Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн - Валентин Тараторин

Войско франков никогда не было особенно большим, что убедительно доказывает Г. Дельбрюк; численность его не превышала 10 000 человек (195 т. 3, с. 15), но историк ошибается в том, что армия Каролингов состояла в большинстве своём из всадников. Капитулярии, эдикты, предписания и мемориалы франков не дают нам чёткого представления, кто должен был являться с конём, а кто — в пешем строю (195, т. 3, с. 22—23). И лишь в лангобардских капитуляриях кое-что сказано об этом:

«О тех, которые могут иметь кольчугу и не имеют, и менее состоятельных, могущих иметь коня и не имеющих: те, кто не может иметь и не может получить ниоткуда, должны иметь щит и колчан. Постановлено, чтобы владеющий семью оброчными дворами имел кольчугу со всем набором и конём, а если сверх того владеет землёй, должен иметь коней и остальное вооружение. Также угодно нам, чтобы те, которые не имеют оброчных дворов, но владеют 40 югерами земли, имели коня, щит и копьё; также о маломощных государю угодно, чтобы они, если могут иметь щит, имели колчан со стрелами и лук; то же в отношении негоциантов, не владеющих имуществом. Богатые и сильные пусть имеют кольчугу и коней, щит и копьё, следующие по богатству — коней, щит и копьё, маломощные — колчаны со стрелами и лук» (195 т. 3, с. 35).

Численный состав конницы франков при полной мобилизации вряд ли достигал 2000 всадников, тяжело-, средне- и легковооружённых — из-за дороговизны снаряжения и немногочисленности действительно хороших кавалеристов.

Рис. 48. Франкский тяжеловооруженный воин. VII-VIII вв.

Но, как показывает история, к таким крайним мерам ни Карл Великий, ни его предшественники и последователи не прибегали, а значит, предполагаемое число конников во франкском войске можно сократить ещё, по крайней мере, вдвое. Для тех времён и эта цифра была достаточно впечатляющей. Даже Александр Македонский, совершая поход в Персию, сумел набрать из военных ресурсов Македонии, Фракии, Иллирии и Эллады всего лишь 4000 всадников.

Тем не менее, он считал, что этого вполне достаточно для успешного начала. А участникам 1-го Крестового похода удалось собрать из герцогств Франции, Германии, Англии, Италии и Сицилии всего 1200 конников (195 т. 3, с. 140). Где уж там говорить о 5—6 тысячах — мобилизационные возможности средневековой Европы были для этого слишком скромны. Да и не было никакого смысла брать в поход не умеющих сражаться людей. Трудно сказать, на чём основывал Дельбрюк свои доводы, утверждая, что войско франков преимущественно состояло из всадников. Франкское государство населяли не кочевники-скотоводы, а оседлые земледельцы. Природные условия Франции, большая часть которой в то время была покрыта лесами, не позволяли в достаточной мере развивать скотоводческое хозяйство; разводить множество голов крупного рогатого скота, а самое главное — лошадей, необходимых для большого конного войска. Этому не способствовали и социальные устои франкского общества.

Во времена античности и средневековья народы средней полосы: германцы, кельты, славяне, прежде всего славились своей пехотой; конница играла лишь вспомогательную роль. Конечно, подготовка конников в отдельных племенах могла быть лучше, чем в других, но, тем не менее, даже их кавалерия количественно всегда уступала пехоте. Роскошь иметь многотысячные табуны лошадей могли позволить себе только кочевники, жившие среди бескрайних степных просторов, необходимых для выпаса животных.

Кроме всадников, набираемых из свободных землевладельцев, король имел личную дружину — скару, в мирное время выполнявшую в большей степени полицейские функции и нёсшую охрану короля. Наверняка, число этих воинов было невелико, возможно, сотня или две, потому что содержать большой двор без столицы, каковой короли франков не имели (195 т. 3, с. 17), было чрезвычайно сложно. Ведь эти люди не имели собственных ленов и жили только за счёт налогов, собираемых с района, где в данный момент находились. Гораздо выгоднее было расставить скару отдельными гарнизонами на границах, где воины могли бы нести службу охраны государства и жить на средства, взимаемые с местных крестьян. Для наведения же порядка внутри державы королю было достаточно иметь при себе не более 4—5 десятков антустрионов (195 т. 3, с. 105). Собственных дружинников имели и графы, нуждавшиеся в них для поддержания порядка и защиты своих владений в отсутствие короля.

Антустрионы — и королевские, и графские — были всадниками.

