Полицейская фортуна - Кирилл Казанцев

— Сумма! — напомнил Быков.

— Полковнику нужно было именно четыре миллиона долларов и ни центом меньше, потому что трехэтажный дом в Чикаго, на берегу озера Мичиган, стоит ровно четыре миллиона.

Поднявший брови и поджавший губы Быков являл собой профессора, натолкнувшегося на студента, который мелом на доске доказал ему новую природу теории относительности. И вот теория предстала в новом свете, сформулирована, выглядит еще более относительнее первой, и теперь у комитета в Стокгольме только два пути. Либо вручать золотую медаль с профилем Альфреда Нобеля, либо направлять номинанта на психиатрическую экспертизу.

— Какой дом?.. — Осипший от стольких откровений голос Быкова звучал в кабинете, как скрип струйного принтера. — Какое озеро, Антон?

— На похоронах Крыльникова, когда дело еще не дошло до погоста, я находился в квартире полковника. В тот момент когда представитель от ГУВД говорил о том, какого ценного бойца потеряли правоохранительные органы, я подумал, что где-то в этом доме обязательно должен быть компьютер. Так я оказался в комнате, в которой хозяин, думается мне, проводил большую часть времени. Бар, диван, телевизор, книги… Что еще нужно мужику, чтобы занять свободное время?

Но, главное, там был компьютер. И я проник в святая святых полковника Крыльникова…

Шесть дней назад, квартира Крыльникова А.Н…

— Так… — Антон щелкнул мышью, и перед ним выстроилась панель последних проникновений полковника во Всемирную паутину. — Так… Это очень интересно…

На экране перед опером нарисовалась умилительная картина: трехэтажный дом с черепичной крышей и стенами, обвитыми плющом. Дворик с зеленой травой и низкой белой оградкой, несколько деревьев, ухоженных настолько, что кажутся не запечатленными на фото, а нарисованными…

Где-то вдалеке виднелась водная гладь, очерченная зелеными берегами. Словно по периметру голубой полоски кто-то провел ярко-зеленым фломастером. Рядом с домом стояла машина. Это было творение «Дженерал Моторс Корпорейшн» золотистого цвета, и у советника стало складываться впечатление, что машину вымыли специально для того, чтобы поставить в кадр.

Но на другой стороне дороги, где располагался не менее красивый, но уже двухэтажный дом, стоял «Форд». Он тоже сверкал лаком. Чуть поодаль — «Шевроле», и от ее блеска хотелось моргнуть. Неужели для того, чтобы отрекламировать этот продаваемый дом, хозяева помыли все машины, стоящие на улице? И вообще, где эта улица и где этот дом? Что-то люди непривычно счастливы для русских и так же непривычно упитанны. Нет в глазах мужчины, держащего на коленях девочку в розовом платье, мук жалости к самому себе оттого, что завтра снова на работу. И у девочки лицо не испугано.

— Так где же эта улица, где этот дом?..

Антон скользил мышью по коврику. Улица продвигается, и вот она видна вся, предоставляя возможность увидеть еще с полдюжины сияющих полиролью машин и несколько десятков домов, выровненных вдоль проезжей части, как по ниточке. Но они не так высоки и красивы, как дом, на который снова смотрит Копаев, вернув мышью картинку в исходное положение…

А это что в трех десятках метрах, запечатленное цифровой камерой?

Опер присмотрелся в роспись на машине.

Сhicagо p. d.

Вот оно как… Темно-синяя машина вытянутой формы, проезжавшая по улице в момент съемки, — это патруль полицейского департамента Чикаго!

А что, спрашивается, делать полковнику Крыльникову на этом сайте, который рекламирует дома, продаваемые по всему свету?

Копаев щелкал мышью, передвигая столбик вниз, и с не меньшим любопытством убеждался в том, что прежде чем остановиться на этой фотографии чикагского дома с табличкой у входа в его ограду: «SALE», полковник Крыльников, как Колумб, плутал в Испании, в Греции, в Италии и даже на Сейшельских островах. Им было пересмотрено не менее двух десятков фото и перечитано столько же пояснительных ремарок о площади дома, виде из окон и площади земли, на которой дом стоит.

Этот дом, где девочка в розовом улыбалась, стоит…

Антон вгляделся в прайс.

$ 4 000 000.

Значит ли эта фотография что-то конкретное для расследования? Пока нет.

Он знает, что нужно делать. Вернувшись к «рабочему столу», Антон пробивает мышью значок с надписью «Мои документы».

Ого… Здесь придется покопаться. Крыльников составил не менее двух сотен документов.

