Химеры пустошей (СИ) - Караванова Наталья Михайловна

— Я нашел, и все передал вашим людям! Все, что было.

— Хватит врать. Клара! Иди сюда детка. Он твой.

Третий студент заговорил с неподражаемо знакомой интонацией, Мар даже невольно отпрянул:

— Совсем мой? Магия? Тело?

— Да. Мне он больше не нужен. Только ради всех богов, милая. Будь добра. Сделай так, чтобы за тобой не пришлось прибирать!

— Это тебе не садок, Виктор, помнишь, а? — мурлыкнул студент своим голосом, то так, словно это говорит сама Клара. — У нас будет долгий и не очень для тебя приятный разговор…

— Она тебя убила?

Ответом была тишина. А потом Макс закрепил образ и сразу стало легче дышать, и ощущение мишени со спины исчезло, как не было.

Даже если не сама, Клара точно знала, и кого и за что. Похоже, парень искал для Тедора какие-то книги. Не те же самые ли, что теперь ищет Клара? Книги Изера?

У отца была богатая библиотека и он любил там бывать, но никто специально книги оттуда не уносил и не прятал. Изера обвинили в заговоре и казнили, дом остался в неприкосновенности.

Даже домашние слуги некоторые остались при своих должностях.

Студенты, говорившие за Виктора Шторма хрипели, кашляли и отплевывались, но никакого иного ущерба некромантия им не причинила.

— Парня убили, — сделал очевидный вывод Максим, — за то, что он узнал что-то лишнее.

— Или чтоб не оставлять свидетелей, что Тедор и Клара ищут некие книги бывшего хозяина Водопадного. Спасибо, Макс. Буду должен. Там в сумке шоколад и пряники — помогают восстановиться после магических потерь, раздай ребятам. Заслужили.

— Погоди.

Макс нахмурился, формулируя.

— Клара — это же та красотка, с которой вы иногда…

Студенты навострили уши.

— Да. С которой мы иногда. Пока, Макс!

***

В комнате было сумрачно и прохладно. Так всегда под землей.

В Академии действует правило — у всех жилых комнат должно быть окно на улицу, пусть маленькое, пусть вид открываться будет только на соседнюю скалу или на хозяйственные дворы, но это должно быть окно. Единственные жилые помещения, в которых окон не было совсем — это как раз жилье Мара Шторма. Строго говоря, эти комнаты для жизни были переоборудованы самим хозяином.

После окончания учебы, когда Тедор захотел его получить обратно в чертог, Мар решил, что чем дальше от родственников, тем оно надежнее.

Надар не возражал.

Правда, это были очень светлые и высокие комнаты. Кабинет, спальня, крошечная гостиная — этого достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. Другие преподаватели обустраивались куда удобней и ближе к учебным аудиториям. А отсюда быстро и удобно попасть можно разве что в холодные подземелья да в корпус к биологам.

Визит в Чертог может ему дорого обойтись.

Мар встрепал волосы, обругал себя — «Куда ты опять лезешь? Не по талантам работенка!». Не помогло.

Договориться с собой удалось только на мысли, что он сам пока «домой» соваться не будет. А вот вопросы при княжеском дворе — позадает.

[1] 33 охоты — очень долго; охота — период времени равный 12 астерским годам

20.

Янка Безымянка

Студенческое литературное общество оказалось довольно большим — Алиса шепотом рассказала. Что иногда человек двадцать собирается. А иногда — к пятидесяти.

Анна в нем была кем-то вроде хозяйки и просто встречала всех, помогала устроиться и разобраться в происходящем. Вели занятия другие люди — в основном студенты старших курсов.

На этот раз была беседа про архаическую переводную поэзию, анализ романа Дениса Бриза про «Великий исход», которого Янка к сожалению не читала, но заинтересовалась. А во второй половине встречи все просто читали стихи — кто-то свои, кто-то просто любимые.

Выступали не все — многие, как и она сама, просто слушали.

Пожалуй, она еще сходит в этот клуб — ребята подобрались доброжелательные и неглупые. Даже знакомый здесь оказался — тот самый однокурсник Данила, у которого в кармане — неиссякаемый источник сушек. Он и сегодня угостил Янку и Алису, впрочем, как и других своих знакомых.