Войны с арабами и с аварами уже в начале VIII в. заставили правителей франков позаботиться о создании собственных конных стрелков. Так, в послании Карла Великого к аббату Фульраду предписывалось, чтобы каждый конник был, кроме остального положенного оружия, снабжён луком и колчаном со стрелами (195 т. 3, с. 20). Однако можно смело утверждать, что воинов, владеющих искусством стрельбы из лука с коня, у франков было немного. Стрелками могли быть антустрионы-дружинники, кое-кто из зажиточных ленников, высокопоставленные воины и даже сам король[96], но общий процент их в войске был всё же слишком мал (195 т. 3, с. 20— 21), ибо ни в одном государстве за всю историю не удалось создать из крестьян хороших лучников, пращников или арбалетчиков, в ущерб их основному занятию — земледелию.

Стрелками, в массе своей, становились охотники и пастухи, которые, защищая свои стада от хищников и грабителей, — в степях, лесах или горах, — овладевали этим мастерством. Каждодневные многочасовые тренировки в стрельбе и метании из пращи были частью жизни этих людей. Крестьянин же, работая на земле, а в свободное время занимаясь кустарным производством, не мог себе позволить после долгого трудового дня ещё и оттачивать военное мастерство, в то же время для подготовки простого пехотинца, воюющего в фаланге, достаточно было одного месяца сборов в год.

Меры, вроде тех, что предлагал Марио Санудо в «Секретной книге крестоносцев о завоевании и сохранении Святой Земли», датированной 1306—1321 гг., не были реально осуществимы:

«Необходимо постановить под страхом наказания, чтобы все жители Святой Земли или королевства Иерусалимского занимались не менее одного раза в неделю упражнениями в метании пращой и стрельбе из лука, будут ли они в городе или в лагере» (303, т. 3, с. 730).

Да и чему толковому можно научиться, тренируясь один раз в неделю?

Если настолько сложно было обучить крестьян стрельбе и метанию из пращи в пешем строю, то что уж говорить об упражнениях верхом.

Отсюда можно заключить, что основная масса франкских легковооружённых всадников состояла из копейщиков и метателей дротиков, так как искусство метания дротика хотя и требовало определённых навыков, но не такой степени виртуозности, как стрельба из лука или метание из пращи.

Остальной набор вооружения: меч, щиты, топоры, булавы, кончары и т.д. зависел от достатка воина и его привычек.

Легко- и средневооружённые составляли задние шеренги боевых построений, спереди прикрытые тяжеловооружёнными конниками. Со стороны же казалось, что все воины были одеты в броню, что дало повод монаху Эккегарду из Сен-Галлена назвать войско Карла Великого «сплошь железным» (195 т. 3, с. 20).

Сила армии франков заключалась в том, что развитию и конницы, и пехоты уделялось одинаковое внимание. Немногие армии могли похвастаться такой гармоничностью. Например, за всю историю античности такого смог достичь только Александр Македонский. Рим и Эллада были сильны пехотой; персы, парфяне, карфагеняне более почитали конницу. Слабость одного рода войск делала уязвимой всю армию.

Отсутствие достаточного количества конных стрелков у франков и германцев компенсировал ландшафт местности, в которой им довелось воевать с арабами, аварами и венграми. Изрезанная реками, покрытая лесами и горными грядами, территория Западной Европы не позволяло эффективно применять конных лучников. Поэтому лёгкая пехота, воспользовавшись естественным или искусственным прикрытием, могла с успехом противостоять кочевникам. Характерным примером может служить битва при Пуатье (732 г.).

Сколько-нибудь достоверных описаний этого сражения, к сожалению, не сохранилось. Наиболее правдоподобный пересказ её хода оставил нам Исиодор Паценский, но и его версия в основном состоит из образных сравнений:

«Северяне замерли стеной, словно воедино смёрзшиеся фигуры, изваянные изо льда; лёд этот не способен был растаять, даже когда своими мечами они разили арабов. Железнорукие гиганты — австразийцы смело врубались в гущу битвы, и это они нашли и сразили короля сарацинов» (204 т. 1, с. 416).

С большой осторожностью можно воспринимать реконструкции этого сражения в трудах Е.А. Разина (187 т. 2, с. 128-130) Э. Дюпюи, Т. Дюпюи (204 т. 1, с. 415-416).

Со своей стороны, мы можем добавить, что арабы воспользовались своей обычной тактикой и выслали вперёд стрелков, оставив тяжеловооружённых всадников во второй линии в качестве прикрытия. Из-за холмистой местности лучники — и пешие, и конные — не могли нанести большого урона франкам, и все их действия свелись к дуэли с легковооружёнными Карла Мартелла. Атаковать тяжёлой конницей франкскую пехотную фалангу, стоявшую в центре на возвышенности, арабам не было никакого смысла, так как такая атака изначально была бы обречена на провал, а кавалерию, выстроенную плотными рядами на флангах пехоты, видимо, не позволяли условия местности.