Реквием. Книга первая Инициация - Ивар Рави

карабин на ствол поваленного дерева.

— Граждане охотники, вы нарушили закон, охотясь в заповеднике. Сложите оружие и поднимите руки! — донесся голос деда, усиленный рупором. На секунду все замолкло, было слышно, как вдалеке через заросли ломится животное.

— Вы окружены, не ухудшайте своего положения! — вновь услышал я голос деда, и почти сразу грохнул первый выстрел. Стреляли, по всей видимости, от костра, потому что сразу послышалась автоматная очередь. Я поморщился, сколько раз говорил Денису, чтобы не выпускал полмагазина за один раз. Теперь выстрелы загремели беспорядочно — стреляли от костра и в браконьеров.

Расчет деда оказался верен — между деревьев мелькнули три фигуры, бегущие в нашу сторону. Расстояние между нами сокращалось, снова почувствовал, как гулко стучит сердце в груди. На таком расстоянии из автомата попасть сложно, но мне хотелось избежать стрельбы по людям — это свои люди, пусть и нарушившие закон. Выстрел Алика на секунду оглушил, одна из бегущих фигур нелепо взмахнула руками и прислонилась к стволу дерева. Двое других среагировали быстро, укрывшись за стволами, они открыли ответный огонь наугад.

Пули летели далеко от нас, никакого характерного свиста не было слышно. Между тем, у костра, судя по грохоту выстрелов, завязался нешуточный бой. У браконьеров был как минимум один автомат — к выстрелам Дениса и Виталия Семеновича добавился новый звук стрельбы — гулкий, больше похожий на калибр крупнее.

Один из спрятавшихся за стволом дерева оставил ногу торчать неприкрытой. Расстояние было примерно восемьдесят метров — тщательно прицелившись, произвел одиночный выстрел. От ствола дерева отлетела щепа, но браконьер даже не подумал убрать ногу. Второй выстрел оказался точнее — вскрикнув, раненый постарался спрятаться за деревом полностью.

— Я сдаюсь, не стреляйте! — донесся голос раненого.

— Бросай оружие и выходи с поднятыми руками! — отреагировал Алик, вставая со своего места.

— Куда встаешь? — рванул его за рукав, но не успел — со стороны браконьеров прилетело, и, коротко вскрикнув, егерь завалился набок. И сразу прозвучала очередь из автомата, срезая пару вяток рядом со мной. Катнувшись вбок, ушел из зоны обстрела — помочь Алику я не могу, он упал на простреливаемое пространство. Но стрелявший оказался профессионалом — это был одиночный выстрел, скорей всего из карабина. Против меня были двое — выстрелы в районе костра затихали, прозвучала короткая очередь, и наступила тишина.

До слуха донесся еле уловимый хруст веточки — браконьеры двигались. Осторожно приподняв голову, огляделся. Увидел уходящего не сразу, мужчина двигался осторожно, перебегая от ствола к стволу.

— Не стреляйте, сдаюсь! — вновь прозвучал голос, скорее всего это был раненый. Или они рассчитывали дважды поймать на одну приманку. Уходящий застыл, спрятавшись за стволом дерева — явно приготовился стрелять. Нащупав руками кусок ветки, швырнул ее направо, перехватывая автомат. Ветка с шумом упала в подлеске, и сразу прозвучал выстрел. Стрелявший выдвинулся из-за ствола, демаскировав себя движением и выстрелом.

Я не промахнулся — с расстояния в пятьдесят метров трудно не попасть. Фигура в камуфляжной куртке завалилась набок, по моим расчетам, попал ему в район сердца. Если он не в броннике — не жилец. Оставался раненый, со стороны костра прозвучало несколько выстрелов, давая понять, что бой не окончен. Что за браконьеры такие, сдавшись, отделались бы изъятием оружия скорей всего. Нет в стране системы наказания и возможности судить нарушителей. А они предпочли бой, рискуя жизнями.

— Сдаешься? — прокричал в сторону раненого, укрытого стволом дерева.

— Да, не стреляй! — прилетело в ответ.

— Ты у меня на мушке, выбрось оружие, чтобы я видел! — прозвучало убедительно, прошло несколько секунд, прежде чем увидел, как из-за ствола в сторону отбросили автомат.

— А теперь вышел и встал на колени, сцепив руки на затылке.

— У меня ранение! — прокричал в ответ браконьер. Со стороны костра прозвучал выстрел, и наступила тишина, за которой я услышал голос деда из рупора:

— Лечь на землю, стреляем без предупреждения!

— Я выхожу! — прокричал раненый, поняв, что бой окончательно ими проигран.

— В другую сторону! — скорректировал я направление, потому что раненый выполз в сторону брошенного автомата. Держа его на прицеле, боком начал двигаться к тому, кого я снял раньше. Не доходя пары метров, я понял, что передо мной труп. Между деревьев показались люди — я узнал Дениса и Олега, спешащих в мою сторону.

— Олег, ты живой? — Денис наплевал на все, чему я его учил: бежит с автоматом наперевес, словно на учениях. А если первый подстреленный нами жив? Он так и застыл у ствола дерева. Хорошо хоть Олег с ним с карабином наизготовку.

— Вяжите раненого! — прокричал я другу, а сам метнулся к Алику — татарин был мертв, пуля попала ему в лоб, не оставив шансов на жизнь. Мертвым оказался и подстреленный Аликом, ему пуля вошла под ключицей, вызвав обильное кровотечение. Убитый мной тоже не имел шансов — я не промахнулся и попал в сердце. Раненого связали, и мы пошли к костру, где трое связанных солдат, а теперь я видел, что все браконьеры были солдатами, лежали, уткнувшись лицом в сырую землю. Еще двое были убиты, а один бился в агонии, получив пулю в печень. Виталия Семеновича судьба пощадила, он получил касательное ранение левой руки, и дед перевязывал ему рану. Подполковник морщился, но терпел, оглядывая всех победным взглядом.

— Не убивайте меня, мы просто хотели есть, голодные были! — скулил раненый, волоча пострадавшую ногу. Итого четверо пленных, среди которых один раненный и четыре трупа. Трупов стало пять через пару минут — раненый в печень испустил дух. Смерть Алика егерей потрясла, Александр порывался расстрелять пленных, но дед не позволил. Уйдя в сторону, егерь дал волю слезам, они с Аликом оказались из Касимова, вместе пришли работать в заповедник.

— Олежек, как ты, внучок? — дед обнял меня, ощупывая. — Не ранен, точно не ранен?

— Все нормально, деда, только вот Алика черти убили. — освободившись из объятий деда, первым делом всыпал Денису за его безалаберное отношение.

— Остынь, Олег, все прошло нормально! — пытался урезонить меня