Чёрные деньги - Росс МакДональд

- Убирайтесь отсюда, - прорычал он прерывающимся голосом. - Мы с вами все кончили. Здесь вы больше не нужны.

31

Морально я чувствовал себя не очень хорошо, поскольку уходил от незавершенного дела. Я вернулся обратно в свою квартиру в Западном Лос-Анджелесе и напился до состояния умеренного ступора. И даже тогда спал не очень хорошо. Я проснулся среди ночи. Капли дождя шуршали, как по целлофану, по стеклу. Я уже протрезвел и пребывал в состоянии какой-то паники: средних лет мужчина лежит в одиночестве в темноте, в то время как жизнь течет мимо, как уличный поток на шоссе.

Я проснулся поздно и пошел завтракать. Утренние газеты не сообщили ничего нового. Я пошел в свой офис и стал ждать, когда Питер переменит свое решение и позвонит мне.

Он мне, по правде, не был нужен. У меня все еще были его деньги. Даже без этого, даже без его поддержки в Монтевисте, я мог пойти работать с Перлбергом, расследуя убийство Мартеля. Но по некоей важной причине я хотел, чтобы он мне позвонил и нанял меня. Я подумал в своих ночных одиноких размышлениях, что приобрел воображаемого сына - бедного толстого сына, который проедал свои печали вместо того, чтобы пропивать их, как все нормальные люди.

Солнце пробивалось сквозь утренний туман и высушило тротуары. Моя депрессия постепенно проходила. Я перелистал свою почту, ожидая найти какое-нибудь предвестие.

Любопытный конверт из Испании с портретом генерала Франко на марке был адресован сеньору Лу Арчеру. Вложенное внутрь письмо гласило: Сердечный вам привет: это послание из далекой Испании для того, чтобы привлечь ваше внимание к нашему новому выпуску мебели с исключительно испанским орнаментом и характером, как, например, изображением корриды или танцев фламенко. Приезжайте и посмотрите в одном из любых наших магазинов в Лос-Анджелесе.

Мне понравилась папка для почты, которую прислала Торговая палата из Лас-Вегаса. Среди имеющихся развлечений упоминалось о плавании, гольфе, теннисе, кеглях, водных лыжах, походах в церковь и на концерты. Но ни слова не говорилось об азартных играх.

Собственно, это и было предвестие. Пока я с улыбкой рассматривал папку, позвонил капитан Перлберг.

- Вы заняты, Арчер?

- Не очень. Мой клиент потерял ко мне интерес.

- Очень плохо, - сказал он бодрым голосом, - вы могли бы нам обоим сослужить службу. Не хотели бы вы побеседовать со старушкой Мартеля?

- Его матерью?

- Это я и говорю. Она прилетела из Панамы сегодня утром и устроила плач над телом своего сына. Вы знаете больше о подоплеке всего дела, чем я, и мне пришло в голову, что если бы захотели поговорить об этом с ней, вы могли бы способствовать заглушению международного инцидента.

- Где она сейчас?

- Она сняла двойной люкс в отеле "Беверли-Хиллз". В данный момент она спит, но она ждет вас после обеда, скажем в четверть второго. Она для вас будет хорошим клиентом.

- Кто мне заплатит?

- Она заплатит. Она перегружена деньгами.

- Я думал, что она из голодной губернии.

- Вы ошиблись, - сказал Перлберг. - Генеральный консул сказал мне, что она замужем за вице-президентом банка в городе Панаме.

- Как ее зовут?

- Розалес, Рикардо Розалес.

Это было имя вице-президента того банка "Новая Гранада", который написал письмо Мариэтте с сообщением, что денег больше не будет.

- Буду рад нанести визит миссис Розалес.

Я позвонил профессору Аллану Бошу в Государственный колледж в Лос-Анджелесе. Бош сказал, что будет рад пообедать со мной и рассказать все, что знает, о Педро Доминго, но у него опять проблема времени.

- Я могу подъехать в колледж, профессор. У вас там есть ресторан?

- У нас три таких заведения, - сказал он. - Кафетерий, Инферно и "Вершина севера".

- Инферно звучит интересно.

- Менее интересно на деле, чем звучит. В действительности, это просто автомат. Давайте встретимся в "Вершине севера". Это на крыше нашего северного здания.

Колледж расположен на восточной границе города. Я выбрал Голливудскую магистраль до Сан-Бернандино и оттуда доехал до поворота на Восточную авеню. Территория колледжа представляла собой искромсанный холм, застроенный зданиями. Места для паковки было мало. Так что я запарковался на служебном месте и поднялся на лифте на шестой этаж, где находилась "Вершина севера".

Профессор Бош оказался моложавого вида человеком в возрасте лет тридцати, ростом достаточным для того, чтобы играть центральным в баскетбольной команде. Он немного сутулился, как все большие люди, но смотрел прямо. Его речь была отрывистой, со среднезападным акцентом.

