Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

То, что Ирэн приняла за осыпавшиеся ягоды, оказалось кровью, а в нескольких шагах от рябины набрызгало целыми «гроздьями». Ближе к слепой избе пятна рдели тут и там, повсюду валялись щепки. Ирэн медленно убрала ногу с обрубленной палки, заточенной на конце.

А на улицу так никто и не вышел.

Собравшись с духом, девушка грозно потрясла арбалетом.

– Остроухий, ты здесь?! – Выждала немного. – Сам выходи, не то хуже будет!

Краем глаза уловив движение, Ирэн повернула голову. Отодвинутая цветастая занавеска упала обратно.

– Есть здесь кто живой?!

– Моу-у-у! – призывно ответил бас, но наследницу обитатель хлева привлекал еще меньше смердов. Зареготали белокрылые гуси.

Ладно. Сами напросились. Наметив птичку пожирнее, Ирэн прицелилась.

Возмущенно скрипнули петли, дверца ближней избы распахнулась настежь. Заросший до бровей тощий дед в ушанке вылетел на крылечко, словно получив тычок в спину.

– Ты шо творишь, окаянная?!

Дебелая тетка, судя по возрасту, дочка или невестка, боязливо высунула из проема утонувший в щеках нос. Так вот в кого пошла визгливая крючкохвостая мелюзга! Ирэн опустила арбалет и подбоченилась, борясь с соблазном засадить болт в башку разошедшейся грязно-белой шавке: в этой деревне даже зверье вызывало омерзение. Потрясающий кулаком, матерящийся дед тем временем подбежал вплотную, но остановился, увидев либр на груди нахальной охотницы. Выцветшие глазки часто-часто заморгали, будто на них навернулись внезапные слезы. Что, хрыч, занервничал? И правильно. Если женщина с огненными волосами смотрит вот так, извинениями не откупишься.

– Что творю, спрашиваешь? Окаянная, говоришь? – по-змеиному просвистела Ирэн. Жалости к деду не было. Может, это его рогатину успел перерубить Дан, прежде чем…

– Так ить обознаточка вышла, госпожа магиня! Думал, шо супостат какой на голубок моих позарился, вот и погорячился чуток. – Разведя руками, находчивый старикан осклабился во все пеньки. – Вы не стесняйтесь, выбирайте. За три детинки уступлю – считай, задарма!

Ирэн помнила, что в «Трех яблонях» за небольшой чугунок гусятины, тушенной с овощами, спутник отдал вполовину меньше. То ли дедок и впрямь был бессребреником, то ли ощипанной птички только на две порции и хватает. «У Дана спрошу, сколько стоит гусь», – подбодрила себя наследница, украдкой поглядывая по сторонам. Люди, уже не таясь, приникли к окнам, выглядывали из-за дверей. На крыльцо, подпирающее козырек резными столбиками, вышел темнобородый хозяин под стать крепкой высокой избе, спокойно и уверенно скрестил руки на груди.

– Ты – старший? – дважды наугад спросила Ирэн. Будучи неуверенной в должности мужика, вдобавок она не знала, как их называют в этой губернии: старшинами, старостами, головами или как-то еще.

– Ну, я староста, – кивнул тот. – Но, чудится, вы не меня искали, сударыня.

– Не тебя. Того, кто у вас прячется. Я давно выслеживаю остроухого мерзавца и точно знаю, что он здесь. Так что либо вы оказываете содействие в поимке, либо…

Снежок, кометой вспыхнувший в полете, даже на ученого скептика произведет впечатление. Чего уж говорить о смердах! Родственница седобородого хрыча и поросят, взвизгнув, едва успела захлопнуть дверь, как пылающий снаряд растекся аккурат по центру. И никто не заметил, что фальшивая магичка шепнула ключевую фразу.

– …Либо будете отвечать как пособники государственного преступника. – Ирэн беспечно подбросила оставшийся снежок, не спуская с курка немеющий палец.

Согласно первому правилу рыбной ловли, на каждую рыбу подбирай свою наживку. Враг моего врага – друг, так здесь говорят?

Хрыч тихонько охнул за спиной. Староста облокотился о перильца, глядя на девушку уже с заметным интересом.

– Натворил что? – Он даже не пытался отнекиваться.

Второй принцип: подсекай, едва выпадет шанс, не играй с добычей – уйдет.

– Достаточно для того, чтобы его голову оценили в триста империалов…

– Скока?!! – ахнул дедок. Люди, оживившись, повалили на улицу. Страх перед огнеметчицей исчез как по волшебству. Староста скептически хмыкнул.

Принцип третий: если пойманная рыба сильна, тащи ее прочь от воды и глуши, пока не обмякнет, а налюбуешься потом. Так мама учила.

Ирэн повысила голос, чтобы слышали все:

– Три сотни золотом! По распоряжению Его Величества деньги достанутся тем, кто поймает мерзавца или будет способствовать поимке. Десятую часть я выдам сразу, остальное – после доставки эльфа в Ковен и подтверждения его личности.