Общая приятная обстановка, теплый чай, интересные разговоры… Янка не заметила, куда убежало время. Она б и дольше просидела в «читальном зале», если бы Алиса не напомнила, что — пора, и что завтра первой парой — «аборигенка».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В комнате Алиса пристала:

— Ну? Как тебе?

Задумавшаяся о своем Янка пробормотала: «Нормально…», но это вызвало такой жаркий протест со стороны соседки, что пришлось признаться:

— Прекрасно! Я бы еще раз сходила. Потом. Жаль, читать не… кстати, Алис. А здесь где-нибудь можно достать «Песню об одиночестве» Скальда?

— Ну, в библиотеке, наверное. Тебя записать? Давай завтра сходим.

— Сходим, но читать будешь мне ты. Вслух.

— Я лучше попрошу Аньку, — сладко зевнула соседка, — чтоб она тебя побыстрей вылечила.

Проснулась Янка, по ощущениям, среди ночи. От крика.

Кто-то кричал не то от боли, не то от страха, приглушенно, через несколько стен. Темнота перед глазами была привычно непроглядной.

Янка сбросила ноги на пол, нашарила ладонью штаны, а ногами — туфли.

Почему-то двери не хлопали и вообще, стояла подозрительно глухая тишина.

Или показалось?

Таращиться во мрак она уже давно перестала. Но может на самом деле — в комнате светло? Это только она ничего не видит и не понимает?

Крик повторился. Теперь-то точно понятно — кричит кто-то совсем юный, девушка скорей всего. Может, с младших курсов. В голосе страх и отчаяние, но без слов.

Янка вскочила, дотянулась рукой до соседкиной кровати — на месте ли? Или уже убежала спасать? На месте…

— Алис! Алиса! Просыпайся же!

— А? что? Ай, что темень какая… свет!

В Академии в комнатах свет включается по голосовой команде. Хотелось бы на это взглянуть хоть раз, но пока приходилось верить на слово.

— Блин, не работает! Янка, не работает, ты поэтому зовешь?

— Как бы я поняла, что не работает? — дернула она плечом. — Нет. Кто-то кричал, я проснулась.

— Где кричал, в коридоре? Сейчас, погоди…

Алиса зашуршала домашним халатом.

Янка ощупью пробралась к входной двери, откинула защелку, распахнула.

Коридор был, как коридор. Ни шага, ни звука.

На этом этаже комнаты преподавателей, но это ближе к левой лестнице. Где-то там и Анна живет, и еще человек десять преподавателей и старшекурсников.

Алиса рассказала еще в самом начале, что ее в этой комнате поселили поближе к сестре — чтоб той было проще за ней присматривать…

— Тихо тут, — прошептала на ухо Алиса. — Может, тебе показалось?

— А в коридоре свет есть?

— Да, вечерний, как обычно… что будем делать? Откуда хоть кричали-то?

Откуда? Отсюда. Но вот слева, справа? Или из какой-нибудь комнаты? В коридоре несколько пустующих комнат.

Хотела Янка призвать подругу к тишине, но крик повторился в третий раз, откуда-то справа, на этот раз куда более тихий и короткий, отчаянный.

— Вот! Слышишь?

Алиса не ответила. Постояла несколько мгновения, потом сказала:

— Вроде бы… не знаю. Снизу? Там ремонт, на лестнице. Ян, ты не ходи никуда, я быстро посмотрю и вернусь!

— Ладно. Может, кого-то позвать?

— Если меня долго не будет, постучи Аньке. Она через три двери от нас, по левой стене.

Янка кивнула. Она вслушивалась в ночь, но ночь молчала.

Алиса ушла к правой, закрытой на ремонт лестнице. Интересно, далеко это? Шаги хорошо слышно — точно не меньше десяти шагов можно пройти в ту сторону по коридору. А там будет лучше слышно…

И вообще, если держаться за стену…

Впереди вдруг резко вскрикнула Алиса, раздался звук не то падения, не то прыжка.

— Эй, — окликнула Янка, — ты в порядке?

— Да! Блин, надо было лампу взять. Или светляка…

— У тебя есть светляк?

Светляки — Янка помнила по рынку в Зеленых Гротах — штуки дорогие, не у каждого есть.

— Да, в тумбочке, прямо сверху. Принесешь?

Вернуться и нашарить в тумбочке магического светляка оказалось несложно. И определить его наощупь легко — он гладкий, неровный, словно слепленный из воска, и всегда теплый.