- Удивительно, что вы приехали вовремя. Дорога загружена. Я занял место у окна.

Он провел меня к восточной стороне гудящего зала. Из окна открывался вид в сторону Пасадена и гор.

- Вы хотели бы, чтобы я рассказал вам все, что знаю, о Педро Доминго, - произнес Бош за луковым супом.

- Да, я интересуюсь им и его родственниками. Профессор Таппинджер сказал, что его мать из кабаре, девица "Голубой Луны". Это панамский эквивалент наших девочек по вызову? Не так ли?

- Полагаю, так. - Бош запихнул свое тело в кресло и посмотрел на меня сбоку через стол. - Прежде чем мы продолжим, скажите мне, почему об убийстве Педро не было сообщения в газетах?

- Об этом сообщили. Таппинджер не сказал вам, что он пользовался другим именем?

- Может быть, и сказал, я не помню.

Мы оба вспылили, и он некоторое время молчал, пристально глядя на меня.

- Каким именем пользовался Педро Доминго? - спросил он.

- Фрэнсис Мартель.

- Это интересно, - произнес Бош, не сказав почему. - Я видел сообщение об этом. Не высказывалось ли предположение, что это гангстерская разборка?

- Такое предположение было.

- Ваши слова звучат как-то неубедительно.

- Я все больше и больше склоняюсь к этому.

Бош перестал есть. Он больше не прикасался к супу. Когда подоспел стейк, он механически разрезал его на кусочки и не стал их есть.

- Кажется, я задаю много вопросов, - сказал он. - Я интересовался Педро Доминго. У него был острый ум, беспорядочный, но определенно незаурядный. Он был очень жизнерадостным.

- Все это у него исчезло.

- Почему он пользовался фальшивым именем?

- Он украл кучу денег и не хотел быть пойманным. Он также хотел произвести впечатление на девушку, которая увлекалась французским. Он выдавал себя за французского аристократа по имени Фрэнсис Мартель. Это звучит лучше, чем Педро Доминго, особенно в Южной Калифорнии.

- К тому же это почти подлинное имя.

- Подлинное?

- Настолько же подлинное, насколько подлинны все генеалогические претензии. Дед Педро, отец ее матери, носил имя Мартель. Он, может быть, и не был аристократом, в точном смысле, но он был образованным парижанином. Он прибыл из Франции молодым инженером "Ла Компани Универсаль".

- Я не знаю французского, профессор.

- Это название компании, которое Лессепс дал своему предприятию по построению канала, - большое имя для грандиозной аферы. Она обанкротилась где-то до 1890 года, и прародитель Мартеля потерял свои деньги. Он решил остаться в Панаме. Он, как любитель, занимался орнитологией, и особенно его интересовала флора и фауна.

С течением времени он превращался все больше в местного жителя и провел свои последние годы с девушкой из одной из деревень. Педро говорил, что она происходила из первых рабов, которые боролись с Фрэнсисом Дрейком против испанцев. Он претендовал на то, что является прямым потомком Дрейка через нее, - этим и объясняется имя Фрэнсис. Но я думаю, что это была его чистейшая фантазия. Педро был весьма изобретательным фантазером.

- Это опасно, - сказал я, - тогда возникает желание соответственно и вести себя.

- Полагаю, что так. Во всяком случае, эта деревенская девушка была бабушкой Педро по материнской линии. Его мать и он взяли от нее имя Доминго.

- Кто был отцом Педро?

- Он не знает. Мне кажется, и мать его не знает. Она вела беспорядочную жизнь, это мягко говоря. Но она поддерживала традиции деда всю жизнь.

В Панаме существуют устоявшиеся определенные французские традиции. Мать Педро научила его французскому одновременно с испанским. Они вместе читали дедовы книги. Старик был достаточно образованным - в его библиотеке имелись книги начиная от Ла Фонтена и Декарта до Бодлера. Педро получил вполне приличное образование во французском. Можете понять, почему он так увлекся языком. Он был трущобным мальчишкой, с индейской и рабской кровью в своих венах, так же как и французской. Эта тяга к французскому была его единственным отличием и единственной надеждой на отличие.

- Как вам удалось все это узнать, профессор?

- Я занимался с парнем и наблюдал его. Он подавал надежды, возможно очень большие, и страстно хотел говорить с кем-нибудь, кто знает Францию. Я провел там год по университетскому обмену, - добавил Бош мимоходом. Кроме того, на своих повышенных курсах по французской композиции я использовал одно пособие, которое по случаю заимствовал у Таппинджера. Студенты должны были писать сочинение на французском, где бы они объясняли, почему они изучают язык. Педро выступил с потрясающим рассказом о своем деде и о величии - величии Франции. Я поставил ему "А" с плюсом за это, мою первую за многие годы преподавания в колледже. Это источник большей части того, что я вам рассказываю.