Любовь по вызову (СИ) - Берг Ая

– Таня, маленькая моя, Танюшка.

А она смеялась и вытирала слезы:

– Боже, что ты со мной делаешь? – спросила его еле слышно.

– Я люблю тебя, – ответил так же. – Я безумно тебя люблю.

Татьяна зажмурилась. Такие сладкие, такие приятные и такие не нужные ей слова. Прижалась к его груди. Позволила себя целовать. Целовала его сама, чтобы иметь возможность промолчать.

***

Спать остались все на том же диване — кровать для двоих была слишком узкой. Лешка ласкал ее, наслаждался каждой клеточкой ее тела. Проводил рукой по изгибу бедра, по-хозяйски покрывал поцелуями ее живот, покусывал соски, сжимал грудь, зарывался в волосы и шумно втягивал в себя ее аромат.

Уже светало, когда они оторвались друг от друга. Татьяна лежала у него под мышкой, кончиками пальцев обводя соски, а он дремал. Глаза были закрыты, дыхание становилось глубже.

– Леш, – они были одни в комнате, да и в целом доме, но она шептала. Не могла говорить это вслух.

– М?

– Леш, а почему ты тогда так поступил? Почему продолжил брать заказы?

Грудь замерла – вдохнул и не выдохнул. Резко открыл глаза, напрягся. Сердце пропустило удар. Повернулся на бок, чтобы видеть ее глаза. Так же шепотом ответил:

– Мне на учебу не хватало. На бюджет не восстановили. Мест не было. Либо ждать места, либо платное. Триста у меня было, сотни не хватало.

– Но ты же мог занять?! – в ее шепоте все же послышался крик.

– Мог. Наверное, и должен был. Но… Меня же на работу тогда не брали. Совсем. Как за квартиру платить, не знал, если бы еще и должен был… – зажмурился, сглотнул. – Надо было занять, выкрутился бы. Только тогда все казалось … неподъемным. Я все сделал неправильно. Поступил мерзко. Прости меня… Прости.

– Дур-рак, – она уткнулась лбом в его грудь, помолчала. – Уже простила.

Лешка шумно выдохнул, сглотнул стоявший в горле комок.

– И все равно дурак! – Татьяна пыталась сдержать слезы.

– Знаю, – потерся носом о ее волосы. – Прости, – прижал к себе крепче.

– Давай спать, – снова устроилась у него под мышкой, так, что один нос торчал.

Лешка очень нежно сгреб ее в охапку, устроился поудобнее сам, долго лежали молча. Он поглаживал ее по волосам, потом, похоже, все же уснул. Татьяна лежала без сна, рассматривая сереющие окна. Думала о том, что он ей сказал. О том, что она ему ответила. А она правда простила? Или просто секса захотелось? Лешка завозился во сне, накрыл ее ногой, подмял под себя рукой. Татьяна усмехнулась. Собственник. Даже во сне не отпускает. Не раздавил бы. Поерзала, чуть выползая из под его ноги, и задремала. Будь что будет.

Глава 27

Теплоход медленно шел вдоль берегов Канала имени Москвы. Большое водохранилище, искусственно созданное около ста лет назад, связывало единой сетью живописные городки: Дмитров, Дубна, Кимры, Калязин… Дальше начиналось Московское море и Волга. Экскурсовод много рассказывала о достижениях инженерной мысли и истории маленьких городов по берегам Канала. Величественные в прошлом, сейчас эти городишки представляли скорее жалкое зрелище и годились разве что для нетребовательного осмотра издали. Маковки деревянных церквей, купеческие дома, старые верфи, ну и, конечно, затопленная колокольня в Калязине.

Татьяна дремала, убаюканная шумом воды и монотонным бухтением экскурсовода. Пассажиры предпочитали прогуливаться по палубе, поэтому никто не мешал ей сидеть, вытянув ноги. Лешка сидел рядом, давая ей возможность облокотиться на свою грудь. Обнимал ее.

Экскурсовод, рекламируя другие туры своей компании, упомянул о туре в музей Серова.

– М, туда бы я сходила, – протянула Татьяна.

– Любишь живопись?

– Да! Серов же вообще великолепен. Девочка с персиками. Это же он!

– Ну, ее он писал в доме Саввы Мамонтова. Это в Москве.

– Я знаю, – фыркнула. – Все равно.

– Когда будешь нормально ходить – съездим, – чмокнул ее в макушку Лешка. – Можно будет на машине.

– На машине хочу в Крым!

