Гневная любовь (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

И это на самом деле была секундочка. Не успел я ни грюкнуть, ни пукнуть, ни как-то иначе сэрегировать, как пузатый сосуд в руках принцессы просто-напросто исчез, оказавшись у неё под ногами, только в открытом состоянии! Оттуда тут же валом повалили клубы густого, плотного, но очень быстро распространяющегося голубого дыма, красиво переливающегося сиреневыми и зелеными оттенками! На это я успел только один разок щелкнуть клювом, как был подхвачен неведомой силой, тут же утащившей меня десятка на три метров от опасной зоны. Сила затем поставила меня на травку, заботливо стряхнула ветку с головы, а потом проявилась как краснокожая демоница с таким количеством написанного на симпатичном личике злорадства, какое не бывает даже у ассенизатора, вылившего цистерну плодов своего труда на пол колл-центра, специализирующийся на холодных звонках!

— Ыыы…, - донеслось до нас жаркое, зовущее, хоровое и определенно мужское, — Жэээээээээнщинааааааааа!

— Ни-ет! Нинада!! Уммм!! — коротко взвизгнуло в ответ голосом Опполины, но это был единственный услышанный нами протест. Дальше всё сменилось звуками любви. Большой любви. Большой и страстной любви на полянке в ночном лесу.

— Я туда не пойду, — хрипло, тихо и категорично сказал я, — Там одной на всех не хватило. Там страшно.

— Пойдем домой, — предложила мне слегка возбужденная и злая суккуба, — А там сообщим кому-надо! Я знаю этот… состав. Он плохо рассеивается и долго действует. Принцесса… до утра никуда не денется.

Офигеть.

— Поздравляю, ты скоро станешь дядей, — вместе с похлопыванием по плечу, эти мои слова достались растерянно хлопающему ресницами принцу Гравиоргу, который невесть зачем приперся ко мне домой.

— Что? Откуда тебе это…, - начал блондин, а затем в его глазах вспыхнула догадка, — Опполина! Она своего добилась! Ты долж…

— Не, я ни причем, совершенно, — тут же отверг я гнусную инсинуацию, взяв второго сына императора рукой за плечо и выведя на балкон. Простерев свободную десницу (или шуйцу?) по направлению к вероятной дислокации чрезвычайно занятой в данный момент принцессы, я рассказал её безутешному брату о том, что мы видели в лесу. И о несчастном случае, который приключился с его венценосной сестрой. Было очень сложно, так как безутешность Гравиорга быстро достигла терминальной стадии, а я всё еще его сжимал и никуда не пущал, от чего бедолага сильно нервничал, дергался и даже кричал.

…правда, быстро заткнулся, когда Лилит предупредила, что врываться спасительным принцем на поляну сейчас еще слишком рано, если нет у блондина желания познать как крепкую мужскую любовь, так и пятьдесят тысяч оттенков инцеста. Сбледнув с лица, Гравиорг осунулся, а затем медленно поплелся в замок за доверенными лицами, которые будут держать рты на замке о том, что предположительно найдут на поляне. Посоветовав им взять с собой побольше жидкости для восполнения той в организмах пострадавших бандитов, намеревавшихся причинить невосполнимый ущерб переговорам двух высоких договаривающихся держав, я с чистой совестью и блаженной улыбкой пошёл спать.

— Где рыба, Мач? — сладким и ядовитым голосом меня спросила рыжая напасть, коварно захлопнувшая дверь моей спальни, как только я вошёл, — Покажи мне рыбу, рыбак!!

— И мне покажи! — из шифоньера вышла одетая в пеньюар Матильда. Лебединой походочкой и удерживая на руке Виталика, навроде кота.

— Показывай рыбов, мерзавец! — а вот это было нападение сверху от ошалелой Мимики, подкараулившей меня на шифоньере. С артикуляцией у бардессы было не лучше, чем с адекватным восприятием реальности (вина кошачьей мяты), так как, ползая по мне, кошкодевочка затеяла обыск. Угу, доспеха. Гладкого и металлического. Разумеется, она сверзилась на пол, где и закопошилась, невнятно что-то бурча.

— Вот тебе, — уронил я на неё пакет с остатками дурмана. Ну как с остатками? Килограмма два. А так как пакет был мной уже надорванным…

— Красивое…, - счастливо пробулькала бардесса, растирая себе шею и лицо крошками мяты. Запасы адеквата у нее моментально показали дно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так, одна устранена. Думай дальше, Мач, думай-думай…

— Здесь рыбы нет! — обрекающе раздалось с моей собственной кровати, откуда из мрака поздней ночи светили пьяненькие, но такие же подлючие фиолетовые глазки нашей мудрицы.

