Мои порочные отчимы (СИ) - Лафф Кира

- Вы что, не могли держать свои члены в штанах?

- Не в этом дело, брат. Она… Ее нельзя использовать. Она не выдержит.

- Она была в безопасности. Ты знаешь! Я не допускаю ошибок.

- Знаю, Дам, не кипятись, но…

- Хорошо. Проехали. Я решу вопрос без вас.

Чёрт, чувствую себя предателем, но…

- Спасибо, Дамир.

- Одним «спасибо» ты не отделаешься. Я жду вас, послезавтра пришлю за вами тачку.

- Ждешь?

- Да, мне нужна ваша помощь. Девчонку можете оставить себе, но… без вас я не справлюсь. Я на вас рассчитывал!

- Понял тебя, брат. Мы приедем.

Выключаюсь, смотрю в сторону бассейна, где плещется, забавляясь с Сэмом, довольная Лана.

Понимаю, что сейчас мне абсолютно плевать на ее мать, на долги, акции, бабки, на то, что эта гадина чуть не посадила меня… Меня не волнует месть! Мне просто очень хочется, чтобы наша Лана была с нами, чтобы она была спокойна и счастлива.

ГЛАВА 31

Лана

Все ощущения обострены.

Даже когда я просто занимаюсь обычными делами - не перестаю чувствовать безумное предвкушение.

Осознание, что Сэм и Дин знают, что я разгуливаю по дому без белья, да ещё и со вставленной в попку анальной пробкой добавляет пикантности обычным бытовым делам.

Однако, в отличии от меня, мужчины кажутся совершенно равнодушными к этому факту.

Они разгуливают по кухне с обнажёнными торсами, всё ещё блестящими от непросохших капель воды после утреннего купания в бассейне.

Не могу перестать пялиться на их подтянутые, бугрящиеся вздыбленными мышцами тела... руки с выступающим узорами вен... Темные полоски волос, что уходят ровными дорожками в плотно сидящие на бёдрах джинсы.

Чёрт возьми... никогда не разделяла восторгов подруг по колледжу по поводу мужских задниц, а сейчас... в жар бросает, когда смотрю на их округлые полушария.

Помимо воли представляется, как эти упругие мышцы сокращаются, когда бёдра этих жеребцов совершают резкие поступательные движения в...

- Ты вся горишь, милая, - Сэм проводит пальцем по моей щеке, вырывая меня из порочных мыслей. - Ты не заболела?

Его голос только с первого взгляда звучит нарочито заботливо. Но если взглянуть в озорные зелёные глаза - сразу понятно: он издевается!

- Н-н-нет, - запинаясь, отзываюсь я. - Я здорова!

Сжимаю губы, когда нахальный палец нарочито медленно скользит по ним. Сперва ласкает верхнюю, потом нижнюю.

О, господи! Если я и больна, то только крайней степенью возбуждения!

- Сэм, оставь малышку в покое, - чувственные губы Дина кривятся в усмешке. - Дай ей салфетку - пусть вытрется, а то вся течёт.

Я ошеломлённо смотрю на отчима. Вот наглец!

Свожу ноги плотнее. Откуда он узнал, что киска у меня уже пару часов как неприлично влажная?

- Ч-ч-то ты сказал? - неестественно высоким от стеснения голосом переспрашиваю я.

Дир подходит ближе, замечаю в его руках салфетку.

Во рту всё пересыхает, а низ живота скручивает сладкий спазм. Он что, сам вытирать меня собрался?

Мужчина подходит ближе. Мои глаза на уровне его прокаченных грудных мышц.

Одну руку он кладёт мне на бедро, ведёт всё выше и выше...

Обострённое от возбуждения тело реагирует слишком остро. Меня начинает потрясывать от желания, а соски твердеют, становясь очень чувствительными. Они призывно выпирают сквозь ткань футболки... ох!

- Я говорю, - отчим немного склоняется над мои ухом, ловлю его дикий мужской аромат. - У тебя на лбу капельки пота, - при этих словах он излишне медленно и чувственно проводит салфеткой по моему лицу. - Вот так гораздо лучше, правда?

Прикрываю глаза и сдержанно киваю. Боже! Долго ещё они будут надо мной издеваться?

- Там ещё чуть ниже ты не вытер, - усмехается Сэм. - Проглядел, брат, - тоже подходит ближе. - А я готов поспорить в том месте у неё тоже очень горячо и очень мокро.

