатлений взволнует ваше воображение. Вы постоянно будете находиться в восторженном состоянии. Вас изумит увиденное. Жизнь подводного мира непрерывно будет развертываться перед вашими глазами, никогда не пресыщая ваш взор! Я готовлюсь предпринять новое подводное путешествие вокруг света — как знать, не последнее ли? Я хочу еще раз окинуть взглядом все, что мною изучено в морских глубинах, не однажды мною исследованных! Вы будете участником моих научных занятий. С нынешнего дня вы вступаете в новую стихию, вы увидите то, что скрыто от людских глаз, — я и мои товарищи не идем в счет, — и наша планета раскроет перед вами свои сокровенные тайны!»

Красота спасет мир, кто бы сомневался!

Но Жюль Верн интуитивно чувствует, что даже капитан Немо — классический Мститель, столь тщательно написанный им, не может быть единственным хозяином такого огромного прекрасного подводного мира. Описания, которые в прежних романах Жюля Верна казались читателям несколько докучливыми, даже пародийными, в романе о капитане Немо и о бесчисленных подводных чудесах несут в себе чрезвычайно важную функцию — функцию утешения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});