Девушка врала и понимала, что от вранья наглеет. Она присматривалась к гудящей толпе, надеясь и в этот раз не промахнуться. Замершая в напряжении рука ныла от кончиков пальцев до локтя. Ну, где же этот бесов некромант? Маг должен был почувствовать либр Ирэн и удивиться тому, что коллега, в свою очередь, не замечает его. Почему не нападает? Решил переждать в укрытии? Да существует ли он?!!

Жестом прекратив гомон и подхватив прислоненные к крыльцу вилы, староста вперевалочку спустился. Оказалось, что он на голову выше наследницы.

– А не обманете ли, госпожа маг?

– Зачем мне обманывать? – Оскорбленная недоверием, Ирэн выгнула бровь. – Один из вас может телепортироваться со мной для получения вознаграждения.

– Только один?

– Я больше не потяну, а ведь с нами еще будет остроух. Кстати, здесь собрались все жители?

– Усе, окромя детишек, – кивнул дед. – Как делиться-то будем, ась? По головам али по семьям?

– По семьям! – крикнул кучерявый парень в стеганом ватнике нараспашку.

– По головам! Вас двое всего, а нас восемь! – возмутилась неопрятная женщина, похожая на остроклювую серую ворону.

– Так неча было спиногрызов плодить! – парировала другая, постарше.

– Че, зависть заела? Сама-то небось ни одного не доносила! С прогнившими-то закромами!

– Ах ты…

– Ти-хо! – рявкнула Ирэн. – Остроух-то где?

– Да вона там, в овине! – Услужливый хрыч кивнул на «избу».

– Брыкался, подлец, насилу угомонили! – самодовольно гоготнул кудрявый.

– Как?

– Как пшеничку пожатую: на вилы – да в овин. Небось сразу присмирел. – Сплюнув, староста облокотился о свое жутковатое оружие.

– А неча нам скотину портить! – злобно выкрикнула «ворона». Односельчане поддержали ее нестройным гулом.

Не слыша их, Ирэн уставилась на то место, куда пришелся плевок. Перевела взгляд на обкапанную рубашку старосты. Хотелось верить, что Дан успел-таки выбить мужику пару зубов. И что кровь на одежде не аватарья.

– Он жив?

– Да пес его знает, – пожал плечами чернобородый.

Сняв палец с крючка, дабы не соблазниться раньше времени, кэссиди подняла на ухмыляющегося старосту взгляд, каким частенько угощала нерасторопных слуг:

– Мне он нужен живьем, так что отпирай свой овин, да побыстрее.

Пока староста ходил за ключами, а потом возился с замком, остальные селяне делили шкуру неубитого тигра. И гусей «прикупили», и свинок, а две родственные семьи решили скинуться на корову. Суетливый дедок, собачонкой выкрутившись из-за спины Ирэн, умильно сощурил слезящиеся глаза:

– Госпожа маг, а скотинку нашу не посмотрите? В скошене мор был, так, почитай, почти вся и передохла. За оставшейся ровно за детками родными ходим.

– Заболела или отравилась?

– Порчу навели, – мрачно ответил староста. – Сперва птица занедужила, потом скотина, а опосля и на нас болезнь перекинулась. Бабы детишек раньше срока выбросили, да жрец наш помер.

– Спасибо, добрый путник подсказал, как с напастью бороться, да самим не заразиться! – подхватил дед, но осекся, поймав красноречивый взгляд старосты.

Так вот в чем дело…

Теперь Ирэн смотрела на окровавленную рубашку иначе. «Неаккуратно пил, видимо, совсем жажда замучила». – Кэссиди внутренне содрогнулась, начиная все понимать, но не в силах принять происходящее. Нет здесь никакого некроманта. И не было. А есть поверье, что кровь самой близкой к Альтее расы обладает целебными свойствами. По совету «доброго путника» эти люди превратили в упырей себя и живность: коров, коз, даже того задиристого поросенка. А потом он вырастет в хряка-людоеда. Брр!

Жаль, болтов на всех не хватит.

– Отчего ж нет? Посмотрю скотину, – борясь с подкатившей к горлу дурнотой, согласилась девушка.

Удовлетворенно кивнув, староста потянул ручку. Ирэн ожидала увидеть в овине овечек, но у «избы» было другое назначение. Пол ровным слоем устилала солома, на стенах висели цепы, серпы и незнакомый инвентарь, напоминающий пыточный. Слева от двери возвышалось сено, убранное в аккуратные стога, а справа, рядом с вилами и граблями, на животе, лицом в темный угол лежал Дан. Левое запястье стягивала пропитавшаяся кровью повязка. Присмотревшись, Ирэн едва сдержала возмущенный крик. Толстой, как канат, гладкой блестящей косы до пояса не стало. Неровно обрезанные прядки разметались по полу, в них запутались сухие травинки, шелуха от зерен и прочий мусор. Добычу не связывали, так бросили. А куда денется полутруп, у которого под животом натекла багряная лужа? Рана была слишком серьезной, чтобы оставлять Дана «про запас», и ее даже толком не обработали. Перетянули грязным тряпьем прямо поверх рубашки, лишь бы сразу не помер. Похоже, удалось успеть к началу кошмарной трапезы, но заминка хоть в пятнадцать минут стоила бы парню жизни.