Смотрю на каждого по очереди. Чёрт их дери! К своему огромному стыду, я готова забрать свои слова назад! У меня уже ничего не болит! Точнее, болит, но теперь уже совсем по иной причине!

- Ну что, - Дин первым прерывает зрительный контакт. - В тренажёрку?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ага, - тут же соглашается Сэм.

Так и не дотронувшись до меня там, внизу, эти двое невыносимо самодовольных мужчин, огибают меня и направляются вверх по лестнице.

Остаюсь наедине со своим взбунтовавшимся телом!

Чёрт возьми!

С каких пор я стала одержимой до секса самкой?

Внизу всё ноет и пульсирует. Господи! Ну за что мне всё это?!

Сэм

Кто там говорит, что тягать железо в качалке помогает снять напряжение? И член уронить?

Может, кому-то и помогает! Но не нам с Динаром точно!

И не тогда, когда мы знаем, что по дому ходит возбужденная молодая самочка, которую можно нагнуть, и…

Нет, нагнуть как раз нельзя пока. Слишком мало времени прошло. Мы только этой ночью сделали ее женщиной. Оба в ней побывали своими немаленькими агрегатами. И если мы и дальше хотим делать с ней это – надо дать ей возможность немного прийти в себя.

Дин тягает штангу, дышит тяжело.

- Твою ж… - чуть не роняет снаряд, плавно опускает его. – кабздец.

Усмехается, глядя на меня. Я на гимнастической скамейке, пресс качаю.

- Тебе тоже мешает?

- Мешает. – член мешает, млять, потому что стоит колом. И у Дина тоже.

- Знаешь, что меня утешает?

Что тут может утешить? Качаю головой.

- У нее тоже стоит на нас! Ну, ты понял!

Я понял, да! Мы с Дином оба знаем, что наша Лана сейчас сидит в столовой, а между ног у нее Ниагарский водопад. С удовольствием мы попробовал, вылизал эти сладкие потоки ее желания. Интересно, как она все это терпит? Или… не терпит?

- Ты не думаешь, что она опять схватится за вибратор? – член дергается, когда я представляю как она там сама себя! Только не это, твою ж мать! Не хочу, чтобы она, без нас…

- Я все игрушки спрятал, не найдет. И вообще… ей полезно немного пострадать.

- Думаешь?

- Ага…

- Как бы нам самим от таких страданий не получить проблем на свои яйца. Как там в рекламе? Простатит, аденома, операция?

- Типун тебе на одно место! – Дин переходит к тренажеру, меняет блины у штанги, собираясь приседать с весом.

- Ладно… будем надеяться, что она не взорвется раньше времени. А вообще брат, нам охренеть как повезло, ты оценил?

- Оценил.

- Что ты оценил, Дин? – нежный голосок нашей малышки застает врасплох.

Офигеть! Она в длинной белой майке, кажется, моей. Майка сидит на ней как платье, но грудь почти вся наружу, и сосочки торчком.

- Ты что-то забыла тут, Лана? – удивляюсь неприветливости Дина, но опускаю взгляд на его пах и понимаю, почему он так зол.

- Решила тоже немного размяться. Давно не занималась. Хоть чуть-чуть потянусь, можно ведь? – моргает с самым невинным видом.

Она не ждет разрешения, берет коврик, раскладывает его и… раскладывается сама, буквально!

То есть она сразу ложится и задирает ногу, доставая коленкой до своих губ.

Твою ж мать. Охренеть!

Я стою с боку, и вижу только ножки, широко раскрытые. А вот Дин стоит прямо перед ней. Он видит все.

По тому, как меняется выражение его лица я понимаю, что вид охренительно прекрасный.

- Ты… - голос у него становится хриплым, сиплым… - ты не размялась, Лана… Можешь… хм… получить… травму…

О, да! Она точно может получить! Травму! Когда в ней «вот прям щаз» окажется член моего лучшего друга. И мой тоже.

Блядь… Представляю эту картину и, кажется, даже сперма вытекает из конца. Я и Дин. В ней. Оба. Сразу.

Чёрт, мы, конечно, практиковали тройнички, причем, часто. Любили трахать девочек «бутербродом», это когда один снизу, другой сверху. А между ними лакомый кусочек, мягкое женское тело…

Лана не выдержит этого. Не сейчас. Мы… мы просто разорвем ее! Или… если сдерживаться? Мы ведь можем быть осторожными, нежными? Я действовал очень аккуратно, лишая ее невинности, хотя хотелось вколачиваться со всей дури, погружая член в ее тугую сладость.