— А вот, кажется, то, что нужно… Что может означать файл «Запрос о доме», кроме как попытку узнать о нем?

Окно открылось, и Антон с раздражением и разочарованием убедился, что либо Крыльников хороший специалист в английском языке, либо он обращался к кому-то, чтобы его письмо перевели. Одна страница текста на чистом английском языке. «Впрочем, не будем торопиться насчет чистоты, — перебил свои мысли Антон. — Не может быть, чтобы в этом аппарате последней модели не было переводчика с буржуйского…»

Он пощелкал мышью, чуть отвлекся — в дверь опять кто-то ткнулся — и продолжил поиск. Нашел, и сразу отлегло от души. С английским он был дружен, но не настолько, чтобы в минуты, когда тебя захлестывает адреналин, применять свои практические навыки. Пусть лучше это сделает машина.

Итак, никаких сомнений относительно предполагаемых дальнейших действий Крыльникова быть не может! Подтверждением тому является текст, только что переведенный «Пентиумом» последней модели на русский язык. Сбой, конечно, кое-где произошел, однако не стоит в этом винить разработчиков компьютерных сетей. Просто люди за океаном не всегда понимают, что имеют в виду русские, тем более — русские полковники полиции.

«Уважаемый мистер Бертхард!

Прошу Вас сообщить условия shopping-sale (детище Билла Гейтса не смогло понять, что имел в виду полковник, заявляя о купле-продаже — на родине праотца Windous либо продают, либо покупают) Вашего дома .

Желаете ли Вы получить сумму в 4 000 000 долларов наличными или хотите, чтобы она была переведена на Ваш счет?

Кроме того, хочу выяснить о Ваших соседях. Их социальный статус, общественное положение и Ваши отношения с ними. Насколько далеко Ваш дом расположен от озера, остановок общественного транспорта, полицейского участка, больницы, центра города.

Отдельно хочу остановиться на криминогенной обстановке в районе, где расположен Ваш дом. Прошу Вас сообщить, не совершались ли в отношении Вас или Ваших соседей имущественные преступления, связанные с проникновением в жилище и покушением на жизнь и здоровье.

Какова площадь Вашего подземного garazhа?

С уважением, Андрей Krylnicov».

Да-а… Антон отвалился на спинку кресла, она скрипнула, и он посмотрел на старуху. Но той до устремлений следователя не было дело. Ее сразил глубокий и здоровый сон.

Да, Крыльников вряд ли сумел бы въехать в Штаты, не познакомившись с ФБР и их налоговой службой. При условии того, что в США вызывает подозрение любой, кто имеет в бумажнике больше ста долларов наличными, Крыльников, готовый выложить четыре миллиона долларов на стол чикагского домовладельца, рискует потерять уважение самого хозяина дома. Антон был уверен, что этот Бертхард сразу по получении письма тут же отнес его в полицию. Бертхард лучше стуканет, чем быстро продаст дом. Он же не русский парень. А в Москве, говорят, можно прийти с двадцатью миллионами в пяти чемоданах, положить на стол директора риелторской фирмы и купить жилплощать с видом на окна спальни президента.

Итак, Крыльников хочет купить этот дом в Чикаго. И, судя по дате составления документа, он интересовался условиями этой сделки за пять дней до того, как в «Олимп» прибыла возглавляемая им же следственная группа. Ай да вещдок!

Копаев поднимался с кресла так, словно его тянули силой. Желание ознакомиться с результатами переписки и остальными документами было столь велико, что он даже забыл, где находится и в какую минуту.

Провернув ключ в замке, Антон осторожно выглянул в образовавшуюся щель и покинул комнату.

Еще несколько шагов — и он в кухне, на прежнем месте… 

Глава 18

Молчание Быкова в конспиративной квартире длилось никак не меньше трех минут. Первым, как и должно было случиться, тишину нарушил начальник управления. Вернувшись за стол, он решительно смял сигарету в хрустале и поправил на плечах пиджак.

— Я все понял, Антон. Но ты мне скажи. Кто убил Крыльникова?

— Представления не имею.

— Очень хорошо, — вынув из кармана пластик жвачки, Быков сунул его в рот, а фантик бросил в ту же пепельницу. — Я, по-видимому, так и должен доложить в Москву. Я понятия не имею, кто совершил убийство заместителя главы екатеринбургской полиции.

— Я занимаюсь делом неделю, а вы хотите, чтобы я вам уже сегодня привел убийцу, — возразил на несправедливые претензии Копаев. — Я же не сказал, что и в дальнейшем не буду иметь представления.