— Мач! Ты нам соврал?! — сделала большие наивные глаза жрица, прижимая к груди утконоса.

Вот и всё. Теперь рыжую, подошедшую ко мне вплотную и смотрящую требовательным взглядом, было не оттащить. Меняем тактику.

— Соврал! — гордо говорю я, принимая независимый вид, — Я работал над отношениями с Лилит! Мы налаживали взаимосвязь!

— И много налажали?! — ехидно пробулькало с кровати, — Нам осталось?!

— Грррр, — кратко выразилась гномка, уже почему-то вооруженная копьем.

Ну не, так дело не пойдет.

— Ох, какие же вы…, - выдохнул я, убирая доспехи и прочую военную фигню в инвентарь, а сам садясь на пол. Затащив на колени блаженно булькающую Мимику, я начал её гладить по голове, рассматривая остальных девушек. Гномка пыхтела, Саяка ехидно блестела глазищами, Матильда стояла памятником себе…

— Короче, вы — извращенки, — припечатал я, — Наглые, нахальные, напористые! А суккуба наша так не умеет. Вы можете говорить что хотите, но понимать-то должны, что ей некуда, блин, податься? Как и каждому из нас. А просто залезть ко мне в постель она не может. И я к ней — тоже! Это все похерит! Так что теперь делать? Ждать, пока разочаруется в себе и нас, а затем уйдет невесть куда? Работать убийцей?

— Нет! — тут же шепотом гаркнула Такамацури, — На свидание тащить надо!

— Я так и сделал! — аргументировал я.

— Всех! — тут же рыкнула гномка, топая ногой.

— Я потому и соврал! — гавкнул в ответ я, — Хотите свидание? Пойдем все вместе! А по очереди я вас тягать не буду! Я столько не вывезу! Да и нельзя нам разделяться! Жопа на каждом углу! Это была вынужденная мера!

— Ну вот, — скуксилась рыжая, убирая оружие, а я с оторопью внезапно понял, что они это всё затеяли именно затем, чтобы выбить из меня… свидание? Или что-то наподобие?

— Мы тоже люди! — с надрывом заявила мне Матильда, — Мы тоже хотим романтики!

— И я хочу! — тут же вновь соврал я, — Но у нас всё через жопу! Вот когда осядем где-нибудь… в безопасности. Или хотя бы вернемся в Империю Тьмы…

— Ловлю на слове! — проскрипела довольно Саяка, рассматривая меня как банковский менеджер безграмотную бабушку.

Фух, кажется, первый и, надеюсь, последний кризис в отношениях оказался преодолен. Додумать дальше мне помешал щелчок закрываемой на замок двери. Матильда, невесть как прокравшаяся мимо меня, с довольно пугающей улыбкой обернулась, опуская руки. Пискнувший Виталик попробовал удержаться на тонкой ткани пеньюара, от чего та и поехала вниз, аккуратно спуская вжуха.

— Э…, - умно произнес я, глядя на то, что в общем-то, много раз видел, но вот не надоело совершенно. Совершенство надоесть не может.

— Мы хотим ком-пен-са-ции! — промурлыкала блондинка, а я почувствовал, как некто, подкравшийся сзади, засунул свои маленькие проворные ручки мне в штаны.

Кажется, это будет бессонная ночь. И утро. А может, и полдник пропустим…

А за окном были тьма, тишина, суккуба, и мерно удаляющийся топот кавалькады сильно нервничающего вслух принца.

Глава 16

Когда трехтонный шестиногий манулотавр находится в плохом настроении — в нем обычно находятся и все свидетели этого события. Причем ему, этому редкому зверю, вовсе не нужно бушевать, в ярости колотя себя кулаками по груди (беззвучно — шерсть!), достаточно лишь нервно ходить из угла в угол, не особо обращая внимания на окружающих. Шерсть, вес, размах хвоста, всё это «позаботится» о них куда лучше. Наблюдая за метаниями урчащего Зауррморрхаввна, я понял, откуда у Картавра могла появиться привычка сидеть на потолке.

Мне лишь оставалось ужаться на подоконнике и не мешать министру думать. Дело было… ну не дрянь, но где-то близко.