– Это долго, – усмехнулся. – Лучше самолетом, а там взять напрокат.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Татьяна мечтательно зажмурилась, Лешка еще раз поцеловал ее волосы:

– Я помню, ты хотела в ботанический сад.

– А ты в Воронцовский дворец.

Довольно прищурился. Помнит. Значит, ей это было важно.

– Но в горы с палаткой после разрыва связок не пойдем!

– Ну маленькую радиалочку, – по-детски захныкала Татьяна.

– Совсем маленькую! На один день, – снизошел он.

– Хотя бы на два, – торговалась уже с азартом.

Теплоход развернулся и лег на обратный курс, когда солнце скрылось и забрызгал мелкий дождик. Большинство пассажиров поспешило спрятаться от непогоды в ресторане, а Лешка с Татьяной засмеялись.

– Это что, специально для нас?

– Вода сверху, вода снизу, все, как мы любим, — напомнил их шутку Лешка.

– Слушай, давай останемся. Мне не мешает.

– Можно, пока мелкий.

Лешка натянул свою куртку так, чтобы она прикрывала и Татьяну. Поморщился, глядя на небо, и улыбнулся. Все, как они любят.

***

От пристани возвращались на машине:

– Лешка, останови, – Татьяну видела цветочный рынок. – Блин, какая красота. В мае я начинаю понимать тетку.

Она рассматривала растения в горшочках:

– Я ничего не буду покупать, тетка очень трепетно относится к грядкам, – но глаза у нее горели от восторга.

Лешка обернулся. Через дорогу была аптека.

– Я зайду, – кивнул.

Татьяна скривилась.

– Что? – не понял.

– Без резинки лучше, – ответила тихо.

Закусил губу, чуть прищурился:

– Рискуем.

Подошла вплотную, коснулась щекой его плеча, посмотрела игриво снизу вверх:

– Начнутся месячные – куплю таблетки.

– А ты в Крым хочешь вдвоем или втроем? – заговорщически улыбнулся.

– Блин!

– Пойду, куплю, – усмехнулся.

Он ушел в аптеку, она осталась в цветах.

***

Вечером пожарили шашлык, открыли бутылку вина. После захода солнца было еще прохладно, они поставили садовый диванчик ближе к мангалу, оба отдыхали после длинной поездки. Молчали. Татьяна поймала себя на мысли, что молчать рядом с ним очень приятно. Тело, утомленное дорогой и согретое огнем, млело. Она положила голову Лешке на плечо и, похоже, дремала.

– Пойдем в дом? – спросил он тихо.

– Давай еще посидим, – ей не хотелось уходить.

– Давай.

Она прикрыла глаза. Как уснула, не заметила. Проснулась среди ночи в доме на диване. Ух ты. Он отнес ее, не разбудил? С ума сойти. Улыбнулась, обняла его. Лешка спал. Прислушалась к его дыханию, прижалась к его груди. Как же сладко. Как же спокойно. Улыбаясь, снова задремала.

***

Проснулась от щекотки. Поежилась, попробовала во сне отогнать то, что раздражало, услышала тихий смешок. Блин! Вспомнила, что спит не одна. Расплылась в улыбке, повернулась на спину, посмотрела на Лешку. Он прогуливался кончиками пальцев по ее ребрам, внимательно наблюдая за реакцией.

– Поспать не дашь, да? – вроде ворчала, но лицо выражало совсем другое.

– Не-а, – пальцы коснулись ее тела чуть настойчивее.

– Значит, сам проснулся, – выгнулась навстречу его руке, – и давай других будить.

– Угу, – к пальцами присоединились губы, поцеловавшие живот, ребра, сосок.

– Ах, – у нее вырвался только вздох наслаждения, поднырнула телом под его бедра, обхватила его ногами. – Ну да, не зря же вчера в аптеке останавливался!

Он посмотрел на нее хитрым взглядом:

– А ты что-то имеешь против?

– Я? Ни капли. Где твоя покупка?

– Слушай, – он приподнялся над ней на локтях, – куда ты вечно спешишь?

– Я спешу? – его губы опускались от груди к животу, рука по-хозяйски легла ей между ног. – Я не…

Он аккуратно ввел пальцы в ее влагалище, смазывая соком клитор, прижал его, Татьяна выгнулась от удовольствия, но болтать не прекратила:

– Я не спешу, это ты спешишь! Даже поспать не дал.

– Угу, – Лешка все же лег сверху, закинув ее колено к себе на локоть. – Смотрел-смотрел с утра. Дай, думаю, попробую разбудить мою спящую красавицу.